избил? – госпожа Анна ткнула Антона в грудь, - Как она теперь работать будет?
- Не подохнет, - отмахнулся тот, - Только я её не бил. Ну, так, для порядка пару раз.
- Пошел вон, - зашипела Инесса, - Видеть тебя не могу, пьянь.
Антон, состроив гримасу, заковылял в свою коморку. Госпожа Инесса наклонилась к Таниному бедру и пощупала синяк. Покрутив носом, она махнула рукой и заявила, что лошадь к работе пригодна.
Таню вывели на широкую площадку, которая располагалась за сараем. Под навесом девушка заметила аккуратную двухколесную коляску. Госпожи выкатили её и принялись впрягать девушку. Прежде всего, они вынули кляп, заменив его уже знакомой палкой с двумя кольцами по краям. К ним госпожи подцепили вожжи. Палка уперлась в уголки рта, и Таня представила, какую боль должна испытывать настоящая лошадь, когда ездок натягивает поводья.
Сняв моно-перчатку, госпожи надели на запястья девушки узкие кожаные рукавицы и широкие кожаные браслеты, к которым прикрепили оглобли. В довершение ко всему на шее закрепили поперечную перекладину, к которой и пристегнули руки.
Анна вскочила в коляску и щелкнула хлыстом. Спину Тани обожгло, словно кипятком. Девушка дернулась, но Анна натянула вожжи, и девушка замерла на месте.
- Может, нужно объяснить этой кобылке, что от неё требуется? – высказала сомнение госпожа Инесса.
- Скоро сама поймет, - ответила Анна, - Не дурнее остальных. Но, пошла!
Опять удар хлыстом, и Таня рванулась с места.

Дни летели, похожие один на другой, как капли воды. Каждое утро в стойло, где сидела на цепи Таня, приходила служанка. После туалета и водных процедур она отводила девушку в загон и кормила завтраком. Еда бы однообразной и не особенно вкусной, но калорийной. За всё время пребывания в этом странном доме пленнице так и не удалось поговорить с прислужницей. На любую попытку установить контакт та отвечала легким подзатыльником, а иногда и сильной пощечиной.
Эта девушка всегда была серьезной и сосредоточенной. Обязанности по уходу за «лошадью» она выполняла аккуратно и старательно. Таня ни разу не видела, чтобы госпожи били её, хотя, кричали часто, но служанка выслушивала их в полном молчании, иногда стоя на коленях и сложив скованные руки под грудью.
Примерно через час после завтрака Таню выводили во внутренний двор, впрягали в коляску, и госпожа Анна приступала к тренировкам. Сначала она пускала «лошадь» мелким бегом, но постепенно ускоряла темп, подхлестывая кнутом и криками, пока Таня не начинала задыхаться и спотыкаться. Тогда дрессировщица сбавляла скорость до ровного шага, давая девушке немного прийти в себя, после чего снова разгоняла её до требуемой скорости.
Так проходила первая половина дня. Сначала Таня еле доползала до стойла, валясь от усталости. Но постепенно её мышцы окрепли, дыхание установилось, и «кобылка», как её называла Анна, уже могла преодолевать большие расстояния и меньше уставать. Её ноги стали крепкими, как у хорошей бегуньи, на спине стали различаться мускулы, грудь приобрела правильную округлую форму. Даже шея немного прибавила в объеме. Девушка это заметила по ошейнику, который стал ей немного тесен.
Иногда ночью она, осматривая свою изменившуюся фигуру и тяжко вздыхала, сожалея об утраченной красоте и грации, которой Таня славилась среди своих подруг. Ей даже делали предложение фотографы, приглашая на фотосессии. Но теперь девушка стала похожа на профессиональную культуристку, что очень огорчало Таню.
После тренировок с коляской «лошадь» отводили под навес, где была сооружена небольшая клетка. Руки сковывали за спиной тяжелыми наручниками, и служанка приносила легкий обед, состоявший из густого мясного бульона и ломтя ржаного хлеба. Таня ела с аппетитом, стараясь не уронить ни одной крошки. Потом заваливалась на подстилку и дремала, давая возможность натруженному телу расслабиться.
Отведенные два часа отдыха пролетали, как один миг. Её снова выводили на площадку и пристегивали к «карусели» - толстому столбу, закрепленному в шарнире, позволявшем ему крутиться вокруг своей оси. К столбу была прикручена короткая толстая поперечина, и Таня должна была толкать её, напрягая руки и спину. С каждым разом госпожа Анна увеличивала нагрузку, и девушка с огорчением обнаруживала, что крутить эту штуку становилось всё труднее.
Вечером Таню снова загоняли в стойло до следующего утра. Она валилась на солому и всё чаще думала о том, когда же наступит предел её возможностям.
- Загоняют меня до смерти, - с горечью думала девушка, - А потом, как старую конягу, отправят на живодерню.
Но наступало утро, и Таня снова радовалась солнцу, холодной струе воды, которой служанка окатывала её из шланга, пресной каше, которая понемногу даже начинала ей нравиться.
Так прошло два месяца. Утро было теплым и солнечным. «Кобылка» потянула носом, наслаждаясь свежестью воздуха, проникавшего сквозь решетчатое окно загона. Но в этот раз служанка не кормила её. Она лишь ограничилась крепким чаем с небольшой порцией меда. Таню вывели из сарая, но повели не на тренировочный круг, а к небольшому фургону, стоявшему недалеко от загона.
Такие повозки девушка однажды видела на улице. В них перевозили настоящих лошадей. Но этот фургон был короче и ниже. Госпожа Анна стащила с Тани моно-перчатку и сковала руки за спиной, сменила затычку на палку, протолкнув её за зубы, и пинком загнала в повозку.
- Сегодня будет забег, - процедила она, сверкая глазами, - Ты должна выиграть, иначе пожалеешь, что на свет появилась.
Сказав это, Анна захлопнула дверцу. Таня осталась одна в полной темноте и духоте. От солнца крыша фургона нагрелась, и дышать, сидя в нем, было трудно. Снаружи слышался какой-то грохот, лязганье железа и недовольное ворчание Антона. Ему вторили грубые окрики госпожи Анны и более сдержанные реплики госпожи Инессы.
Так прошло не менее часа. Но вот послышалось урчание мотора, и повозка, резко дернулась и затряслась по ухабам грунтовки. Сидя на железном полу, Таня пыталась ухватиться за какой-нибудь уступ или ручку, но стенки прицепа были абсолютно гладкими и скользкими. Наконец, девушка уперлась ногами в стену и прижалась спиной к противоположному бортику. В таком положении она и ехала всю дорогу, но к концу поездки немного устала.
- Будем считать это разминкой, - мысленно подбодрила себя «лошадка».
Наконец, повозка, подпрыгнув на очередной кочке, остановилась. Таня прислушалась к звукам, доносившимся снаружи, но ничего не смогла понять. Снова заскрежетало железо, потом дверца распахнулась, ослепив пленницу снопом яркого света, ударившего в глаза. В проеме появилась физиономия госпожи Анны.
- Вылезай, «кобылка», - прошипела она и выдернула Таню из прицепа, ухватив её за ошейник, - Приехали.
Девушка огляделась вокруг. Они находились на небольшом участке, огороженном сетчатым забором высотой не более метра. Справа и слева располагались такие же участки, на большинстве из которых были установлены огромные палатки-шатры. Таня заметила, что Антон что-то судорожно выгружает из багажника автомобиля. Вскоре это «что-то» приобрело форму восьмигранного