Тюремная блядь
Тюремная блядь
- Давай сука, соси глубже!
Сука это я, Таня, и сегодня у меня день рождения 23 года. Я случайно увидела дату на календаре когда меня вели в камеру, где я обязана обслуживать всех зеков. Я заглатываю огромный член глубже и чуть не захлебываюсь спермой, которую я не имею права не проглотить. Мужик отвалил в сторону, но его место тут же занял другой, а сзади мне засадили в попу. От боли я чуть не прикусила член во рту, но вовремя спохватилась. Меня уже ритмично трахали и стало не так больно. После многих сношений в попу, кольцо сфинктера расслаблено и анальное отверстие зияет, сопротивление меньше и боли меньше. Если ебут без передышки в прямой кишке и влагалище всегда есть сперма, которая играет роль смазки. Хуже если заставляют подмываться, а затем трахают всухую, что часто заканчивается разрывом влагалища, особенно у молодых девочек. Меня так отымели вчера в офицерской комнате, ноги до сих пор в засохших кровяных потеках. Зекам это не важно, им нужно оттрахать меня по полной за 3 часа, потом меня передадут в другую камеру тоже на три часа.
Дверь камеры открыта, я слизываю с пола следы спермы и моей крови, но все это постоянно вытекает из меня снова. Конвойный поднимает меня за ошейник и ставит спиной к стене. Я расставляю ноги так широко, как позволяют кандалы. Конвоир запускет пальцы мне во влагалище и задний проход, проверяя нет ли посланий для соседей по камере. Меня выводят в коридор, там свежий воздух после вонючей камеры. Конвоир закурил и у меня есть пара минут для отдыха. Опускаюсь на пол, стараясь прижать горящую огнем промежность к холодному кафелю.
Боль обжигает левый сосок, это конвойный затушил сигарету о мою грудь. Рывок ошейника и я уже семеню по коридору, звеня всеми цепями и хлюпая вытекающей из меня спермой.
Дверь камеры открывается и ко мне тянутся жадные руки... Пока меня кладут на скамью, кто-то выкручивает мне соски словно плоскогубцами. Начинают трахать втроем... рот забили членом, я задыхаюсь, дергаю скованными за спиной руками и как-то незаметно отключаюсь.
От удара по ребрам я пришла в себя, чья то нога тут же бьет между ног. Я кручусь волчком от боли на полу камеры. Снова поднимают и кладут на скамью. Я выдерживаю какое то время, но сил больше не осталось, сознание снова уходит от меня, чтобы вернуться с новой болью. Зекам запрещено калечить таких как я, но даже просто побои нет сил терпеть. Я пытаюсь бороться сжимаю намертво рот, в условиях дефицита времени, кто – то останется ни с чем. Тогда меня душат и я снова проиграла камере. Конвой выволакивает меня в коридор. Ноги в крови, у меня течет из влагалища и вообще отовсюду. Пахан жалуется что я ленивая блядь, показываю характер, а камера заплатила деньги, которые я не отработала. Конвоир вроде соглашается с ним, все это я слышу сквозь шум в ушах. Наконец меня куда то ведут, вернее тащат за ошейник.
В этой части тюрьмы я еще не была. Похоже на карцер для особо отличившихся. Перед входом конвоир снимает с меня кандалы и освобождает руки. Ошейник оставляет. Пока он открывает замок я наслаждаюсь почти забытым чувством свободы и ощупываю свои женские прелести, на месте ли.
- Давай ноги сюда ставь
Меня толкают во внутрь тесного каменного пенала, где темно и холодно. Руки конвоира хватают сначала мою левую ногу и втискивает ступню в какое то подобие колодки, вделанной в пол карцера. Вторую ногу я ставлю сама. Щелкают эамки и вот я стою с зафиксированными ногами, разведенными на ширину плеч. Сверху на туловище мне одели огромный железный обруч с щипами внутри, которые впиваются мне в груди, прямо в соски. Вращением струбцин обруч затягивают так туго, чтобы он не поехал вниз под своей тяжестью. У щипов тупые острия но давят они очень сильно, мне кажется что груди мне продавили до ребер. Руки подняли вверх и приковали к ошейнику. Я зажата в узком пространстве лицом к решетке. Конвоир встает на специальный приступок и расстегнув штаны вынимает член. Я послушно открываю рот и скоро он обильно кончает в меня.
- Это твой обед на сегодня, завтра приду снова.
Напоследок он бьет меня, неподвижную, железной пикой в лобок...
Комментарий
Я ударил ее почти со всей силы, лишь немного сдержал руку, чтобы не сломать ей кости таза. Ничего личного, она хорошо отсосала у меня, просто тех кто в карцере надо бить, таков порядок.
Я сползаю от боли вниз, пока колени не упираются в решетку. Крови немного но боль жуткая, острие попало прямо в половые губы. Мне никогда не было так больно, даже здесь в тюрьме. Слезы сами вытекают у меня из глаз. Все мое мужество кончилось, теперь я слабая маленькая девочка, которую за что то мучают взрослые дяди. Я еле сдерживаюсь чтобы не зарыдать во весь голос.
Карцер
Я потеряла счет времени, здесь всегда горит свет. Когда меня не трогают я проваливаюсь в небытие. Я не чувствую своих рук, ступней, лишь постоянная боль в паху и груди. Иногда со мной проводят какие то манипуляции, после которых я оказываюсь в другой позе и с другими игрушками на теле. С меня сняли щипастый обруч и прижали решеткой к стене так что я не могу даже двинуться. Груди просунули сквозь прутья решетки, сквозь соски продели большое тонкое кольцо из меди, которым теперь играется каждый охранник. От постоянного стояния опухают ноги, в туалет приходится ходить по себя. Вместо еды только сперма и вода из шланга когда нас обмывают по утрам.
Сегодня мне поставили между ног козлы-скамью из которой торчат острия гвоздей и железный штырь, который вводят мне в прямую кишку, что бы я не соскочила с него. Цепи больше не держат мои руки и решетку отодвинули, освободили груди. Я прислонилась бы спиной к стене, но стены тоже нет – я стою рядом со своей клеткой, в которой уже другая девушка. Единственная опора это, загнанный в меня штырь, но и он медленно уходит в меня, обжигая огнем мою задницу. Гвозди торчат на уровне моих коленей я уже чувствую их приближение. Прямо передо мной другая несчастная, она уже опустилась на скамью и теперь лишь иногда приходя в сознание пытается снова подняться, но соскочить с гвоздя уже не может, лишь пробивает новые дырки в промежности. Гвозди забиты так густо, что уже после первой посадки промежность превращается в решето. Я не знаю сколько выдержу еще, но очень немного. Ноги разведены слишком широко и я насаживаюсь на штырь еще глубже и глубже.
Все происходит неожиданно, лязгают замки и мои ступни свободны, доска с гвоздями тоже исчезла в одно мгновение. Меня ставят на колени и вытаскивают из меня окровавленный штырь. Конвойный тащит меня в душевую, где струей ледяной воды катает меня по полу минут пять. После душа я уже кое как держусь на ногах и меня отводят в комнату где я оказываюсь на столе, привязанной ремнями. Мои ноги снова широко разведены и задраны почти мне на голову. Руки врача трогают мои гениталии, смазывают складки иодом. Потом появляется скальпель и врач делает несколько разрезов, маленькими крючками растягивает розовую плоть, обнажая внутренние половые губы и воронку влагалища. От вида крови я теряю сознание...
«Розочка»
Комментарий
Нам срочно понадобились
- Давай сука, соси глубже!
Сука это я, Таня, и сегодня у меня день рождения 23 года. Я случайно увидела дату на календаре когда меня вели в камеру, где я обязана обслуживать всех зеков. Я заглатываю огромный член глубже и чуть не захлебываюсь спермой, которую я не имею права не проглотить. Мужик отвалил в сторону, но его место тут же занял другой, а сзади мне засадили в попу. От боли я чуть не прикусила член во рту, но вовремя спохватилась. Меня уже ритмично трахали и стало не так больно. После многих сношений в попу, кольцо сфинктера расслаблено и анальное отверстие зияет, сопротивление меньше и боли меньше. Если ебут без передышки в прямой кишке и влагалище всегда есть сперма, которая играет роль смазки. Хуже если заставляют подмываться, а затем трахают всухую, что часто заканчивается разрывом влагалища, особенно у молодых девочек. Меня так отымели вчера в офицерской комнате, ноги до сих пор в засохших кровяных потеках. Зекам это не важно, им нужно оттрахать меня по полной за 3 часа, потом меня передадут в другую камеру тоже на три часа.
Дверь камеры открыта, я слизываю с пола следы спермы и моей крови, но все это постоянно вытекает из меня снова. Конвойный поднимает меня за ошейник и ставит спиной к стене. Я расставляю ноги так широко, как позволяют кандалы. Конвоир запускет пальцы мне во влагалище и задний проход, проверяя нет ли посланий для соседей по камере. Меня выводят в коридор, там свежий воздух после вонючей камеры. Конвоир закурил и у меня есть пара минут для отдыха. Опускаюсь на пол, стараясь прижать горящую огнем промежность к холодному кафелю.
Боль обжигает левый сосок, это конвойный затушил сигарету о мою грудь. Рывок ошейника и я уже семеню по коридору, звеня всеми цепями и хлюпая вытекающей из меня спермой.
Дверь камеры открывается и ко мне тянутся жадные руки... Пока меня кладут на скамью, кто-то выкручивает мне соски словно плоскогубцами. Начинают трахать втроем... рот забили членом, я задыхаюсь, дергаю скованными за спиной руками и как-то незаметно отключаюсь.
От удара по ребрам я пришла в себя, чья то нога тут же бьет между ног. Я кручусь волчком от боли на полу камеры. Снова поднимают и кладут на скамью. Я выдерживаю какое то время, но сил больше не осталось, сознание снова уходит от меня, чтобы вернуться с новой болью. Зекам запрещено калечить таких как я, но даже просто побои нет сил терпеть. Я пытаюсь бороться сжимаю намертво рот, в условиях дефицита времени, кто – то останется ни с чем. Тогда меня душат и я снова проиграла камере. Конвой выволакивает меня в коридор. Ноги в крови, у меня течет из влагалища и вообще отовсюду. Пахан жалуется что я ленивая блядь, показываю характер, а камера заплатила деньги, которые я не отработала. Конвоир вроде соглашается с ним, все это я слышу сквозь шум в ушах. Наконец меня куда то ведут, вернее тащат за ошейник.
В этой части тюрьмы я еще не была. Похоже на карцер для особо отличившихся. Перед входом конвоир снимает с меня кандалы и освобождает руки. Ошейник оставляет. Пока он открывает замок я наслаждаюсь почти забытым чувством свободы и ощупываю свои женские прелести, на месте ли.
- Давай ноги сюда ставь
Меня толкают во внутрь тесного каменного пенала, где темно и холодно. Руки конвоира хватают сначала мою левую ногу и втискивает ступню в какое то подобие колодки, вделанной в пол карцера. Вторую ногу я ставлю сама. Щелкают эамки и вот я стою с зафиксированными ногами, разведенными на ширину плеч. Сверху на туловище мне одели огромный железный обруч с щипами внутри, которые впиваются мне в груди, прямо в соски. Вращением струбцин обруч затягивают так туго, чтобы он не поехал вниз под своей тяжестью. У щипов тупые острия но давят они очень сильно, мне кажется что груди мне продавили до ребер. Руки подняли вверх и приковали к ошейнику. Я зажата в узком пространстве лицом к решетке. Конвоир встает на специальный приступок и расстегнув штаны вынимает член. Я послушно открываю рот и скоро он обильно кончает в меня.
- Это твой обед на сегодня, завтра приду снова.
Напоследок он бьет меня, неподвижную, железной пикой в лобок...
Комментарий
Я ударил ее почти со всей силы, лишь немного сдержал руку, чтобы не сломать ей кости таза. Ничего личного, она хорошо отсосала у меня, просто тех кто в карцере надо бить, таков порядок.
Я сползаю от боли вниз, пока колени не упираются в решетку. Крови немного но боль жуткая, острие попало прямо в половые губы. Мне никогда не было так больно, даже здесь в тюрьме. Слезы сами вытекают у меня из глаз. Все мое мужество кончилось, теперь я слабая маленькая девочка, которую за что то мучают взрослые дяди. Я еле сдерживаюсь чтобы не зарыдать во весь голос.
Карцер
Я потеряла счет времени, здесь всегда горит свет. Когда меня не трогают я проваливаюсь в небытие. Я не чувствую своих рук, ступней, лишь постоянная боль в паху и груди. Иногда со мной проводят какие то манипуляции, после которых я оказываюсь в другой позе и с другими игрушками на теле. С меня сняли щипастый обруч и прижали решеткой к стене так что я не могу даже двинуться. Груди просунули сквозь прутья решетки, сквозь соски продели большое тонкое кольцо из меди, которым теперь играется каждый охранник. От постоянного стояния опухают ноги, в туалет приходится ходить по себя. Вместо еды только сперма и вода из шланга когда нас обмывают по утрам.
Сегодня мне поставили между ног козлы-скамью из которой торчат острия гвоздей и железный штырь, который вводят мне в прямую кишку, что бы я не соскочила с него. Цепи больше не держат мои руки и решетку отодвинули, освободили груди. Я прислонилась бы спиной к стене, но стены тоже нет – я стою рядом со своей клеткой, в которой уже другая девушка. Единственная опора это, загнанный в меня штырь, но и он медленно уходит в меня, обжигая огнем мою задницу. Гвозди торчат на уровне моих коленей я уже чувствую их приближение. Прямо передо мной другая несчастная, она уже опустилась на скамью и теперь лишь иногда приходя в сознание пытается снова подняться, но соскочить с гвоздя уже не может, лишь пробивает новые дырки в промежности. Гвозди забиты так густо, что уже после первой посадки промежность превращается в решето. Я не знаю сколько выдержу еще, но очень немного. Ноги разведены слишком широко и я насаживаюсь на штырь еще глубже и глубже.
Все происходит неожиданно, лязгают замки и мои ступни свободны, доска с гвоздями тоже исчезла в одно мгновение. Меня ставят на колени и вытаскивают из меня окровавленный штырь. Конвойный тащит меня в душевую, где струей ледяной воды катает меня по полу минут пять. После душа я уже кое как держусь на ногах и меня отводят в комнату где я оказываюсь на столе, привязанной ремнями. Мои ноги снова широко разведены и задраны почти мне на голову. Руки врача трогают мои гениталии, смазывают складки иодом. Потом появляется скальпель и врач делает несколько разрезов, маленькими крючками растягивает розовую плоть, обнажая внутренние половые губы и воронку влагалища. От вида крови я теряю сознание...
«Розочка»
Комментарий
Нам срочно понадобились
0 / 33