мне вреда. - Он чуть не фыркнул, едва не рассмеялся. - Я люблю, когда самка сопротивляется. Двигая невероятно быстро своей гигантской рукой, он схватил ее за руку. Она завизжала и попыталась вырваться, но его хватка была железной. Он небрежно вывернул ей руку и швырнул ее обратно на кровать.
Не теряя времени, он бросился на нее и потянул за шелковое покрытие, скрывающее ее лоно. Она боролась, смущенная, поскольку ее длинные, золотистые волосы упали на ее лицо, он потянул за трусики, разрывая их, оставив ярко-красные рубцы на ее коже, но теперь она была открыта и представлена троллю.
- Борись, - сказал он, перевернув ее на спину. Розовые соски девушки теперь были выставлены на ее оттопыренной сорочке, поднятой вверх, освобождая ее огромной груди. Они были непривлекательными для глаз Горка, но он не был здесь для рассматривания. Принимая его указание близко к сердцу, девушка начала отбиваться, она царапалась и била в массивное предплечье, которое прижимало ее к кровати. Горк едва почувствовал ее сопротивление. - Хорошо, - он похвалил ее, подавляя ее своей рукой и держа ее неподвижность тяжелой ногой на ее цепи, что сковывала лодыжки.
Опытно, одной рукой он открыл свои кожаные доспехи и вытащил свой половой орган. Он был только полувертикальный, но размер был пугающим для простой человеческой девушки. Он была более массивным, чем любой член, который она видела у лошади или быка. Он пугал ее не потому, что ее собирались изнасиловать. Ромину пугали огромные размеры органа, который собирался проникнуть в нее. После паузы в своей борьбе она удвоила свои усилия, но это было бесполезно, монстр был слишком силен для нее.
- Будет больно, - Тролль сообщил ей. Ромина в этом не сомневались, и попыталась вырваться еще раз, но из-за руки тролля и цепи, она мало, что могла сделать, чтобы улучшить свое положение. Он взял ее ноги, разведя их как можно шире, чтобы вместить свою значительную толщину. Не готовое к соитию, ее влагалище было закрытым и сухим, что не имело значение для Горка, но он знал, что было бы невозможно для него насладиться спариванием, если он не в состоянии правильно проникнуть в нее. Проблема была решена простым приемом инстинкта тролля.
Ромина почувствовала, что ее влагалище, вдруг стало смоченным теплой жидкостью. Она посмотрела вниз, на себя, с ужасом подумав, что, возможно, чудовище, разорвало ее и кровь текла наружу. Но это было совсем не так. Поток бело-желтой вязкой жидкости, выходил спереди из члена монстра, она сначала подумала, что он писает на ней, но потом поняла, что была неправа. Темно-красные глаза Горка уже закатились под череп, и на какое-то мгновение она подумала, что, может быть, он удовлетворит себя и это закончится.
- Все, - проворчал он, когда и его глаза сфокусировались. - Теперь ты сможешь принять меня. - Он вымазал свой член в липкой скользкой жидкости, которая растеклась по ее животу, затем подставил головку к входу в ее влагалище. - Это не причинит тебе вреда, - сказал он со зловещей усмешкой, затем сунул свой пятнисто-зеленый петух вперед, входя в ее тело.
Ромина закричала от боли так громко, что горло заболело от напряжения. Полностью поднятый его член был около двух футов в длину и в ширину, как ее два кулака. Сначала он не по-настоящему причинил ей боль, но после того, как огромная головка была внутри ее, и он продолжал давить все больше и больше в ее тело, боль стала нестерпимой. Она кричала и плакала, и скулила и попытался вырваться, но все, что она делала было бесполезно. И что было еще хуже, ее реакция только возбуждала Горка сильнее. Его затвердевший член, казалось, был словно высечен из сердца дуба. Он был не в состоянии потопить всю его длину в нее - это было бы просто невозможно - но он старался изо всех сил, чтобы заставить, как можно больше себя войти в нее, насколько это возможно. Как только он коснулся дна, он крякнул, потянул назад, и тут же сунул обратно.
Как только тролль в нее первый раз проник и растянул ее, Ромина решила, что фактически толчки будут менее болезненными. Она мало, что могла сделать в данный момент и подчинилась массивной лапе и органу чудовища. Это был долг принцессы, как ей говорили снова и снова, делать много вещей, которые она находила неприятными и унизительными. Она сказала себе, это был один из тех случаев.
Это не заняло для монстра много времени, чтобы найти ритм, которым он наслаждался; но как только он это сделал, он начал вгонять в Ромину. Она решила перетерпеть изнасилование троллем, но была в шоке и ужасе, когда ее тело начало предавать ее, и ощущения члена тролля в ее промежности стало возбуждать.
Горк сразу заметил изменения в состоянии его жертвы, когда Ромина перестала плакать, и хныкать от агонии, а стала тяжело дышать и стонать в ответ на его выпады.
- Хорошо, - он похвалил ее. - Человеческие женщины всегда учатся наслаждаться траханьем с троллем. - Он выкрикнул со смехом.
Ромина ничего могла поделать. Он был уродливым и отвратительным, но он давал ей невероятное удовольствие и боль одновременно. Она повернула голову, так что ей не приходилось смотреть на него, закрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях, которые наполняли ее тело. Она боролась, но все же толкала свое тела в неосознанной реакции, но она только и могла, что сопротивляться так долго. Вскоре ее тело начало дрожать, и она вскрикнула снова, на этот раз не от боли, а от волн удовольствия, которые привели ее к оргазму.
Наступила короткая пауза в движениях Горка, и он наблюдал, как Ромина кончает. Он издал свой хрюкающий смешок, а затем возобновил свои движения. Ромина была теперь полностью занята. Ей казалось, что она никогда не могла бы принять такой большой орган в свое маленькое влагалище, но это происходило. Ее бедра были раздвинуты на всю ширину, и она почувствовала, как будто ее разделили надвое, но боль почти стоила удовольствия. Чувствуя отвращение на свою реакцию от изнасилования, она закричала. Она сказала себе, что слезы лились из-за преступления, совершаемого против нее, но в глубине души она могла признаться: боль, смешанная с удовольствием была настолько позорной, что она искаженно нашла в ней некую радость.
Потому что монстр был гораздо крупнее, чем достигшая полового созревания принцесса, она не могла добраться до его тела руками, она не могла обнять его. Она была немного больше, чем прикрепленная цель массивного копья, которое выросло из его паха. Такое длинное было его оружием, что даже Горк едва дотягивался до Ромины. Ему нравилось это больше, чем если бы он мог смотреть на нее и не трогать ее слишком мягкую и гладкую кожу.
Он был троллем больших аппетитов и удовольствий. Горку всегда требовалось долгое время, чтобы достигнуть вершины своего ритуала спаривания; во время его долгого проталкивания он привел Ромину к оргазму еще два раза. Каждый раз заставил его смеяться. Но, наконец даже у своевольного тролля было достаточно, и он подготовился, чтобы отодрать свою самку.
Мало, что могло контролировать действия троллей, после того как его оргазм начался. Его красные глаза полностью свернуты в его череп, и