Маша
ухмыляющихся губ.
Не знаю, как, но я подчинилась. Ноги словно сами раздвинулись, как будто всю жизнь только и ждали подобного веления. Смачный шлепок обрушился на мою промежность. Такими шлепками обычно любовник по попке шлепает своей любимой в минуты наивысшей страсти и только - так я думала до сего момента. К моему неимоверному удивлению и еще большему стыду после удара отчетливо было слышно влажный всхлип моей писечки - я вся текла, просто насквозь была мокрой!
- Ох! - только и смогла сказать я от неожиданности. Почему-то больно не было, было даже приятно.
- Хм. Я вижу тебе это нравиться, сучка - Светлана Владимировна даже не спрашивала, она утверждала, поднося к моему лицу свои пальчики, сплошь покрытые моей смазкой, после того как они некоторое время усиленно терли мои половые губки. Сказать, что я ловила кайф от движений ее руки у меня между ног, значит, ничего не сказать ...- я просто летала в облаках, и даже, по-моему, тихо стонала. Никогда не думала, что можно получать столько удовольствия от такой немудреной и грубоватой ласки. Наверное, всему виной было мое унизительное положение, которое заводило лучше любого порнофильма.
При виде собственных выделений на пальчиках начальницы щеки мои запылали огнем. Как же я тогда стыдилась своей реакции! Подумать только: меня сначала унижают, потом раздевают, шлепают между ног и затем там же усиленно трут, словно намывая мылом, и при этом даже не спрашивают моего согласия! А что же я? А я от такого обращения теку, как последняя шалава, да еще и со сбившимся от предвкушения дыханием жду продолжения! Слезы брызнули из моих глаз - я не могла выносить подобное унижение. Но, в который уже раз, унижение лишь усилило бушевавший между ног пожар.
- Стой на месте, чертова дырка, - молвила Светлана Владимировна, отходя к боковому шкафу у дальней стены.
Боже! Боже! Ну почему мне так нравиться, когда она меня называет подобным образом?!!!
Мои ноги так и застыли раздвинутыми, будто приросли к полу или их кто-то тяжелой цепью приковал к стене. Хм, цепи на моих ножках - да-а, мне это нравиться! ох как возбуждает! Ой, нет, нет! Прочь эти мысли! Прочь! Бежать надо, пока не поздно! Да, цепи не только на ногах, но и на руках, чтобы я не смела даже думать о побеге - пусть меня оттрахают всласть и как следует выпорют за непокорность! Господи, что я несу?! Неужели я и вправду такая похотливая извращенка?!
Я так и стояла каменной статуей, в позе сдавшейся на милость победительнице самки. Руки застыли в воздухе, не смея прикрыть интимные места, лишь большая грудь с торчащими металлической крепости сосками часто вздымалась и опускалась от нахлынувших эмоций. Зажатые в левой руке белые (и надо сказать довольно влажные! влажные уже тогда!) трусики безмолвно и как будто с укоризной взирали на происходящее непотребство. Рваная куча одежды на полу лежала мертвой. Ну, то есть никаких взглядов, вроде как, я от нее не заметила. В полубредовом состоянии я продолжала стоять, с помутнившим от непонятно каких чувств (но похоть в этом списке была точно не последней) взором. Пока не услышала заплетающийся монолог своей командирши:
- Ну что ж, приступим. Пора тебе понять, сучка, что ты+ э-э+ ты моя сучка, и место твое должно быть у моих ног, да у моих ног, - мда, и что только алкоголь не делает с человеком+. Видимо он раскрыл потайные нотки ее натуры - доминировать над молодыми девушками, по крайней мере, желание у нее было именно такое.
К всеобщей радости (или ужасу) и моему глубокому стыду, мое желание полностью совпадало с ее.
- Что, потаскуха, готова принять свое первое, но далеко не последнее наказание от своей госпожи?! - Светлану Владимировну бросало из стороны в сторону, словно капитана, идущего по палубе парусного брига в сильный шторм.
Ответа, походу, от меня не требовалось (что лишь добавляло возбуждения - мое мнение никого не интересовало) ибо начальница смотрела упрямо перед собой, а не на меня - видимо боролась с встречным течением, не весть как попавшимся на пути злосчастного брига. Но про себя я все равно мысленно сказала \"да!\" - так, на всякий случай, чтоб не осталось сомнений, кто я такая.
В руках у своей новоиспеченной госпожи я заметила стек, коими обычно лошадей погоняют - видела сама как-то раз по телевизору такие в руках жокеев - по спорту скачки передавали. Видимо, сегодня лошадью предназначалось быть мне. \"О да, из меня получится отменная похотливая кобылка, если как следует поработать надо мной\" - мысли одна унизительней другой проносились в моей съехавшей с катушек от страсти головке.
Наконец, потрепанный бурей, но все-таки державшийся на плаву бриг, вошел в тихую гавань, расположенную прямо рядом с моими дрожащими от желания и до сих пор расставленными ногами.
Не говоря ни слова, Светлана Владимировна ухватила меня за волосы и потащила к столу. Мда, и что только не делают голые, сочащиеся влагой желания девушки с пьяными людьми. И куда только подевалась неуверенная \"штормовая\" походка? Куда пропали заплетающиеся речи?
Одним четким, выверенным движением меня растянули на рабочем столе. Упругие груди, давно изголодавшиеся по грубым ласкам, были рады встретить на своем пути резко появившуюся крышку стола, и даже немного самортизировали мое падение, но не до конца. Несколько сантиметров я все же пропахала своими сиськами по столу, от чьих окаменевших сосков кажется, остались царапины на полированной поверхности сего предмета мебели. Признаюсь, это доставило мне мгновения незабываемого унизительного удовольствия. Под командованием уверенного ровного голоса я стала принимать нужную моей госпоже позу для экзекуции.
Я стояла раком с широко разведенными ногами, туловище мое лежало на столе. Если учесть, что стол не очень высокий, а вот я с этими десятисантиметровыми шпильками - очень даже, то станет понятно, почему мой голый зад смотрел прямо в потолок. Поза, конечно, для меня была не совсем удобна, но полная открытость и доступность делали такую позу незабываемо волнующей (по крайней мере, меня).
Затем последовала долгожданная экзекуция. Надо отдать должное моей госпоже, делала она это умеючи. Поначалу она как следует взгрела меня рукой, да так, что я визжала и стонала от удовольствия после каждого смачного шлепка. С каждым шлепком я начинала желать свою хозяйку, любить ее, и хотеть быть ее покорной рабыней все больше и больше. И с каждым ударом во мне росло дикое, нечеловеческое возбуждение. Бедра сами подавались назад, навстречу удару, клитор просто изнывал, прося уделить ему хоть толику внимания.
А когда мои красные ягодицы ожог первый удар стека, я готова была сойти с ума.
- О да, Госпожа! Еще! Выпорите свою непокорную рабыню! Я ваша шлюха! Да! Сильнее, моя Госпожа! О да, о да, о да я буду покорной, я все сделаю, что Вы велите, любой Ваш приказ! - до сих пор не верю, что я это говорила.
Потом моя повелительница вновь дернула меня за волосы и развернула к себе лицом. Мне было велено развести ноги еще шире, что я мигом и сделала, да так развела, что заломило бедра. И тут Светлана Владимировна хорошенько приложилась стеком по моему дрожащему
Не знаю, как, но я подчинилась. Ноги словно сами раздвинулись, как будто всю жизнь только и ждали подобного веления. Смачный шлепок обрушился на мою промежность. Такими шлепками обычно любовник по попке шлепает своей любимой в минуты наивысшей страсти и только - так я думала до сего момента. К моему неимоверному удивлению и еще большему стыду после удара отчетливо было слышно влажный всхлип моей писечки - я вся текла, просто насквозь была мокрой!
- Ох! - только и смогла сказать я от неожиданности. Почему-то больно не было, было даже приятно.
- Хм. Я вижу тебе это нравиться, сучка - Светлана Владимировна даже не спрашивала, она утверждала, поднося к моему лицу свои пальчики, сплошь покрытые моей смазкой, после того как они некоторое время усиленно терли мои половые губки. Сказать, что я ловила кайф от движений ее руки у меня между ног, значит, ничего не сказать ...- я просто летала в облаках, и даже, по-моему, тихо стонала. Никогда не думала, что можно получать столько удовольствия от такой немудреной и грубоватой ласки. Наверное, всему виной было мое унизительное положение, которое заводило лучше любого порнофильма.
При виде собственных выделений на пальчиках начальницы щеки мои запылали огнем. Как же я тогда стыдилась своей реакции! Подумать только: меня сначала унижают, потом раздевают, шлепают между ног и затем там же усиленно трут, словно намывая мылом, и при этом даже не спрашивают моего согласия! А что же я? А я от такого обращения теку, как последняя шалава, да еще и со сбившимся от предвкушения дыханием жду продолжения! Слезы брызнули из моих глаз - я не могла выносить подобное унижение. Но, в который уже раз, унижение лишь усилило бушевавший между ног пожар.
- Стой на месте, чертова дырка, - молвила Светлана Владимировна, отходя к боковому шкафу у дальней стены.
Боже! Боже! Ну почему мне так нравиться, когда она меня называет подобным образом?!!!
Мои ноги так и застыли раздвинутыми, будто приросли к полу или их кто-то тяжелой цепью приковал к стене. Хм, цепи на моих ножках - да-а, мне это нравиться! ох как возбуждает! Ой, нет, нет! Прочь эти мысли! Прочь! Бежать надо, пока не поздно! Да, цепи не только на ногах, но и на руках, чтобы я не смела даже думать о побеге - пусть меня оттрахают всласть и как следует выпорют за непокорность! Господи, что я несу?! Неужели я и вправду такая похотливая извращенка?!
Я так и стояла каменной статуей, в позе сдавшейся на милость победительнице самки. Руки застыли в воздухе, не смея прикрыть интимные места, лишь большая грудь с торчащими металлической крепости сосками часто вздымалась и опускалась от нахлынувших эмоций. Зажатые в левой руке белые (и надо сказать довольно влажные! влажные уже тогда!) трусики безмолвно и как будто с укоризной взирали на происходящее непотребство. Рваная куча одежды на полу лежала мертвой. Ну, то есть никаких взглядов, вроде как, я от нее не заметила. В полубредовом состоянии я продолжала стоять, с помутнившим от непонятно каких чувств (но похоть в этом списке была точно не последней) взором. Пока не услышала заплетающийся монолог своей командирши:
- Ну что ж, приступим. Пора тебе понять, сучка, что ты+ э-э+ ты моя сучка, и место твое должно быть у моих ног, да у моих ног, - мда, и что только алкоголь не делает с человеком+. Видимо он раскрыл потайные нотки ее натуры - доминировать над молодыми девушками, по крайней мере, желание у нее было именно такое.
К всеобщей радости (или ужасу) и моему глубокому стыду, мое желание полностью совпадало с ее.
- Что, потаскуха, готова принять свое первое, но далеко не последнее наказание от своей госпожи?! - Светлану Владимировну бросало из стороны в сторону, словно капитана, идущего по палубе парусного брига в сильный шторм.
Ответа, походу, от меня не требовалось (что лишь добавляло возбуждения - мое мнение никого не интересовало) ибо начальница смотрела упрямо перед собой, а не на меня - видимо боролась с встречным течением, не весть как попавшимся на пути злосчастного брига. Но про себя я все равно мысленно сказала \"да!\" - так, на всякий случай, чтоб не осталось сомнений, кто я такая.
В руках у своей новоиспеченной госпожи я заметила стек, коими обычно лошадей погоняют - видела сама как-то раз по телевизору такие в руках жокеев - по спорту скачки передавали. Видимо, сегодня лошадью предназначалось быть мне. \"О да, из меня получится отменная похотливая кобылка, если как следует поработать надо мной\" - мысли одна унизительней другой проносились в моей съехавшей с катушек от страсти головке.
Наконец, потрепанный бурей, но все-таки державшийся на плаву бриг, вошел в тихую гавань, расположенную прямо рядом с моими дрожащими от желания и до сих пор расставленными ногами.
Не говоря ни слова, Светлана Владимировна ухватила меня за волосы и потащила к столу. Мда, и что только не делают голые, сочащиеся влагой желания девушки с пьяными людьми. И куда только подевалась неуверенная \"штормовая\" походка? Куда пропали заплетающиеся речи?
Одним четким, выверенным движением меня растянули на рабочем столе. Упругие груди, давно изголодавшиеся по грубым ласкам, были рады встретить на своем пути резко появившуюся крышку стола, и даже немного самортизировали мое падение, но не до конца. Несколько сантиметров я все же пропахала своими сиськами по столу, от чьих окаменевших сосков кажется, остались царапины на полированной поверхности сего предмета мебели. Признаюсь, это доставило мне мгновения незабываемого унизительного удовольствия. Под командованием уверенного ровного голоса я стала принимать нужную моей госпоже позу для экзекуции.
Я стояла раком с широко разведенными ногами, туловище мое лежало на столе. Если учесть, что стол не очень высокий, а вот я с этими десятисантиметровыми шпильками - очень даже, то станет понятно, почему мой голый зад смотрел прямо в потолок. Поза, конечно, для меня была не совсем удобна, но полная открытость и доступность делали такую позу незабываемо волнующей (по крайней мере, меня).
Затем последовала долгожданная экзекуция. Надо отдать должное моей госпоже, делала она это умеючи. Поначалу она как следует взгрела меня рукой, да так, что я визжала и стонала от удовольствия после каждого смачного шлепка. С каждым шлепком я начинала желать свою хозяйку, любить ее, и хотеть быть ее покорной рабыней все больше и больше. И с каждым ударом во мне росло дикое, нечеловеческое возбуждение. Бедра сами подавались назад, навстречу удару, клитор просто изнывал, прося уделить ему хоть толику внимания.
А когда мои красные ягодицы ожог первый удар стека, я готова была сойти с ума.
- О да, Госпожа! Еще! Выпорите свою непокорную рабыню! Я ваша шлюха! Да! Сильнее, моя Госпожа! О да, о да, о да я буду покорной, я все сделаю, что Вы велите, любой Ваш приказ! - до сих пор не верю, что я это говорила.
Потом моя повелительница вновь дернула меня за волосы и развернула к себе лицом. Мне было велено развести ноги еще шире, что я мигом и сделала, да так развела, что заломило бедра. И тут Светлана Владимировна хорошенько приложилась стеком по моему дрожащему