фантазиях мне приходилось представлять, как девчонки делают мне минет. Но сейчас сцена предстоящего орального изнасилования Марины перечеркнула все сладости пережитых некогда воображений. Ваха расстегнул ширинку и вытащил эрегированный член. Подвел его к Марининому рту, обхватил ее затылок и потянул на себя. Она не сопротивлялась, приоткрыла ротик и ввела торчащий конец вовнутрь.

Я не мог, даже боялся предположить, о чем она думала в те минуты, пока Ваханенко, толкая ей в рот членом, стонал под одобрительные возгласы своих друзей. Марина водила головой, обхватив его губами, и, казалось, стала абсолютно безучастна к происходящему. Так продолжалось время, определить рамки которого я, раздавленный наблюдаемой картиной, не смог. В какой-то момент Ваха задрожал, взвизгнул и в экстазе поднял голову вверх.
- Глотай, членососка... - прошипел он. Рука насильника не отпускала ее затылок, его член так и оставался у Марины во рту. Только капли спермы стекли по губам, когда он, наконец-то, ее отпустил.

Потом по очереди с этим же самым прошли и остальные. Двое держали меня, сменяясь, и я уже отрешился от текущего кошмара. Марина молча минетом удовлетворила всех. Сима разрядился прямо ей на лицо, глаз девушки затек от высвобожденного семени, но ей не дали его вытереть. Аслан кончил ей на голую грудь. Я видел все, не в силах оторвать глаз. Когда застонал последний, я лишь надеялся, что это уже окончательно.
- Поднимайся, - велел Марине Ваха. Он помог ей встать. Отвел к стене, своим торсом плотно прижал девушку. Одна его рука потянулась вниз под платье, нащупала у Марины сокровенную точку, другая рука - зажала ей рот. Нижняя безжалостно сдавила, ее глаза расширились от боли и ужаса, и она закричала, утопив крик в Вахиной ладони.

Мозг захотел отключиться. Я словно исчез из этого жестокого фильма...

... Пришел в сознание уже на улице, возле тира. Чернота неба с мириадами звезд подчеркнула, что время - глубокая ночь. Пацаны стояли рядом с местом, где я лежал. Марины не было.
- Что будем с ней делать, Ваха? - услышал я голос Аслана. Смысл сказанного сразу подсказал мне, что Марина - еще в подвале.
- Ваха, она на нас в ментовку заявит, - озвучил Сима.
- Не сцыте, не заявит, - спокойно ответил Ваханенко. Он курил, щелчком скидывая в темноту кусочки пепла. Его вид говорил о том, что своей цели этот авторитет - достиг.
- Да ну как не заявит? - продолжал выказывать сомнения команды Федот.
- Я с ней добазарюсь, - уверил Ваха, не моргнув глазом. - Сумею ее убедить.
- Убедить? - недоверчиво пробурчал Федот. - Как?
- Тебя интересует как? - прикрикнул на него Ваханенко. Федот заткнулся.

Все подельники молчали, словно представив что-то неизбежное, близкое и устрашающее своим исходом.
- Все по домам. На сегодня - развал, - скомандовал Ваха.

Я поднялся на ноги. В очередной раз.
- Малыш пришел в себя, - с показной радостью воскликнул Ваха. Подошел ко мне.
- Ты же никому не скажешь, - произнес он. Я молчал. Он заявил уже громко. - Ты ведь один из нас!

Я вдруг понял, но скорее почувствовал, что сейчас с ним спорить нельзя. Этот парень был, словно зверь, вырвавшийся из клетки и способный сожрать все и всех вокруг. И что тыкать ему в пасть - это верное дело быть съеденным. Съеденным окончательно.
- Да, Ваха. Я - ОДИН ИЗ ВАС!

Ваха обнял меня за плечи, и я сдержался, чтобы не ударить ему в живот, когда он был так близко. Но я думал о Маринке в подвале.
- Извини, что ударил тебя. - сказал я. Голос прозвучал уверенно.
- Это ты меня прости, брат, - ответил Ваха.
- Уходите, - приказал он всем. - Малыш, - снова обратившись ко мне. - О прошедшем - ни слова. Не злись, ты помог мне. И не переживай. Этих «телок» у тебя будут тысячи.

Я лишь кивнул в ответ.

Ваха остался, а я и другие - ушли к мосту. Перешли через мостик, покинув Остров. Они двинулись по центральной аллее, а я - решил свернуть влево, на тропу.
- Мне так ближе, - пояснил я. - Пока, парни.
- Помни о том, что обещал, - сказал на прощанье Аслан. Он словно раздумывал, отпускать меня или провести домой.
- Конечно, помню. Все нормально, Аслан.

И ушел по тропинке в парк. Они двинули в другую сторону. Я из-за дерева убедился, что их фигурки исчезли с поля зрения, и мигом буквально рванул обратно на Остров.

... Подобравшись к тиру, я заглянул вниз. Там горел свет, создаваемый одним фонарем. Значит, Ваха еще там. Тихо, на носочках пробрался вниз. Осмотрел лестницу, углы. Нашел то, что мне нужно, аккуратно подобрав с пола и засунул за пояс, за спину. Прошел в зал.

Картина, открывшаяся мне, была следующей. Ваха стоял рядом с Мариной. Она была снова привязана руками за спиной к трубе. То, что предстало взгляду, повергло меня в оцепенение.

Я не видел ее лица. На голове у Марины был плотный целлофановый мешок! Он сотрясался от ее дыхания. Я не опоздал. Но мои ноги задрожали. «Давай, - приказал я себе, - соберись, никакой паники».

Ваха обернулся. Даже не удивился, увидев меня.
- Это я, - отзываюсь. - Ваха, я вернулся.
- Зачем? - спокойно переспросил он. Испугать его было невозможно.

Мысль, сидевшая внутри, но единственно правильная, высказалась наружу. Самым важным было отвлечь его внимание.
- Хочу попробовать ТОГО ЖЕ.
- Ну я же говорил, что ты - такой же, как и я. - удовлетворенно улыбнулся Ваха. Резко сорвал мешок с Маринкиной головы. Она жадно глотнула воздух. Будто камень упал с моих плеч. Я вернулся вовремя.

Подошел совсем близко, став между ними - Мариной и Вахой. Посмотрел на девушку. Марина была без сознания и плавно дышала, успокаивая меня своим дыханием. Жива... Надежда, что все получится, придала мне сил. И Маринка была так красива.
- Что делать, понял? - спросил Ваханенко. Похотливо оскалил зубы, предвкушая еще одну картину насильного секса.
- Да, - холодно ответил я. - Понял. После этих слов я быстро выхватил спрятанное из-за спины. Металлическая труба, просвистев в воздухе, впилась Вахе в висок. Все пережитую боль - мою и Маринки, я вложил в этот удар. Он не ожидал от меня такой скорости. Покачнувшись, упал навзничь.

Я связал ему руки за спиной ремнем, пока он лежал в беспамятстве. На эту ночь активность авторитета была закончена.

Марина, измученная, также была без сознания. Обхватив девушку, нащупал веревку у нее за спиной, попытался развязать. Туго завязанная, веревка не слушалась моих пальцев, или пальцы не слушались меня - я не мог разобрать в состоянии догнавшего меня волнения. Я почувствовал обнаженную девичью грудь, мое лицо уткнулось в Маринины волосы, пока я возился с узлом. Она была снова близко. Ее удивительный запах будоражил мои ощущения, я замер, оторвал руки от непослушной веревки и лицом прислонился к ее щеке. Страх, Ваха и пережитый стресс вдруг исчезли, улетучились в прошлое, оставив меня наедине с НЕЙ. Мои губы коснулись ее щеки, потом перешли к ее губам, создавая след моих чувств. Я ощутил удивительнее расслабление, а внизу - прилив желания. Член наполнялся твердостью и силой, его словно вытягивала в длину близость Марины... Я терял контроль над собой. Но бороться с этим не хотел.

Тело само нашло нужные ему действия.