что затылок уперся в высокую спинку дивана, подбородок ее дрожал, плечи ерзали по бордовому плюшу обивки. Мама распахнула полы халата и теперь я мог лицезреть, как она ласкает пальчиками сои аккуратные грудки, розовые соски с идеальными розовыми овалами вокруг них. Мама почувствовала, что я перестал ее ласкать, и посмотрела на меня мутным блуждающим взглядом.
- О сыночек, пожалуйста, продолжай! – взмолилась она. – Ты ласкаешь маму божественно, о я кончаю от твоих губок и язычка. О, пожалуйста, не останавливайся!

Просить меня два раза было не нужно. Я снова ткнулся лицом в ее вульву. Мои руки стали смелее, я сдвинул ладони вверх и обхватил ими мягкую мамину попу. Когда я сжал мамины ягодицы, она впервые застонала в полный голос.

Через несколько минут моих неистовых ласк и ее громких стонов, мама стала сильно двигать бедрами мне навстречу. Она то сжимала, то разжимала бедра, сдавливаямою голову до боли в ушах. Потом несколько раз мама очень резко дернулась, вскрикнула и обмякла. Я оторвался от нее и встал на колени. Дыхание мое было сбивчиво и часто. Лицо и губы горели от трения и маминых соков, которыми я был залит ото лба до побородка. Моя белая футболка тоже была мокрой на груди. Она стягивала мое тело и было трудно дышать. Я сорвал ее с себя, обнажив более-менее накачанный регулярными тренировками торс.

Мама смотрела на меня, с трудом фокусируя взгляд. Ее обнаженная грудь вздымалась и трепетала.
- О мой сынок! Мой красавчик! О как сладко ты сделал мамочке! – произнесла она осекающимся голосом. – Садись скорей рядом, обними меня, мой дорогой!

Я уселся рядом с мамой, прижавшись к ее мягкому, пышущему жаром боку. Меня распирало от восторга и счастья. Грудь вздымалась, но... не только она. Одновременно я и мама, опустив, взгляды, увидели, что мои спортивные брюки буквально натянуты мощным стояком. Мамино дыханье уже почти вернулось в норму, он с лукавинкой посмотрела на меня и протянула:
- Сыночек, ты сделал маме так хорошо! Я буду просто не благодарной стервой, если...

Я ничего и вякнуть не успел, как мои спортивные штаны были спущены до колен, а мама едва ли не с размаха насадилась ртом на мой торчащий бивень.

Я едва не сошел с ума от облака удовольстия, которым окутал мой член мамин рот. Она работала языком и губами, как заправская соска. В один миг она была нежной и ласковой до неги, а потом неистова как фурия. Мама громко чмокала и хлюпала, высасывая из меня все соки. В глазах двоилось, я почти не чувствовал тела, за исключением разгоряченной до предела головки члена. Мама не забывала время от времени поглядывать на меня, наслаждаясь зрелищем моих корчений и ужимок. Она была прекрасна с членом во рту. Я не мог вынести этого зрелища и ощущений и быстро забормотал:
- Мамочка у тебя самый ненаглядный на свете рот! Я с ума сейчас сойду от удовольствия.

Вместо ответа мама, не спуская с меня глаз, несколько раз надула и втянула щеки, обнимавшие в этот момент мою залупу. Это в секунду вынесло мне мозг. Я заревел от восторга, и, схватив маму за голову обеими руками, стал неистово кончать в горячие глубины ее рта. От удовольствия я поплыл и ничего не соображал. Когда немного оклемался, мама сидела рядом со мной. Она обнимала меня за плечи и гладила по голове. Ее мягкая сиська упиралась мне прямо в ребра, отчего казалось, что бок полыхает огнем.

Мама смотрела на меня нежно и ласково, в уголках ее глаз таились смешинки. Потом она спросила меня с самым невинным видом, проведя паальчиком по середине моей груди:
- Ну что понравилась мамина защека?!

Я оторопел от ее слов, всегда такой корректной и вежливой мамы, а потом радостно закивал.
- Да мамочка, я никогда не испытывал такого удовольствия! Я думал, я на небесах!

Она усмехнулась.
- Но я думаю, что это не все фокусы, что я могу тебе показать.

Опустив взгляд вниз, она увидела то, что я прекрасно чувствовал. От перевозбуждения, мой агрегат и не думал утрачивать стойкость.
- О, сынок! Я так хочу почувствовать тебя у себя внутри!

Ну как я мог отказать любимой маме!

Она легла на спину на диван, широко раздвинув ноги. Левую она положила на спинку дивана. Ее белые ляжки, сходящиеся к темной, истекающей соками щели, были прекрасны, как могут быть прекрасны только крылья ангела. Я немедленно повалился пахом на ее межножье. Мама глубоко вдохнула и, взяв меня пальцами за член, ввела его прямо в себя на всю глубину. Наши крики слились в один вопль запретной кровосмесительной страсти.

Я драл маму не меньше часа. Свихнувшись от запретного наслаждения, я ебал маму, как ебут только отвязных портовых шлюх. Ее писька хлюпала и чавкала не хуже ее похотливого рта. Незадолго до того как меня накрыло диким оргазмом, я понял, что моя мама самая сладкая блядь на свете, и что я жить без нее не могу!

Я закричал:
- Мамочка родная моя, как я люблю тебя, сладкую давалку!

И принялся накачивать ее горячее нутро потоками своей спермы. Мама уже не могла к тому времени кричать и только еле-еле просипела:
- Да родной, брюхать свою мамочку, я люблю тебя!

После мы лежали тесно обнявшись, наш жар был единым жаром, мы были единым целым навеки!

Когда волна удовольствия, схлынула ниже головы, я стал хоть как-то проблесками соображать, что только что натворил.

Вне себя от ужаса, я уткнулся лицом в мамино плечо и с трудом выдавил:
- Мамочка, любимая, прости меня, пощади!

В ответ гробовое молчание.