одни в классе. Я почувствовал, как вспотели подмышки, когда она, наклонившись ко мне, рассказывала об очередном правиле. Она была совсем близко, и я знал, что не было ощущения прекрасней этого. Ее коса свисла мне на плечо, когда Марина, увлекшись, проходилась со мной по написанному. Это было первое прикосновение к ее телу. Я старался и вправду запоминать все, что она мне говорила, но мысли смешались, а голос повторял все автоматически. Мне стало стыдно, когда я поймал себя за тем, что уставился на ее оголенные ноги, пока она зачитывала очередную строчку с моими ошибками. Но я знал, что сделал всего одну ошибку. Я вдохнул в себя ЕЕ запах, теперь настолько близкий, насколько убивающий своим ароматом. Так пахнет первая в жизни страсть, и я понял, что худшее - это оторваться сейчас от Нее. Время промчалось стремительно.
- Что ж, на сегодня конец, - объявила Марина, резко встав из-за парты. - Ты все понял?
- Все, - выдохнул я утвердительный ответ. Действительно все.
- Тогда до четверга, грамотей, - улыбнулась Марина, и не дав мне ничего ей сказать, быстро выскочила из класса. Она всегда куда-то спешила. Я мысленно поклялся себе, что в следующий раз я не дам ей так быстро уйти. Хоть попробую завязать о чем-то разговор.

В четверг я был уже не такой скованный. После занятия мы даже немного поговорили - о школе, предстоящих экзаменах и планах на будущее. Марина готовилась поступать этим летом в институт.
- Ты тоже когда-то поступишь, - сказала она.
- Если ты мне поможешь, - осмелился заявить я. Заниматься с Мариной русским языком и всеми остальными предметами я был готов круглосуточно.
- Помогу, - легко пообещала она и снова ушла из класса. Одна.

Вечером, когда наша компания собралась, Ваха, узнав, что я посещаю дополнительные занятия со старшеклассницей, и не с кем-нибудь, а с Мариной, с усмешкой спросил:
- Как занятия, Малыш? Такая деваха тебя учит уму-разуму. Ты хоть рассмотрел, какого цвета у него трусики?

Я знал, что Ваха Марину терпеть не может, но цеплять меня такими вопросами показалось обидным. Мне захотелось потребовать, чтобы он не говорил о ней в такой форме, и вообще вел себя по отношению к ней уважительно, но не осмелился. Нет, не испугался. Скорее застеснялся.
- Перестань, - осек я его, - При чем здесь трусики?
- А все при том, - продолжил Ваха. - Пора тебе чьи–то девчачьи трусы записать в коллекцию. Или ты будешь до конца школы «колокольчиком» звенеть?

Все старшие пацаны громко рассмеялись. «Колокольчик» - по-нашему девственник. Мне пятнадцать, и отношений с девчонками, как у них - ребят, выросших на улице и рано узнавших запретное, у меня еще не было. Так, только целовался. Я молчал, благо в темноте вечера никто не рассмотрел цвета моего лица. Ваха был в авторитете, и имел право стебануться над каждым из нас. Без обид.

... В понедельник случилось событие, повлиявшее на все дальнейшее в этой истории. Я никогда впоследствии не удивлялся, что так произошло. Это ДОЛЖНО было произойти! Просто не могло быть по-другому, когда два лидера - Марина и Ваха, существуют на одной территории. Школа была территорией, где каждый подросток выражался как личность. С самыми разными последствиями для себя.

Утром кто-то кинул дымовую шашку в пионерскую комнату. Пожара не получилось, но запах дыма повалил в коридор и сорвал уроки. Эта выходка мигом прогремела на всю школу, а вскоре, на перемене, во дворе Марина, окруженная старшеклассниками и прочими ребятами, тусившими там в тот момент, стояла перед Вахой. Она выглядела грозной.
- Я знаю, что это ты устроил, Ваханенко! - громко заявила она. Ее голубые глаза гневно искрились, она была принципиальной и безжалостной. - Тебе это так не пройдет!
- Точно я? - с издевкой улыбаясь, переспросил Ваха. - Ты меня за член держала?

Хамство парня вывело девушку из себя, либо она действовала хладнокровно, я не смог рассмотреть из школьного окна. Но Марина резко влепила Вахе пощечину. Жестко, наотмашь. Те, кто знали этого отчаянного и гордого хулигана, грозу улиц, ахнули. Ваха, не теряя улыбки с лица, потер щеку.
- До встречи, красотуха, - твердо проговорил он и, повернувшись, зашагал прочь. Все понимали, что Ваха этого не забудет.
- Ага, до встречи на собрании. Мы тебя пригласим, - так же строго заявила Марина. На угрозы моего товарища ей было явно наплевать.

Через день я узнал, что вчера вечером на комсомольских сборах обсуждался поступок Ваханенко, и что актив вынес решение рекомендовать исключение его из школы за позорящее статус ученика поведение. Утром, на линейке Огнев объявил приказ, подтверждающий мнение комсомольского актива. Ваха был исключен - за месяц до выпуска. В нашем кругу, среди своих товарищей, он никак не выказал своего расстройства, насмехался над решением директора - «старого олуха» и утверждал, что «плевать хотел на аттестат». И все же мы ощущали подавленную Вахину злость. Исключение - «волчий билет», с которым было трудно в то время продолжать жить.

... Марина уже собиралась, закончив занятие, когда я решился:
- Я провожу тебя до дома, - предложил я. Неделю назад я бы провалился от волнения на месте, сказав такое Марине, но сейчас...
- Еще не так поздно, я и сама дойду, - улыбнувшись, сказала она.
- И все же провожу... - Самой сильной в тот вечер была моя настойчивость.

Мы медленно шли до ее дома, я развлекал ее, как мог, рассказывая смешные истории, она смеялась. Обсуждали последние фильмы, книги. Она удивилась, узнав, сколько я читаю при репутации отстающего в учебе ученика. Марина общалась со мной, как с равным, несмотря на разницу в возрасте. Мне было очень хорошо с ней рядом. Я любовался ее красивым живым лицом, когда слушал ее слова. Единственное, о чем я жалел, так это о том, что не мог добавить пару километров дороги к ней домой.

Вдруг я заметил, как по противоположной стороне улицы шел по каким-то своим делам Аслан. И где он только взялся? Чувство досады пронзило меня. Не видеть нас он не мог. Я отвернулся в сторону Марины, лишь бы не встретиться с ним взглядом в этот момент.
- Ты - интересный мальчик, - признала Марина, когда мы уже почти пришли.
- А ты... - я запнулся.
- Что я?
- Ты - красивая, - проговорил я. Сказал, глядя ей в глаза. Изумительно блестящие, они смотрели мне в ответ тепло и даже признательно.
- А я думала - умная, - рассмеялась Маринка. Ей наверняка приходилось слышать комплименты от парней, но от меня - она его будто не ожидала.
- Я всего лишь сказал правду, - промямлил я в ответ, смутившись.
- Ты - тоже симпатичный, - добавила Марина, легко, по-дружески касаясь моей руки. - Даже очень. Влюбится любая девчонка.

И после этих слов она, попрощавшись, пошла к себе во двор. «Влюбится? Только не любая» - стучала в голове мысль. Я остался стоять. Изящная выпуклая попка и голые ножки магнитом приковали мой провожающий взгляд. Внизу набухло и пульсировало живое желание, которое я испытывал и раньше, и был рад, что Марина не видела в этот момент предательского бугорка в моих брюках. На руке горел след Марининых пальцев, самый теплый на свете. Мне понадобилось минут пять, чтобы уйти от ее двора.

На