и голос Антона.
- Давай! Давай! – орала госпожа Анна, свистя хлыстом, - Быстрее! Еще быстрее!
Расстояние до лидирующей коляски сокращалось очень медленно. Но смуглая девушка госпожи Стеллы держала ровный темп и, казалось, совсем не устала. Таня же была на пределе своих возможностей.
- Только бы дотянуть, - мысленно шептала она, - Только бы не упасть.
Кнут гулял по спине, но девушка уже не чувствовала боли. Пространство и время слились для неё воедино. А госпожа истерично орала, сидя на козлах и для чего-то поминутно дергала цепочку «клаксона». Кольца оттягивали соски, отзывавшиеся острой режущей болью, растекавшейся по всему телу. Начала кружиться голова, и перед глазами запрыгали радужные зайчики.
- Последний круг! – возвестил судья.
Запрокинув голову назад, Таня мчалась по дорожке, не осознавая, что происходит вокруг. Но внезапно на вираже экипаж госпожи Стеллы накренился на бок, и «лошадь», издав душераздирающий крик, упала на гравий. Коляска заскрипела, и госпожа Стелла, описав в воздухе дугу, приземлилась на газон, проехав по нему несколько метров на животе.
Таня заметила препятствие перед собой лишь в последнюю секунду. Подпрыгнув, как можно выше, она перескочила через груду обломков и лежавшую среди них «лошадку». Госпожа Анна, не удержавшись на месте возницы, с криком повалилась внутрь коляски, к счастью, выпустив из рук цепочку.
Финишная ленточка обожгла тело Тани, как раскаленная проволока. Девушка, наткнувшись на какое-то препятствие, начала оседать на колени. В глазах стояла черная пустота, дышать было очень тяжело из-за сумасшедшего биения сердца. Из раскрытого, как у рыбы, выброшенной на берег, рта текла кровавая пена.
Таня уже не чувствовала, как Антон бурчал себе под нос, наделяя госпожу Анну и её подругу самыми крутыми эпитетами, отцеплял «лошадку» от коляски, как, кряхтя, нес её на руках в отведенный им загон.

Когда она открыла глаза, была уже глубокая ночь. Это девушка поняла по нескольким ярким звездам, висевшим над маленьким окошком, и огромному диску Луны. Таня приподняла голову, чтобы рассмотреть жилище, в котором она находилась, но чья-то рука принудила её лечь.
- Тебе лучше не вставать, - прогудел хриплый бас.
Девушка замерла от неожиданности и страха. Голос принадлежал Антону. Она еще помнила, как этот алкаш насиловал её. Неужели и сейчас он примется за старое?! Но мужчина не подходил к ней, а уселся на стуле и смотрел в окно.
- Тебе лучше полежать, - снова сказал он, - Можешь считать, что получила выходной.
Таня обнаружила, что не связана. Не было и ошейника. Кто-то даже отстегнул цепочку от её колец. Голову не сжимал резиновый шлем. Девушка лежала на мягкой перине, накрытая легким шерстяным одеялом.
- А где госпожа Анна? – спросила она.
- Анька со своей подругой празднует победу, - усмехнувшись, сообщил Антон, - По этому случаю обе надрались, как свиньи, и теперь развлекаются в спальне. Ох, не завидую я Лике. Ей, в отличие от тебя, сейчас приходится несладко.
- А кто это? – не поняла Таня.
- Кто? – мужчина помрачнел, - Моя дочь. Та самая служанка, которая ухаживает за тобой.
- Я пыталась с ней заговорить, - призналась девушка, - Но получала только подзатыльники.
- Нечего с ней говорить, - угрюмо ответил Антон, - Она тебе всё равно ничего не скажет. Она нема от рождения, но, как ни странно, всё слышит.
- Теперь всё понятно, - вздохнула пленница.
- Ничего тебе не понятно! – злобно бросил Антон, - Если бы её мать не баловалась всякой гадостью, девочка могла бы родиться здоровой. Хорошо еще, что так получилось. Могла бы и уродом родиться. Я из-за этого и начал пить.
- А почему ей сейчас плохо? – не унималась Таня, - Она живет в доме, сыта, одета, её не бьют.
- Бьют и сильно, - посетовал мужчина, - И очень часто просто так, для забавы.
- Зачем? – изумилась девушка.
- Я же говорю, - Антон, порывшись в своих карманах, вытащил оттуда старую потертую трубку, - Для забавы. Но этим только Анька грешит. Инесса не такая стерва, хотя, и на ней грехов немало.
- Но она такая спокойная всегда, - пожала плечами Таня.
- А знаешь ли, милая глупая лошадка, - нараспев произнес Антон, - Что именно она, эта твоя спокойная дама и подала идею проводить подобные гонки. Именно Инесса подбила своих знакомых вложить немалые средства в это предприятие. Для этой забавы она и наняла госпожу Анну и сделала её своим доверенным лицом. Инесса только сидит на трибуне и наблюдает за состязанием, попивая винцо.
За дверью раздался грохот, вероятно, что-то упало. Послышалось недовольное ворчание, и на пороге появилась госпожа Анна. Таня распахнула рот от удивления. Никогда еще она не видела дрессировщицу в таком непотребном виде. Из одежды на женщине были только узкие капроновые трусики, к тому же, вымазанные какой-то бурой краской. Короткий халатик еле держался на плечах, оголив до неприличия обе груди. Рыжие волосы были растрепаны, а из-под взъерошенной челки смотрели недобрым прищуром сузившиеся глазки, под которыми даже в темной коморке можно было разглядеть огромные синяки – следствие долгого и обильного возлияния.
- Ч-чего в-выл-лупилась? – госпожа Анна, шатаясь, подошла к кровати, на которой лежала девушка, - В-встать, сука, ког-да с т-тоб-бой госп-пожа раз-г-говаривает!
Женщина подняла руку с зажатыми в кулак пальцами, но, не рассчитав сил, отвалилась в сторону, треснувшись лбом об опору, поддерживавшую крышу хибары. Таня сжалась в комок и забилась в угол, но с лежанки не слезла.
- Ч-черт бы в-вас в-всех поб-рал, - прохрипела Анна.
- Идите спать, хозяйка, - Антон протянул руку, чтобы помочь ей подняться.
- Лошадь – в стойло! – проорала госпожа, - Завтра начинаем тренировки.
- Идите спать, - мужчина подхватил её под руки и выпроводил из комнаты.
Таня, обхватив голову руками, зарыдала во весь голос, раскачиваясь из стороны в сторону. Вернувшийся Антон, застыл в дверях с вытянувшимся лицом. Его бесцветные глаза сами собой наполнились слезами, а огромные ладони сжались в кулаки. Не желая больше слышать рыдания девушки, мужчина, присев на край кровати, обхватил Таню за плечи и прижал её голову к своей груди.
Шепча что-то ей на ухо, Антон бережно уложил девушку на лежанку и плотно укрыл одеялом. Таня, всхлипывая и утирая кулачком слезы, посмотрела на мужчину. Он перехватил взгляд и улыбнулся.
- Я, это, - начал он, - Ты прости меня, ну, за тот раз. Я выпил сильно, а тут новенькая. Вот и понесла меня нелегкая. А вообще-то, я могу быть ласковым.
- Я не сержусь на тебя, - Таня обняла Антона за шею, - Давай забудем всё, что было между нами плохого.
Девушка приподнялась и осторожно прикоснулась губами к его небритой щеке. Трехдневная щетина кололась, будто противилась, но Таня не обращала внимания. Легкими прикосновениями своих влажных губ она начала покрывать поцелуями лицо мужчины, сама возбуждаясь от этого всё сильнее.
Её дыхание стало глубоким и частым, сердце в груди учащенно забилось. Девушка, издав тихий протяжный стон, приникла к крепкой шее, впившись в неё губами. Нащупав бретельки комбинезона, она осторожно скинула их с плеч, потом так же