Первый опыт
вызвать у меня удовольствие. Я едва осмеливалась касаться ее. Вначале я вообще не решалась дотрагиваться до упругого женского тела,... напряженно прижимавшегося ко мне в момент, когда меня подхватывала яростная радость, которую я испытывала почти со стыдом. Но я уже привыкла ощущать ее в тесном единении с собой, терпеть ее сказочную тяжесть. Я еще удивлялась тому, как нежны ее руки, как нежна кожа на груди этой девушки, на спине, и моя ладонь с неумелыми и быстрыми пальчиками скользит по ее плечу, предплечью, но она ничего не чувствует, не понимаю и я, ласкаю ли я ее или нет, дыхание мое стало быстрым и прерывистым - я медленно начинаю тонуть в своей чудесной радости. Она еще раз соскальзывает на бок, крепко сжимает меня руками - одна ее рука охватывает плечи, вторая - талию, мое бедро лежит на ее согнутом колене. Потом мы поворачиваемся, она опирается на локти и смотрит на меня. И начинает скользить вниз по моему телу, ее лицо ложится на мой живот - я вздрагиваю, заложив руки за голову. Она любила замереть в неподвижности на мягкой подушке, разглядывая мое обнаженное и дрожащее от возбуждения тело с изгибами холмов нежной плоти и удлиненными веретенами светлых ног - она любила с яростью прижаться губами к вздрагивающему животу, в то время как я нежно поглаживаю ее мягкие волосы, ощущаю ее нос, ее глаза - она ресницами щекочет мне кожу.
Я лежу вытянувшись на этой узкой постели и откинув в сторону покрывало, лунный свет льется на наши тела: они припудрены неощутимым светом. Ладонями, не двигая головой, она гладит мои длинные бедра, мои округлые колени, ее руки скользят до щиколоток, затем взмывают вверх, чтобы еще раз сжать круглую грудь и ощутить биение моего нетерпеливого сердца. Потом она губами и языком начинает нежными, быстрыми касаниями ласкать эту лунную плоть, скользить по ее изгибам, спускаясь по складке лона вдоль бедра, а затем возвращаясь снова и снова. Она привстает, садится на корточки и рассматривает меня, свою жертву, покоренного зверька, она сидит спиной к луне и ее силуэт кажется мне настоящей богиней любви. Когда она привстала, мне стало холодно. Я со стоном протягиваю ей руку, дотрагиваюсь до ее колена и снова отпускаю ее. Я пристально смотрю на нее - на свою богиню и почти задыхаюсь - мне хочется вечно смотреть на эту нависшую надо мной женщину, пока та неподвижно смотрит на свою горячую и неподвижную жертву... Но я закрываю глаза и не вижу как она наклоняется над моим телом, будто дерево под порывом ветра, как, опираясь на локти, она выбрасывает вперед свои ноги. Я вдруг ощущаю ее колени где-то у уха, а ее руки обхватили талию и приподнимают ее - возбужденные соски ее груди коснулись моего лица. Я мотаю головой из стороны в сторону, говоря нет удовольствию, но это нет равносильно да, мои губы касаются колен Светы, не чувствуя их, я не понимаю, что делаю, знаю только одно - она моя госпожа и я, не чувствуя ни грамма стыда, принялась жадно лизать ее соски, ее груди, живот. Она не сопротивлялась: лишь судорога возбуждения прокатилась по всему ее телу и она вплотную придвинулась своими половыми губами к моему лицу, я обхватила ее бедра руками и нежно поцеловала ее во влажные, полуоткрытые губы, мой нос коснулся ее клитора, а языком я начала раздвигать их еще больше и постаралась как можно глубже проникнуть в нее язычком.
Света уже ничего не соображает, она не может шелохнуться, не может подарить удовольствие, но руками она продолжает касаться моих бедер, в то время как ее бедра касаются моего лица.
Но все же она оторвалась от меня, немного отодвинулась к противоположной стороне кровати и повернулась лицом ко мне. Обеими руками она раздвинула мои колени, одну свою ногу пропустила у меня между ног, образуя что-то наподобие пары скрещенных ножниц, и мы прижались промежностями друг к другу. Наши тела соприкоснулись в нежной истоме. На мгновение она замерла. Мы взялись за руки и начали нежно тереться друг о друга, размазывая по бедрам наши скользкие выделения. Но нам уже мало этой нежности. Мы начинаем двигаться. Приходит в движение точный и слаженный механизм, великий механизм женщины и женщины, когда бьющиеся сердца отсчитывают секунды, и ничто в мире не может заставить нас произнести хотя бы слово. Мы чувствуем, как наши тела то тесно соприкасаются, то едва касаются друг друга, то бежим навстречу друг к другу, то расходимся, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Упругие груди Светы трепетали при каждом порыве. Кровать заходила ходуном под нашими разгоряченными телами. Я застонала, я почувствовала, что наше взаимное удовольствие близко, и эта мысль еще теснее сблизила меня с ней. Я подпрыгивала тазом к ней, желая не расставаться с ее ласкающим телом, но она ускользала от меня, чем сводила меня с ума и я полностью подчинилась ее ритму. У меня возникло нервное желание заплакать, я прикусила губу...
И вот разражается гроза. В лоне каждой из нас, в центре наших тел, во мраке, пробуждаются, открываются тысячи каналов - и хлынул через них ревущий поток сокрушительного оргазма... Она застонала, ее миловидное личико исказилось страданием, человеческим страданием - дрожь, страх, слезы. Я превратилась в паралитика, потерявшей власть над своим телом, из глаз ручьями полились слезы. Мы покрылись потом, словно борцы борясь со стихией. Два наших тела бьются в головокружительном темпе. Я вскрикиваю, мой стон ничем не остановить, сжимаюсь в комок. Сжимается и она, роняет голову мне на грудь, сжимает губы, закусывает их, задыхается, и на вершине напряжения и полета дает волю телу и чувствам. Она по-прежнему стонет, нам обоим жарко, наши тела невольно вздрагивают еще два-три раза, затем уставшие конечности расслабляются, она падает на меня всей тяжестью и тонет, разбитая и опустошенная. Вновь нас окутывает тишина.
Она соскользнула на бок, еще окончательно не разъединившись со мной, ожидая, когда удалится от нас эта восхитительная буря. Затем Света вытянулась рядом со мной и мы застыли в неподвижности и оцепенении.
Я лежу вытянувшись на этой узкой постели и откинув в сторону покрывало, лунный свет льется на наши тела: они припудрены неощутимым светом. Ладонями, не двигая головой, она гладит мои длинные бедра, мои округлые колени, ее руки скользят до щиколоток, затем взмывают вверх, чтобы еще раз сжать круглую грудь и ощутить биение моего нетерпеливого сердца. Потом она губами и языком начинает нежными, быстрыми касаниями ласкать эту лунную плоть, скользить по ее изгибам, спускаясь по складке лона вдоль бедра, а затем возвращаясь снова и снова. Она привстает, садится на корточки и рассматривает меня, свою жертву, покоренного зверька, она сидит спиной к луне и ее силуэт кажется мне настоящей богиней любви. Когда она привстала, мне стало холодно. Я со стоном протягиваю ей руку, дотрагиваюсь до ее колена и снова отпускаю ее. Я пристально смотрю на нее - на свою богиню и почти задыхаюсь - мне хочется вечно смотреть на эту нависшую надо мной женщину, пока та неподвижно смотрит на свою горячую и неподвижную жертву... Но я закрываю глаза и не вижу как она наклоняется над моим телом, будто дерево под порывом ветра, как, опираясь на локти, она выбрасывает вперед свои ноги. Я вдруг ощущаю ее колени где-то у уха, а ее руки обхватили талию и приподнимают ее - возбужденные соски ее груди коснулись моего лица. Я мотаю головой из стороны в сторону, говоря нет удовольствию, но это нет равносильно да, мои губы касаются колен Светы, не чувствуя их, я не понимаю, что делаю, знаю только одно - она моя госпожа и я, не чувствуя ни грамма стыда, принялась жадно лизать ее соски, ее груди, живот. Она не сопротивлялась: лишь судорога возбуждения прокатилась по всему ее телу и она вплотную придвинулась своими половыми губами к моему лицу, я обхватила ее бедра руками и нежно поцеловала ее во влажные, полуоткрытые губы, мой нос коснулся ее клитора, а языком я начала раздвигать их еще больше и постаралась как можно глубже проникнуть в нее язычком.
Света уже ничего не соображает, она не может шелохнуться, не может подарить удовольствие, но руками она продолжает касаться моих бедер, в то время как ее бедра касаются моего лица.
Но все же она оторвалась от меня, немного отодвинулась к противоположной стороне кровати и повернулась лицом ко мне. Обеими руками она раздвинула мои колени, одну свою ногу пропустила у меня между ног, образуя что-то наподобие пары скрещенных ножниц, и мы прижались промежностями друг к другу. Наши тела соприкоснулись в нежной истоме. На мгновение она замерла. Мы взялись за руки и начали нежно тереться друг о друга, размазывая по бедрам наши скользкие выделения. Но нам уже мало этой нежности. Мы начинаем двигаться. Приходит в движение точный и слаженный механизм, великий механизм женщины и женщины, когда бьющиеся сердца отсчитывают секунды, и ничто в мире не может заставить нас произнести хотя бы слово. Мы чувствуем, как наши тела то тесно соприкасаются, то едва касаются друг друга, то бежим навстречу друг к другу, то расходимся, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Упругие груди Светы трепетали при каждом порыве. Кровать заходила ходуном под нашими разгоряченными телами. Я застонала, я почувствовала, что наше взаимное удовольствие близко, и эта мысль еще теснее сблизила меня с ней. Я подпрыгивала тазом к ней, желая не расставаться с ее ласкающим телом, но она ускользала от меня, чем сводила меня с ума и я полностью подчинилась ее ритму. У меня возникло нервное желание заплакать, я прикусила губу...
И вот разражается гроза. В лоне каждой из нас, в центре наших тел, во мраке, пробуждаются, открываются тысячи каналов - и хлынул через них ревущий поток сокрушительного оргазма... Она застонала, ее миловидное личико исказилось страданием, человеческим страданием - дрожь, страх, слезы. Я превратилась в паралитика, потерявшей власть над своим телом, из глаз ручьями полились слезы. Мы покрылись потом, словно борцы борясь со стихией. Два наших тела бьются в головокружительном темпе. Я вскрикиваю, мой стон ничем не остановить, сжимаюсь в комок. Сжимается и она, роняет голову мне на грудь, сжимает губы, закусывает их, задыхается, и на вершине напряжения и полета дает волю телу и чувствам. Она по-прежнему стонет, нам обоим жарко, наши тела невольно вздрагивают еще два-три раза, затем уставшие конечности расслабляются, она падает на меня всей тяжестью и тонет, разбитая и опустошенная. Вновь нас окутывает тишина.
Она соскользнула на бок, еще окончательно не разъединившись со мной, ожидая, когда удалится от нас эта восхитительная буря. Затем Света вытянулась рядом со мной и мы застыли в неподвижности и оцепенении.