до любого места могла донестись моя дурная слава – и меня принялись бы гасить еще больше. Такова судьба опущенной чмошницы машонки.

Обоссаной, обхарканной, запинанной, затюканной, зачмыренной поебушки.

Помимо этого я стала тупой. Тормознутой. Потому что была постоянно зациклена на своих страхах дальнейшего унижения. У лохушек и лохов так всегда, так по жизни. Почти никто из них не вырастает полноценным человеком. У них ничего никогда не получается и единственное для чего они годны – это для дальнейшего унижения. Наверное это все-таки судьба, лох – это судьба, судьба быть загашенной, забитой и затравленной всем своим окружением. Кто-то рождается в этот солнечный мир для того, чтобы добиваться успехов, любить и наслаждаться закатным небом, рассветным туманом, россыпями великолепных звезд и миров, а чья-то судьба – поедать выперженные остатки полупереваренной пищи. Жрать чужую сифилитичную блевотину. Носить татуировку «Машонка-Гашонка» на правой полупопице и «безвольная говнина» - на левой. Шлюшка-соска-поебушка – на лбу и грудях.

Признаюсь, однако, что после того как я закончила школу, ситуация начала выправляться. Меня гасили гораздо меньше и в целом относились уже более приятно. Я поступила в институт, и там меня снова начали звать давно забытым именем Маша. Я снова стала нормальной здоровой девочкой, какой была почти десять лет тому назад. Так мне казалось..Все равно я боялась, хоть и боялась признать себе что боялась.. Я до обоссаных трусов боялась, что кто-то из новых ребят узнает, как ужасно меня чмырили в школе. Кто-то узнает и этот унижающий ад начнется снова и меня будут лошить пуще прежнего.. Вместе с тем я невольно кончала от одной мысли, что я буду жрать чье-нибудь гавно или лизать кому-нибудь задницу. Так страшно и так божественно приятно.. Все же приятно быть лохушкой, жопой, шлюшкой, тухлой пиздой. Приятно понимать, что у тебя есть Господин, которому ты Служишь. Но меня пугало, что люди после этого будут унижать меня вообще по всему миру, сделают из меня гнилую соску и чмыриху. Но и безмерно притягивало – тоже..

Потом я встретилась с Женей. Он проявил ко мне большое внимание, называл меня по имени, и я подумала, что наверное это любовь. Наконец-то все будет хорошо. Наверное больше того кошмара, того ада больше не будет. Теперь меня будут любить, нежно и трепетно, и я вновь увижу россыпи звезд, вдохну свежего летнего воздуха свободной грудью, буду улыбаться, мечтать о красивой жизни.

Но как-то раз я увидела, что Женя стоит и мило беседует с Настей на крыльце института!!! Во мне все вмиг перевернулось, я опять почувствовала себя той лохушкой, чмыренкой, машонкой, гашонкой, которой была в школе. Все тяжести унижений вновь взыграли внутри меня и я боялась подходить.. Я уже видела, что взгляд Жени изменился – не то чтобы в нем была злоба, но скорее презрение к такой лохушке как я.
- Привет, Машонка! – злорадно сказал Женя и они с Настей захохотали.
- Теперь ты моя собственность, Настя мне тебя подарила :D

Сказать, что я была возмущена или обижена, это ничего не сказать.. Я хотела плакать, рвать и метать, проклинать людей, мир, облака.. Но где-то внизу живота предательски разливалось тепло от чувства принадлежности к своему Господину. Я наконец-то нашла свое место в жизни, теперь я буду тварью господина Евгения, его шлюшкой и жополизкой. Буду его поебушкой, туалетом, буду его говножоркой. Моих желаний больше не будет – останутся лишь желания господина.. Я буду самой последней шлюхой во всех мирах и всех вселенных..

Я готова убить за своего господина, готова сделать абсолютно все, что он мне прикажет. Вылижу жопу дочиста, сожру его говно, испытаю столько боли и мучений на себе, сколько он велит. Я буду нюхать его какашки столько долго, сколько он этого захотит. Я буду его лизалкой, лизать его жопу полчаса, час. Я позволю растлить себя, убить себя, жить одним туалетом без имени и без чести. Я – Женин туалет и я кончаю, кончаю от того, что я такая тварь, такая шлюха, такая поебушка. Я – Женина соска, он кормит меня только своим говном, а поит своей мочой. Свободного времени у меня нет, я либо выполняю разные унизительные поручения, а на лице вместо паранжи одеты его грязные зассанные заспермленные трусы. И я нюхаю их на протяжении почти всего дня. И кажется, скоро я полностью стану Его туалетом.