не осталось незамеченным, сказала девченкам, что они спеленали неправильно,
младенцам голову и шею тоже нужно фиксировать, не должны вертеть головой.

Как то обыденно решили, что "для пущщей моей сохранности" такое содержание вполне приемлемо,
а так я всегда буду под их полным присмотром, никаких беспокойств и неожиданностей
в таком положении доставить при всем своем желании уже не смогу.
Заодно она решила преподать девицам практику "правильного ухода", они были только "за".
Естественно меня никто не спрашивал, оставляя в статусе неразумного субъекта.

Она разделась до пояса, огромный стеганый лиф черного цвета держал ее грудь делая очень высокой.
Сидя возле меня она неторопливо заплела волосы в косы, на концах которых накрутила резинки.
Раскрутила "конверт" и начала показывать на мне "правильное тугое пеленание".
Ее руки были очень сильными, фиксировала меня очень прочно, делала все ловко и быстро,
на ходу комментируя девченкам свои действия и отвечая на их вопросы.
Мои попытки сопротивляться не привели абсолютно ни к чему.
Можно только предположить, что ее работа могла быть как то связана с детьми
в сельской амбулатории или яслях.
После ее "правильного тугого пеленания" у меня не осталось ни одной степени свободы,
даже повернуть голову было невозможно, все тело от головы до пят представляло единое целое,
как она выразилась "сделала Аленушку".
"Водка Буратино - почувствуйте себя дровами" - это наверное правильное описание такого состояния,
когда ты спеленутым разве что можешь дышать, выгибать спину пытаясь потянуться и молча смотреть на происходящее.

Села на кровать, определила мою голову к себе на колени так,
что я лежал под высокими формами ее груди,
спереди расстегнула свой лиф и грудь опустилась мне прямо в лицо.
Она помассировала область сосков, "конусы" набухли, быстро отлепив пластырь,
извлекла пустышку и настойчиво начала заправлять пальцами пупырчатый сосок мне в рот.

Я начал как мог упрямствовать, стыд и бессилие кипели во мне,
но она немного придержала мое дыхание, при этом сказала,
чтобы вел себя смирно и делал как скажет иначе прижмет так еще...
При таком обращении очень быстро понимаешь невыгодность и обреченность сопротивления,
упрямство выходит только себе дороже, я просто обмяк и подчинился.
Далее уже без сопротивления с моей стороны теплый сосок основательно заполнил рот,
странное ощущение тепла и запаха ее тела.
Видимо у детей до сколько то лет это сохраняется на уровне рефлекса,
когда в таком положении растворяются остатки воли и мыслей,
ты полностью покорен, ничего не пытаешься больше сделать...
Ее грудь была так велика, что лицо в нее было просто уткнуто.

По окончанию "кормления" запихала пустышку обратно в рот, подклеила пластырем,
опять плотная укрутка в ненавистный "конверт" и широкие тугие ленты для фиксации,
так как на то время у меня было еще достаточно сил для попыток выпростаться из пелен.

В момент, когда изо рта достают одно и затыкают тебя другим,
ты пытаешься что-либо успеть сказать, ну что не хочешь этого, что будешь послушным,
но это бесполезно, они тебя не считают разумным объектом, общаются в одностороннем порядке,
тут же очень ловко затыкают рот, приговаривая что то "успокаивающее"
или просто передразнивая твои потуги из под затычки.

Само по себе стеганое ватное одеяло очень тяжелое, в нем лежишь просто как колода,
нет никакой возможности повернуться или сменить позу, как тебя определили так и будешь.
Они клали просто на спину, головой крутить невозможно, смотришь пока углом не накроют.

"Возиться" в таком состоянии это весьма относительное понятие,
так как руки плотно прикручены к туловищу, ноги друг к другу,
а потом общая фиксирующая обертка сверху, ты единое целое,
можешь только пытаться выгибаться, но тяжелое одеяло не дает тебе и этого.

Крайне сложно найти для мальчика такого возраста что то более позорное.
В приличной советской семье мать всегда старалась,
чтобы в таком возрасте ребенок ее не видел хоть в сколько то раздетом виде,
если она забыла спрятать лифчик и он остался висеть на стуле в комнате,
то мне было стыдно даже приблизиться, не то что сесть на этот стул.
Тут же чужая голая тетка делает с тобой что хочет и как хочет...

Сидя вокруг меня они обсуждали условия дальнейшего моего содержания.
Я пытался "возразить", но на мою "возню" никто не обращал внимания.
Задумчиво и как то отстраненно глядя прямо мне в глаза, тетка сказала,
что оставлять в этом доме нельзя, а то вдруг вернутся с торговли раньше срока.
В итоге решили переместить к ней домой, а так же содержать "младенца" по настоящему,
никаких горшков и туалета не будет, на то и делается подгузник...

Наступал вечер, меня готовили к транспортировке в другой дом.
Натянули на глаза что то вроде очень плотной шапочки - свет для меня погас.
Вместо пустышки заправили в рот чем то смоченный кляп, во рту почувствовался странный
солоноватый вкус, мне это сразу не понравилось, попытался языком его выталкивать,
но чья то ладонь накрыла мой рот сверху,
немного в таком положении поерзал и сознание просто погасло...
Какие дальнейшие манипуляции надо мной производили неизвестно.

Очнулся от электрического света уже в другом доме, девицы отпаивали меня чаем из соски.
Во рту все пересохло, пил жадно, стало на много легче, осмотрелся.
Под потолком в углу было три иконы, поверх на них лежало расшитое полотенце,
перед ними была подвешена на цепочке закопченная стеклянная лампада.
Появилась из соседней комнаты тетка и сказала что все готово,
меня пронесли через проходную комнату в самую дальнюю с одним странным оконцем.
Странность оказалась в том, что оно выходило совсем не на улицу, а на застекленную веранду дома.
Глухая дальняя спаленка, одна из стен которой была образована частью печи с лежанкой,
у другой стены стояли широкая железная кровать и накрытый сверху покрывалом сундук.

Девченок она отправила по домам, а меня начала готовить к первой ночи в новом качестве.

Сундук использовался в качестве пеленального стола, перекрутила меня на много свободнее,
но компенсировала это туго перевязанным накрест "конвертом".
Затолкала еще одну бутылку на ночь, перед самым сном как она выразилась "успокоительная сися",
которую она достала просто приспустив с плеча одну из брителей лифа.

Действительно, этот монотонный процесс в итоге приводил к успокоению:
мысли отключились, постепенно устаешь, понуждаемый делаешь сосательные
движения все реже и реже, просто нет уже сил...

Заметив эту усталость она водворила пустышку на место и накрыла лицо углом "конверта".
Некоторое время она что то делала, потом щелкнул выключатель и наступила темнота.
Заскрипела кровать под весом ее тела, в тишине тикают настенные часы.
Ее рука придерживает мою "скрутку" у себя под боком, как будто я могу куда то сбежать.

Проснулся в ночи от того, что в "конверте" мне стало очень жарко,
во рту все пересохло, хотелось раскрыться, изо всех сил безуспешно "завозился".
Я не почувствовал рядом чьего-либо присутствия, стало страшно,
что никто мне не поможет, забился и "загугукал"