мне, мой сладкий.
Я сдался. Когда стемнело окончательно, мы выбрались из дома (я покидал его без особого сожаления) и направились к докам. Признаться, я трусил и вздрагивал от каждого шороха... Стражников, обязанных сторожить причал, почему-то не было, впрочем, вскоре я услышал тихий пьяный храп, раздававшийся из рыбацкой лодки.
- Тео, - прошипела мама, - где ты? Помоги...
Втроём мы столкнули лодку в реку – громкий плеск воды никого не всполошил, только издалека раздался звонкий женский смех. Каролина вместе с мешками забралась в лодку, мама велела мне следовать за ней, но я устал быть пассивным участником нашей авантюры, поэтому шлёпнул маму по попе и указал на корму. Мама поколебалась, обречённо кивнула и полезла к подруге. Я попытался развязать узел, не дающий течению мгновенно унести утлое судёнышко прочь, однако ничего не получалось – узел был завязан на славу. Тогда я выхватил кинжал, подаренный мамой на двенадцатилетие, и перерезал верёвку.
- Сынок, - тревожно прикрикнула мама, - скорее...
С помощью вёсел они удержали лодку на месте, и я почти не замочил ног. Очень скоро застава, а с ней мои тревоги и страхи остались позади, скрывшись в ночном мраке. Ни мама, ни Каролина не выглядели подавленными из-за бегства. Не смотря на разгар весны, от воды шёл сильный холод, так что мы прижались друг к другу, сберегая тепло. Пригревшись, я начал засыпать. Над головой послышались звуки поцелуев и мамино тяжёлое дыхание; горячая рука подруги скользнула маме под платье и легла на живот – поверх моей руки. Я к тому времени уже спал.
Часть вторая
Ранним утром, затянутым туманами, мы причалили к пустынному берегу. Лодку отправили дальше – на случай погони. Ивы низко клонили оперившиеся первыми листочками головы к воде. На пяточке сырого прибрежного песка мы позавтракали, не разводя костра, и отправились даже.
Я не спрашивал, куда мы направляемся, – мне было достаточно вчерашних маминых слов о том, что мы идём домой. Где этот дом и что он из себя представляет – вопросы, волновавшие меня меньше всего. Важнее была мамина рука в моей руке, тихий шелест плащей, уютно пахнущих дымом. И всё же раз мама обмолвилась:
- Как только доберёмся до лесных дев, сразу станет легче.
- Лесных дев? – поражённо переспросил я. – Зачем мы идём ...к этим кровожадным тварям?
Мама ободряюще улыбнулась.
- Не всему, чему нас учат, стоит доверять, сынок. Лесные девы опасны для тех, кто приходят к ним со злом и желанием разрушать. Нам их не надо бояться. Нам они очень обрадуются, вот увидишь.
Я сильно засомневался в её словах, когда нас бесшумно окружил отряд незнакомых воинов, облачённых в меха и кожу, вооружённых копьями и кинжалами. Возглавляла их молодая женщина с хищно заострёнными чертами лица и светло-русыми волосами, завязанными в конский хвост. От льда и презрения в её голосе мне стало не по себе, и я едва удержался, чтобы постыдно не спрятаться за маму и Каролину.
- Кто вы такие и что забыли в землях лесных дев?
- Что вы, госпожа Николь? – воскликнула мама весело, что немного не вязалось с ситуацией. – Это же я, ваша малышка Шанталь! Триста лет не виделись всего, а вы меня уже забыли?
Удивительная метаморфоза мгновенно произошла с незнакомкой. Её лицо утратило холодность и отвращение к чужакам, потеплело, и я с удивлением понял, что она гораздо моложе, чем показалось сначала – ей было лет девятнадцать, не больше...
Выронив копьё, она медленно подошла к маме и ещё неверяще взяла за руку.
- Шанталь, - прошептала девушка и вдруг порывисто бросилась к ней на грудь. Остальные воины, оказавшиеся лесными девами, тоже опустили оружие. Девушка по имени Николь тихо всхлипнула, оторвалась от мамы и с улыбкой посмотрела на неё.
- Я каждый день ждала, когда снова смогу тебя увидеть, - выдохнула она, - а ты сама пришла ко мне, - они поцеловались, и моё сердце едва не разорвалось от странной нежности – столько радости и благодарности было в нём. Внезапно по телу девушки пробежала сильная дрожь. Лесная дева резко отстранилась от мамы и посмотрела на меня. Вернулся соблазн юркнуть за спину Каролины.
- Тео, правда? – широко улыбнулась Николь. – Ты же Тео, сын Шанталь, верно?
- Д-да, - выдавил я; не дождавшись ответа, девушка буквально набросилась на меня, едва не повалив на землю, стала целовать, неразборчиво шепча (я разбирал через слово), – как же долго... то думала... вот-вот... то казалось, больше... не увижу... – горячие слёзы текли по её лицу, и я не сразу со смятением понял, что это не только её слёзы. Я стоял, заключённый в объятия девушки, растопырив руки, точно собираясь что-то ловить, но потом осторожно обнял лесную деву за крепкие плечи, под моими ладонями сразу ставшими мягкими и тёплыми.
- Да, - прошептал я, - очень долго.
Девушка нехотя отпустила меня и повернулась к остальным.
- Ну а вы чего ждёте? Идите, поздоровайтесь с нашим мальчиком.
Девы торопливо стянули с себя меховые шлемы, и у меня зарябило в глазах от разнообразия женской красоты, подобного россыпи драгоценных камней. Они по очереди подходили ко мне – робко, даже с опаской – ложили руки на плечи, целовали, обдавая каждая своим собственным ароматом, и говорили:
- Здравствуй, родной, я Жизель...
Или: - Любимый, меня зовут Тайра...
Или: - Моё имя Кристан, господин...
Когда поздоровались все без исключения, мои губы горели от поцелуев. Николь тут же завладела моей рукой и объявила:
- Сегодня устроим невиданный праздник! Как ты на это смотришь, милый?
- Н-неплохо, - выдавил я из себя, - мы с радостью будем гостями...
- Что? – девушка крепко сжала мою ладонь. – Ты здесь не гость, ты – полноправный хозяин!
- О! – только и нашёл я что сказать.
До селения дев мы шли всё утро. Вокруг вставал дикий лес, прекрасный в своей первозданности и нетронутости, тем не менее женщины умудрялись находить невидимые тропы, по которым вели нас.
Селение оказалось не чета заставе – около дюжины шатров, теснящихся к центральному костру. Нас встречало всё селение – даже не представляю, как девы узнали о нашем появлении. Мне стало страшно при мысли, что каждая из красавиц тоже будет целовать меня. Лесные девы действительно были красивы – каждая на свой неповторимый манер – и я не мог понять, почему, когда они смотрят на меня, в их глазах загорается безграничная нежность и преданность. Непонимание рождало страх. Я не должен быть здесь, меня с кем-то перепутали.
- Сегодня счастливейший день, мои возлюбленные! – объявила Николь. – Наше ожидание закончилось! Наш мальчик... – её голос вдруг сорвался, но девушка быстро собралась. – Тео снова с нами...
Она ещё не закончила, а лесные девы взорвались радостными криками и плачем. И снова одна за другой они подходили ко мне, прижимались, ища что-то в моих глазах, и, поцеловав, называли свои имена. Ни одна из них не была чужой и незнакомой: каждый поцелуй что-то будил во мне и требовал отклика. День был в самом разгаре, когда последняя из дев – наголо стриженая мулатка, не смотря на прохладную погоду, одетая в короткую тунику из белоснежного шёлка, под которым проступали тугие женские формы – Палома – поцеловала и отпустила