Не детские истории
между ног, которые начинались с внутренней стороны бедер. Еще больше присев тетя Нина тем самым раздвинула половинки свой жопы, и мне стала видна, во всей своей красе, пизда взрослой, замужней женщины, а не детские письки детсадовских девчонок. Я увидел толстые складки ее половых губ, плотно прижатых друг к друга и маленький плотно сжаты коричневый кружечек ануса повыше, и тоже в обрамлении черных волос. В это время из отверстия межу складок вырвалась мощная струя мочи и с большим шумом ударила ...о дно туалета. Тетя Нина издала слабый вздох, видимо получая удовольствие от облегчения. Постепенно струя становилась все тоньше, потом осталось только несколько капель на волосках. Тетя Нина взяла кусочек туалетной бумаги, выгнула спину еще больше и раздвинула ноги. Передо мной открылась вся промежность женщины целиком, заросшая волосами, между которыми мелькнул нежный розовый кусочек кожи. Тетя Нина старательно промокнула все вокруг и стала одевать трусы, но в этот момент подо мной предательски хрустнула доска. Тетя Нина резко обернулась и наверно заметила какое-то мелькание. Потому что в следующее мгновение, я уже стоял перед ней, весь красный стыда, волнения и возбуждения. Точно уже не помню, как она меня ругала и что говорила, но это надолго отбило у меня охоту подглядывать...
Следующее события произошло уже в городе. Мне было лет 13 и к этому времени из разговоров с приятелями мне уже многое было известно о женщинах. Но, по-прежнему, видеть или тем более потрогать женское тело было также недоступно, как слетать на Луну.
Однажды я заболел ангиной и не ходил в школу, мама взяла больничный и сидела со мной дома. Дней через 5, мне уже стало лучше, температура прошла, и я чувствовал себя хорошо. Но моя болезнь давала хороший повод покапризничать и получит то, что обычно так просто не давалось.
Было утро, мы только проснулись, и я лежал на своем диване, нежась и потягиваясь. Мама тоже только встала, была одета в одну ночную рубашку и зашла ко мне спросить как дела. Я ответил, что не очень, хотя чувствовал себя выспавшимся и бодрым, горло не болело. В школу идти не нужно было, т. е. это было то прекрасное время, когда болезнь отступила, и начинается что-то подобное каникулам. Слабым голосом я попросил ее почитать мне книжку. Мама немного подумала, сказала, что нужно готовить завтрак, но, в конце концов, мне удалось ее уговорить. Она вздохнула, мы, немного смеясь, поспорили о том какую книгу читать, и, по-моему, остановились на моих любимых приключениях Незнайки на Луне.
Она взяла книгу с полки и села на диван рядом со мной и начала читать. Но пол был холодный, и вскоре она перебралась на диван, сев при этом передо мной, поджав под себя ноги. Ночная рубашка была не длинная и заканчивалась на ее коленях. Я внимательно слушал, то, что она читала, но ее колени находились около моего лица и поневоле обращали на себя внимание. Они были очень красивыми, не угловатые и плавно переходили в бедра, кусочек которых был заметен с боку. Все остальное было скрыто от моего взора.
Книга стала меньше меня интересовать, и я с любопытством рассматривал ее полные колени, наверно впервые подумав о матери как о женщине. Мне сразу вспомнился мой деревенский опыт и вид обнаженной попы тети Нины. И мне захотелось посмотреть на свою маму, увидеть ее голой или хотя бы небольшой кусочек ее тела. Надо сказать, что в отличие от тети Нины, моя мама была старше, немного ниже ростом, значительно шире в бедрах, и вообще была не худенькой, а скорее полноватой женщиной с достаточно большой грудью. Но фигура, несмотря на полноту, была довольно стройная с заметной талией, ниже которой широко раздавались ее бедра, и только этим она напоминала тетю Нину. Продолжая любоваться мамиными коленками и вспоминая свою тетку, я стал предаваться фантазиям.
Минут через 10-15, маме стало неудобно сидеть, у нее затекли ноги, и она привстала. При этом на мгновение передо мной мелькнули ее ноги чуть выше колен, и она села "по-турецки" скрестив их перед собой, ночная рубашка при этом оказалась натянутой между ее коленями.
Боясь поверить в свою удачу, робко опустил глаза и увидел с внутренней стороны почти полностью ее полные гладкие бедра и небольшую часть ее живота, который достаточно большой складкой свисал и ложился на ее бедра. От этой картины у меня захватило дух и уже то, что она читала, перестало меня интересовать совершенно. Боясь пошевелиться, я любовался открывшейся картиной, и мое воображение рисовало мне то, что было скрыто от моих глаз.
Желание увидеть пизду собственной матери пришло неожиданно, и было настолько велико, что я, вспомнив как тетя Нина мыла пол, сказал, что мне не удобно лежать, и положил голову пониже, опустив ее с подушки прямо на диван. От этого перемещения картина изменилась. Теперь мне был не виден ее живот, но зато полностью стали видны ее ноги. Так как она сидела по-турецки широко их, раздвинув, то я увидел, как ее широкие толстые бедра распластались по дивану, и, проследив взглядом дальше, увидел, как они постепенно сходятся вместе. Чем дальше между ног, тем темнее там становилось, и в месте их соединения было уже почти ничего не видно. Но мне, старательно напрягая зрение, все же удалось разглядеть длинные темные курчавые волосы, причем, они начинали расти, прямо от верхней части бедра и покрывали собой все вокруг (моды брить там тогда еще не было). Но они были не очень густые и не черные, а чуть-чуть светлые, русые, и сквозь них просматривались более темные складки половых губе, таких же, как у тети Нины, только значительно больше. Передо мной было пизда моей мамы. Тогда я не задавался вопросом, что это наверно плохо, что так нельзя, но это была пизда женщины, которую я любил, пусть и как сын и которая любила меня. Эта была моя мама:
Пожирал глазами ее толстые ноги, бедра, которые казались мне очень привлекательными и красивыми, ел глазами ее промежность и рассматривал густые заросли волос. У меня пересохло в горле, на щеках выступил румянец, и началось непонятное и очень приятное шевеление в штанах, мой член из маленького, скрюченного стручка, превратился во что-то достаточно большое и относительно толстое, торчащее вверх.
Вид маминых коленей, ног, был такой соблазнительный, они были такими манящими, что, забыв обо всем, вначале осторожно одним пальчиком я дотронулся до них и стал водить им туда-сюда по коленке, как будто что-то чертил или писал. Мама не обращала на это никакого внимания, и воодушевленный я уже несколькими пальцами продолжил свое занятие. Видя, что и это вроде нормально, я положил уже всю ладонь на ее колено. Она оказалось очень приятной на ощупь, нежной, мягкой, с чуть шершавой кожей и немного холодной.
Вначале моя рука просто лежала, но затем я стал немного, вначале на один-два миллиметра двигать ею. Постепенно я уже гладил более смело, водя рукой по всему колену. Мама по-прежнему не обращала внимания на мои занятия или делала вид, что не обращает.
И тут у меня зачесался нос, ужасно захотелось чихнуть. Но левая рука у меня была под боком, а правую очень не хотелось
Следующее события произошло уже в городе. Мне было лет 13 и к этому времени из разговоров с приятелями мне уже многое было известно о женщинах. Но, по-прежнему, видеть или тем более потрогать женское тело было также недоступно, как слетать на Луну.
Однажды я заболел ангиной и не ходил в школу, мама взяла больничный и сидела со мной дома. Дней через 5, мне уже стало лучше, температура прошла, и я чувствовал себя хорошо. Но моя болезнь давала хороший повод покапризничать и получит то, что обычно так просто не давалось.
Было утро, мы только проснулись, и я лежал на своем диване, нежась и потягиваясь. Мама тоже только встала, была одета в одну ночную рубашку и зашла ко мне спросить как дела. Я ответил, что не очень, хотя чувствовал себя выспавшимся и бодрым, горло не болело. В школу идти не нужно было, т. е. это было то прекрасное время, когда болезнь отступила, и начинается что-то подобное каникулам. Слабым голосом я попросил ее почитать мне книжку. Мама немного подумала, сказала, что нужно готовить завтрак, но, в конце концов, мне удалось ее уговорить. Она вздохнула, мы, немного смеясь, поспорили о том какую книгу читать, и, по-моему, остановились на моих любимых приключениях Незнайки на Луне.
Она взяла книгу с полки и села на диван рядом со мной и начала читать. Но пол был холодный, и вскоре она перебралась на диван, сев при этом передо мной, поджав под себя ноги. Ночная рубашка была не длинная и заканчивалась на ее коленях. Я внимательно слушал, то, что она читала, но ее колени находились около моего лица и поневоле обращали на себя внимание. Они были очень красивыми, не угловатые и плавно переходили в бедра, кусочек которых был заметен с боку. Все остальное было скрыто от моего взора.
Книга стала меньше меня интересовать, и я с любопытством рассматривал ее полные колени, наверно впервые подумав о матери как о женщине. Мне сразу вспомнился мой деревенский опыт и вид обнаженной попы тети Нины. И мне захотелось посмотреть на свою маму, увидеть ее голой или хотя бы небольшой кусочек ее тела. Надо сказать, что в отличие от тети Нины, моя мама была старше, немного ниже ростом, значительно шире в бедрах, и вообще была не худенькой, а скорее полноватой женщиной с достаточно большой грудью. Но фигура, несмотря на полноту, была довольно стройная с заметной талией, ниже которой широко раздавались ее бедра, и только этим она напоминала тетю Нину. Продолжая любоваться мамиными коленками и вспоминая свою тетку, я стал предаваться фантазиям.
Минут через 10-15, маме стало неудобно сидеть, у нее затекли ноги, и она привстала. При этом на мгновение передо мной мелькнули ее ноги чуть выше колен, и она села "по-турецки" скрестив их перед собой, ночная рубашка при этом оказалась натянутой между ее коленями.
Боясь поверить в свою удачу, робко опустил глаза и увидел с внутренней стороны почти полностью ее полные гладкие бедра и небольшую часть ее живота, который достаточно большой складкой свисал и ложился на ее бедра. От этой картины у меня захватило дух и уже то, что она читала, перестало меня интересовать совершенно. Боясь пошевелиться, я любовался открывшейся картиной, и мое воображение рисовало мне то, что было скрыто от моих глаз.
Желание увидеть пизду собственной матери пришло неожиданно, и было настолько велико, что я, вспомнив как тетя Нина мыла пол, сказал, что мне не удобно лежать, и положил голову пониже, опустив ее с подушки прямо на диван. От этого перемещения картина изменилась. Теперь мне был не виден ее живот, но зато полностью стали видны ее ноги. Так как она сидела по-турецки широко их, раздвинув, то я увидел, как ее широкие толстые бедра распластались по дивану, и, проследив взглядом дальше, увидел, как они постепенно сходятся вместе. Чем дальше между ног, тем темнее там становилось, и в месте их соединения было уже почти ничего не видно. Но мне, старательно напрягая зрение, все же удалось разглядеть длинные темные курчавые волосы, причем, они начинали расти, прямо от верхней части бедра и покрывали собой все вокруг (моды брить там тогда еще не было). Но они были не очень густые и не черные, а чуть-чуть светлые, русые, и сквозь них просматривались более темные складки половых губе, таких же, как у тети Нины, только значительно больше. Передо мной было пизда моей мамы. Тогда я не задавался вопросом, что это наверно плохо, что так нельзя, но это была пизда женщины, которую я любил, пусть и как сын и которая любила меня. Эта была моя мама:
Пожирал глазами ее толстые ноги, бедра, которые казались мне очень привлекательными и красивыми, ел глазами ее промежность и рассматривал густые заросли волос. У меня пересохло в горле, на щеках выступил румянец, и началось непонятное и очень приятное шевеление в штанах, мой член из маленького, скрюченного стручка, превратился во что-то достаточно большое и относительно толстое, торчащее вверх.
Вид маминых коленей, ног, был такой соблазнительный, они были такими манящими, что, забыв обо всем, вначале осторожно одним пальчиком я дотронулся до них и стал водить им туда-сюда по коленке, как будто что-то чертил или писал. Мама не обращала на это никакого внимания, и воодушевленный я уже несколькими пальцами продолжил свое занятие. Видя, что и это вроде нормально, я положил уже всю ладонь на ее колено. Она оказалось очень приятной на ощупь, нежной, мягкой, с чуть шершавой кожей и немного холодной.
Вначале моя рука просто лежала, но затем я стал немного, вначале на один-два миллиметра двигать ею. Постепенно я уже гладил более смело, водя рукой по всему колену. Мама по-прежнему не обращала внимания на мои занятия или делала вид, что не обращает.
И тут у меня зачесался нос, ужасно захотелось чихнуть. Но левая рука у меня была под боком, а правую очень не хотелось