Месть пионерки
пустота образовалась, прямо дёргает всю. А тут ещё какая-то белобрысая мокрощелка Толику на шею вешается. Я взбесилась от такого нахальства, подскочила, за волосы сучку и давай метелить. Всю рожу ей исцарапала. Она, дура, отбиваться, ну я ей по почкам коленкой и ногами топтать. Тут меня Толик оттащил. Белобрысая быстро собрала сопли и сдрыснула. От Толика я уже не отходила ни на шаг. Обнимала за шею, победно поглядывая на остальных девчонок.
На торфобрикетном я часто бываю и местные меня знают. А тут краля какая-то подходит, строит из себя, нос задрала. Аккуратная такая - . Приезжая небось, городская.
- Девочки велели передать, чтоб вы юбку длиннее надевали, а то когда танцуете, у вас трусы видно.
Стоят стайкой в стороне, смеются, черти! А эта осмелела:
- А от себя я хочу добавить, что танцуете вы очень вульгарно!
- Насчёт трусов, передай, - говорю, - своим швабрам, что я трусы не ношу - так вентиляция лучше, не так селёдкой пахнет, как от вас, а из-под юбки это лифчик выглядывает. И танцую, как захочу, был бы хуй - танцевала б на хую. А что на вы со мной - это хорошо, уважаешь значит. Так, что сегодня бить не буду - вали давай.
Та нос ещё выше задрала, резко повернулась и медленно так к своим похиляла.
- Ни черта она меня не уважает! - наконец дошло до меня.
- Брезгует, издевается и ещё морду воротит. Ну, ! Погоди, я это так не оставлю!
Уже возле дома, в тени у забора, когда Толик залез ко мне под кофту и стал щипать за цыцки, я так обмякла, что забыла про вчерашний страх и боль. Я уже была готова попробовать ещё раз. Но тут из подъезда вышла соседка. Толик оттолкнул меня, слегка хлопнул ладошкой по заднице:
- Ладно, пили спать. Мне сегодня некогда. Дело есть.
Руки в брюки, засвистел и ушёл в темноту.
Дома мамка уже ждала меня. Злая, с сеткой в руках.
- Шкура на тебе горит! Засеку подлюку!
И за мной. Я пулей в ванную. Чуть успела у мамки перед носом дверь захлопнуть. Уселась на пол, спиной к холодной чугунной ванне, а ногами упёрлась в дверь. Мамка когда злая, такая сильная, чуть дверь не выломала. Но у меня ноги крепкие, удержала. Так остаток ночи и просидела на холодном полу. Я и от отчима так спасалась, пока он ещё с нами жил:
Толик работал у нас на бум фабрике, в макулатурном цехе. Мы с девчонками называли этот цех - . Там можно было всякие интересные книжки найти. Но в мы ходили не за этим. Там, за горами тюков с макулатурой всегда сухо и тепло. Прямо в рабочее время можно встречаться с парнями. Пошла книжки читать - да трахаться пошла в макулатурный.
Была на заводе и настоящая библиотека, говорили, что много там хороших книг. Потому, что из наших, заводских никто книжками не интересовался, не тащили их, вот и было чего почитать.
У меня ещё не было никакого плана, когда я автобусом поехала на торфобрикетный. И когда возле остановки встретилась со вчерашней , я ещё не знала, что будет потом. Она была такая же чистенькая, аккуратная и гордая, как и вчера вечером. Она сегодня была одна, без подруг, потому и не задирала нос, а даже обрадовалась, что меня встретила.
- Здравствуй! - уже не на вы - не издевается.
- Куда, - говорю собралась, - если не секрет?
- В библиотеку, - говорит. - Правда ли, что у нас на бум фабрике библиотека хорошая?
- Библиотека у нас классная, - не соврала я.
- А не на фабрику ли я еду.
- Конечно на фабрику, куда же ещё!
Вот тут я мигом всё и сообразила. Пришло время расплаты. Не долго я ждала благоприятного момента.
- Знаешь, - говорю, - есть тут дорога вокруг пруда, через заводскую плотину. Короче намного, и места красивые. Прямо на завод попадём, а там тебе и библиотека будет.
Доверчивая она оказалась, пионерки - они все доверчивые. Пошли мы с ней пешком, вокруг, через плотину. Она идёт, подпрыгивает, болтает без умолку.
- Ах, как она книжки любит, и что не знала сразу, чем заниматься будет в каникулы. А вот теперь, мол, будет в тёткином саду в тени под вишней сидеть и книжки читать.
Длинноногая, стройная, на пол головы выше меня. Гладкая такая, холёная, породистая, стерва.
- А чего, - спрашивает, - меня зовут?
- Да в детстве, говорю, часто в кровать писалась.
Всему верит!
На плотине вода вниз с рёвом катится, сыро от брызг, прохладно. Я через решётку перегнулась, свесилась вниз. Вода совсем рядом. Гладкая, как огромный, толстый удав, кольцами по бетонному желобу плывёт. А внизу пена, пышная, грязная, клочьями плавает. Долго смотреть - голова кружится. Поднимешь голову, долго ещё перед глазами плывёт и вертится земля.
- Подойди сюда, - кричу, - поближе, не бойся.
- Не боюсь, - кричит в ответ.
Подходит, к самой решётке. Правда не боится, смелая.
- Наклонись ниже, к самой воде.
Наклонилась. Я ей по плечу хлопнула.
- Пошли, говорю, вымокнем здесь.
Забора со стороны плотины нету. Сразу за плотиной, заводские цеха.
- Подожди, - говорю, - сейчас попрошу кого нам дверь в цех открыть - иначе в заводоуправление, где библиотека, не попасть.
А там, за макулатурным цехом, Толик на бульдозере сгребал огромные, связанные и уже расползшиеся от дождя тюки макулатуры. Я подошла, он заглушил мотор.
- Ну чего, - говорит, - надумала наконец, сама пришла!
- Не, - говорю, - тут одна городская интересуется. Я про тебя рассказала - так она говорит, что в Москве таких, как ты через себя за вечер троих пропускала. Я ей про нашу рассказала, так она хочет попробовать. Книжки, говорит, очень люблю читать, особенно толстые.
- Молодец, , правильно соображаешь! Свою шмоньку погодуй пока, пусть подрастёт.
- Так это тебе в приспичило? - оценивающе глянул Толик. - Зовут-то как.
- Ольга, - с улыбкой протянула руку .
- Книжки любишь, молодец девка! Пошли, пока никого нет, - позвал нас за собой Толик.
- Она, - говорю, - иной раз за вечер три штуки, вот таких толстых, прочитать может! - показала я пальцами, - Правда?
Ольга утвердительно кивнула. Толик ...открыл ключом железную дверь,
- Это чтоб не лазили здесь, кому не положено, - пояснил Толик.
Мы зашли во внутрь, Толик захлопнул дверь, запер её изнутри. Медленно повернулся к нам и так же медленно стал расстёгивать штаны. Пионерка стояла, заворожённая, большими удивлёнными глазами, глядя на то, что происходит. Она ещё не догадывалась, ЧТО сейчас будет. Толик переступил через упавшие брюки. Его , втянутая в живот, непомерно толстая, словно отражение в кривом зеркале в комнате смеха, толчками начала надуваться и расправляться. Так надувается камера от автомобильного колеса.
- А такую книжку ты читала! - потряс своим хозяйством Толик.
Я крепко ухватила сзади за талию. Её всю трясло крупной дрожью. Она не сопротивлялась, не кричала, только не мигая смотрела на Толикино .
- Толик, - говорю, - эти столичные бляди, чтоб получше завести, кричат, вырываются, для вида. Эта вот целкой прикидывается.
- Для меня вы все целки - и девки, и старухи. Ну-ка, снимай трусы, покаж свою моему !
Я задрала юбку и попыталась стащить с неё трусы. Пионерка ожила, схватила меня за руки, пытаясь вырваться из моих крепких объятий. Толик подошёл к нам вплотную и как даст ей звонкую оплеуху.
Видимо, её раньше никогда не били, она удивлённо, сдерживая слёзы,
На торфобрикетном я часто бываю и местные меня знают. А тут краля какая-то подходит, строит из себя, нос задрала. Аккуратная такая - . Приезжая небось, городская.
- Девочки велели передать, чтоб вы юбку длиннее надевали, а то когда танцуете, у вас трусы видно.
Стоят стайкой в стороне, смеются, черти! А эта осмелела:
- А от себя я хочу добавить, что танцуете вы очень вульгарно!
- Насчёт трусов, передай, - говорю, - своим швабрам, что я трусы не ношу - так вентиляция лучше, не так селёдкой пахнет, как от вас, а из-под юбки это лифчик выглядывает. И танцую, как захочу, был бы хуй - танцевала б на хую. А что на вы со мной - это хорошо, уважаешь значит. Так, что сегодня бить не буду - вали давай.
Та нос ещё выше задрала, резко повернулась и медленно так к своим похиляла.
- Ни черта она меня не уважает! - наконец дошло до меня.
- Брезгует, издевается и ещё морду воротит. Ну, ! Погоди, я это так не оставлю!
Уже возле дома, в тени у забора, когда Толик залез ко мне под кофту и стал щипать за цыцки, я так обмякла, что забыла про вчерашний страх и боль. Я уже была готова попробовать ещё раз. Но тут из подъезда вышла соседка. Толик оттолкнул меня, слегка хлопнул ладошкой по заднице:
- Ладно, пили спать. Мне сегодня некогда. Дело есть.
Руки в брюки, засвистел и ушёл в темноту.
Дома мамка уже ждала меня. Злая, с сеткой в руках.
- Шкура на тебе горит! Засеку подлюку!
И за мной. Я пулей в ванную. Чуть успела у мамки перед носом дверь захлопнуть. Уселась на пол, спиной к холодной чугунной ванне, а ногами упёрлась в дверь. Мамка когда злая, такая сильная, чуть дверь не выломала. Но у меня ноги крепкие, удержала. Так остаток ночи и просидела на холодном полу. Я и от отчима так спасалась, пока он ещё с нами жил:
Толик работал у нас на бум фабрике, в макулатурном цехе. Мы с девчонками называли этот цех - . Там можно было всякие интересные книжки найти. Но в мы ходили не за этим. Там, за горами тюков с макулатурой всегда сухо и тепло. Прямо в рабочее время можно встречаться с парнями. Пошла книжки читать - да трахаться пошла в макулатурный.
Была на заводе и настоящая библиотека, говорили, что много там хороших книг. Потому, что из наших, заводских никто книжками не интересовался, не тащили их, вот и было чего почитать.
У меня ещё не было никакого плана, когда я автобусом поехала на торфобрикетный. И когда возле остановки встретилась со вчерашней , я ещё не знала, что будет потом. Она была такая же чистенькая, аккуратная и гордая, как и вчера вечером. Она сегодня была одна, без подруг, потому и не задирала нос, а даже обрадовалась, что меня встретила.
- Здравствуй! - уже не на вы - не издевается.
- Куда, - говорю собралась, - если не секрет?
- В библиотеку, - говорит. - Правда ли, что у нас на бум фабрике библиотека хорошая?
- Библиотека у нас классная, - не соврала я.
- А не на фабрику ли я еду.
- Конечно на фабрику, куда же ещё!
Вот тут я мигом всё и сообразила. Пришло время расплаты. Не долго я ждала благоприятного момента.
- Знаешь, - говорю, - есть тут дорога вокруг пруда, через заводскую плотину. Короче намного, и места красивые. Прямо на завод попадём, а там тебе и библиотека будет.
Доверчивая она оказалась, пионерки - они все доверчивые. Пошли мы с ней пешком, вокруг, через плотину. Она идёт, подпрыгивает, болтает без умолку.
- Ах, как она книжки любит, и что не знала сразу, чем заниматься будет в каникулы. А вот теперь, мол, будет в тёткином саду в тени под вишней сидеть и книжки читать.
Длинноногая, стройная, на пол головы выше меня. Гладкая такая, холёная, породистая, стерва.
- А чего, - спрашивает, - меня зовут?
- Да в детстве, говорю, часто в кровать писалась.
Всему верит!
На плотине вода вниз с рёвом катится, сыро от брызг, прохладно. Я через решётку перегнулась, свесилась вниз. Вода совсем рядом. Гладкая, как огромный, толстый удав, кольцами по бетонному желобу плывёт. А внизу пена, пышная, грязная, клочьями плавает. Долго смотреть - голова кружится. Поднимешь голову, долго ещё перед глазами плывёт и вертится земля.
- Подойди сюда, - кричу, - поближе, не бойся.
- Не боюсь, - кричит в ответ.
Подходит, к самой решётке. Правда не боится, смелая.
- Наклонись ниже, к самой воде.
Наклонилась. Я ей по плечу хлопнула.
- Пошли, говорю, вымокнем здесь.
Забора со стороны плотины нету. Сразу за плотиной, заводские цеха.
- Подожди, - говорю, - сейчас попрошу кого нам дверь в цех открыть - иначе в заводоуправление, где библиотека, не попасть.
А там, за макулатурным цехом, Толик на бульдозере сгребал огромные, связанные и уже расползшиеся от дождя тюки макулатуры. Я подошла, он заглушил мотор.
- Ну чего, - говорит, - надумала наконец, сама пришла!
- Не, - говорю, - тут одна городская интересуется. Я про тебя рассказала - так она говорит, что в Москве таких, как ты через себя за вечер троих пропускала. Я ей про нашу рассказала, так она хочет попробовать. Книжки, говорит, очень люблю читать, особенно толстые.
- Молодец, , правильно соображаешь! Свою шмоньку погодуй пока, пусть подрастёт.
- Так это тебе в приспичило? - оценивающе глянул Толик. - Зовут-то как.
- Ольга, - с улыбкой протянула руку .
- Книжки любишь, молодец девка! Пошли, пока никого нет, - позвал нас за собой Толик.
- Она, - говорю, - иной раз за вечер три штуки, вот таких толстых, прочитать может! - показала я пальцами, - Правда?
Ольга утвердительно кивнула. Толик ...открыл ключом железную дверь,
- Это чтоб не лазили здесь, кому не положено, - пояснил Толик.
Мы зашли во внутрь, Толик захлопнул дверь, запер её изнутри. Медленно повернулся к нам и так же медленно стал расстёгивать штаны. Пионерка стояла, заворожённая, большими удивлёнными глазами, глядя на то, что происходит. Она ещё не догадывалась, ЧТО сейчас будет. Толик переступил через упавшие брюки. Его , втянутая в живот, непомерно толстая, словно отражение в кривом зеркале в комнате смеха, толчками начала надуваться и расправляться. Так надувается камера от автомобильного колеса.
- А такую книжку ты читала! - потряс своим хозяйством Толик.
Я крепко ухватила сзади за талию. Её всю трясло крупной дрожью. Она не сопротивлялась, не кричала, только не мигая смотрела на Толикино .
- Толик, - говорю, - эти столичные бляди, чтоб получше завести, кричат, вырываются, для вида. Эта вот целкой прикидывается.
- Для меня вы все целки - и девки, и старухи. Ну-ка, снимай трусы, покаж свою моему !
Я задрала юбку и попыталась стащить с неё трусы. Пионерка ожила, схватила меня за руки, пытаясь вырваться из моих крепких объятий. Толик подошёл к нам вплотную и как даст ей звонкую оплеуху.
Видимо, её раньше никогда не били, она удивлённо, сдерживая слёзы,