полотенце, я вытер ее лицо и грудки. Посидел рядом поглаживая ее по всему телу.
- Ты была великолепна! Прекрасна и развратна! Ты просто золото! Мне очень понравилось! – тут моя рука наткнулась на камень, который до сих пор был в ней. – И фантазия у тебя богатая! – добавил я.

Потом я развязал ей руки. Остальное сама, не маленькая. Чмокнув ее в щеку, и потрепав по груди напоследок, я ушел к себе спать.

Утром, когда я завтракал, она спустилась ко мне. На ней была футболка и шортики.
- Нам надо поговорить, - с ходу заявила она.
- Хорошо, - согласился я. - Может кофе?
- Нет, не надо, - она так и осталась стоять. – То, что вчера произошло, это не правильно. Мы вели себя как животные. Ты просто воспользовался моментом. Так быть не должно. Что ты теперь обо мне думаешь! В общем, я немедленно уезжаю. Сегодня же!
- Хорошо, как скажешь, - ответил, разглядывая ее. Она в своем порыве была великолепна. Эмоции полностью преображали ее. Маленькие комочки ее грудок, подрагивали в так ее словам. Она во время своей речи отчаянно жестикулировала. Ее губы, когда я переводил взгляд на них, вызывали у меня вчерашние воспоминания.
- Что ты на меня так смотришь?
- Любуюсь твоими сосками, футболка тонкая, они проступают сквозь ткань. Глядя на них, я вспоминаю, как вчера их ласкал, как тебя это заводило. А твои губы, когда ты произносила слово «животные» напомнили мне, как они вчера охватывали мой член. Кстати, от этих воспоминаний он у меня встал. Может, пока ты не уехала, по быстрому повторим вчерашнюю программу? А то уедешь, я лишусь классной, страстной любовницы. И ты будешь жалеть о своем опрометчивом шаге. Нам же было обим очень хорошо вместе.
- Ты! Ты просто животное! Не можешь ни о чем думать кроме этого! Я уеду, и все закончится! – она развернулась и выбежала из кухни. Только мелькнула ее маленькая попка под короткими шортами.
- Глядя на такую развратницу, как ты, о чем я еще могу думать? – вдогонку ответил я. Пожал плечами. С женщинами надо быть фаталистом. Иначе заработаешь нервное расстройство.

Целый день я выдумывал себе занятия, чтобы не заезжать домой. В середине дня, правда, завернул на вокзал. Проверил. Билеты были. Поезд уходил сегодня. Начало сезона, людей еще мало. Хотел подъехать, посмотреть уедет или нет. Потом плюнул, пусть будет, как будет.

Вернулся домой около девяти. Она была дома. Сидела в своей комнате. Тихо как мышь.

После ужина, я сидел на веранде и маленькими глотками потягивал вино. Южная ночь окутала наш поселок. Сквозь кроны деревьев просвечивали звезды.

Тут я услышал ее легкие шаги за спиной. Не оборачиваясь, я сказал:
- Садись.

Потянулся и налил ей во второй бокал.
- Давай, за тебя!

Она подошла, присела на краешек плетеного кресла. На меня она не смотрела. Взяла бокал, и мы тихонько чокнулись. Она сделала глоток, не поднимая глаз.
- Что ты обо мне думаешь? Я пошла на вокзал, а там билетов не было…
- Что я о тебе думаю? – ответил я, игнорируя ее маленькую ложь. – Я думаю, что ты лучшая из всех женщин, которые есть на свете. У тебя богатая фантазия, ты страстная, раскованная. Еще я думаю, что, впервые увидев тебя, сильно ошибся. Давай выпьем за приятные ошибки.

Мы чокнулись еще раз, потом еще. Я наговорил ей кучу комплиментов. Сначала приличных. Потом стал хвалить ее грудь, лобок, щелочку. Пару раз она пыталась пресечь мои излияния, но не очень убедительно. Было видно. Что девочка не избалована комплиментами.

От вина и моих слов она раскраснелась. Возбудилась. Я подсел ближе и обнял ее. Попробовал поцеловать ее. Но неожиданно для меня она стала вырываться.
- Прекрати! Не надо! Ничего такого не будет. Я же тебе сказала, что уезжаю!
- Конечно, ты уезжаешь! Но послезавтра. Поэтому у нас с тобой еще две ночи.
- Никаких ночей, ты ведешь себя как животное. Отпусти меня немедленно, - она уперлась своими маленькими кулачками мне в грудь.
- Ошибаешься красавица. Кто же отпустит такую любовницу, - пробормотал я, поднимая ее со стула. Это было нетрудно. Она весила не больше пятидесяти килограмм. Я подхватил ее на руки и понес наверх. Она барахталась в моих объятьях, возмущалась, пыталась вырваться. Но все было напрасно. Я занес ее в комнату и бросил на кровать. Взял из шкафа галстук и вернулся к ней. Она отползла от меня в самый дальний угол.
- Уйди, перестань, ненавижу тебя! – ее глаза горели бешенством. Да, она ненавидела меня, ненавидела за то, что я почти изнасиловал ее вчера и собираюсь насиловать снова, но эта ее ненависть только распалила меня, и я, почти рыча, набросился на нее, и, ломая сопротивление ее худеньких рук, привязал ее к кровати. По-хозяйски, грубо провел ладонями по ее тела, лапая ее грудь, живот. Силком раздвинул ей ноги, погладил ее щелку, захватил в кулак ее губки вместе с трусами и шортиками, поводил ими туда сюда.

Теперь моя девочка не сопротивлялась. В ответ на легкое нажатие на ножки она беспрекословно сама их раздвинула, чтобы мне было удобнее.

Я засунул руку ей под шортики с трусами. Она уже стала мокрой. Вставив ей в дырочку большой палец, я стал трахать ее им, одновременно ладонью лаская ее клитор. Второй рукой, я под футболкой мял ее маленькие грудки, пощипывая соски. Через минуту Лена выгнулась дугой и громко стоная, кончила.

Подождав пока она немного придет в себя, я задрал ей футболку, сдвинув ее вверх, через голову. Сдернул с нее шортики, вместе с мокрыми трусами. Откинул их в сторону.
- Полежи пока так, я пойду покурю, и приду. Кстати, а куда ты дела вчерашний камешек?
- Я… его… выкинула, - все еще постанывая, ответила она.
- Зря.

Вернувшись, я принес вина. Она настороженно следила за мной, прикрыв веки. Я засмотрелся на нее. Как всегда она преобразилась. Полуоткрытые губы, опущенные веки, глубокое дыхание, разметавшиеся по подушке волосы, небольшой румянец, делали ее лицо загадочным и желанным. Узкое тело, с маленькими грудками и торчащими сосками, и раздвинутые, в ожидании, ножки, привязанные руки, ее полная беззащитность и покорность возбуждали меня, как ни одна другая женщина.

Сделав глоток вина, я погладил ее, по груди, животу. Поласкал между ног. Зацепив пальцами ее губки, я покрутил их. От удовольствия она застонала. Вообще, я заметил, что ее очень быстро возбуждали грубые ласки. На грани боли. Поэтому, так я и поступал. Крутил ее губки, пощипывал клитор, зажимал пальцами соски. Засовывал в нее один, два пальца и раздвигал их у нее внутри.

К тому времени, как я допил бокал вина, она кончила еще два раза. Раздевшись, я стал целовать ее в засос, глубоко проникая языком в ее рот. Мой вздыбленный член касался ее скользких от смазки губок, дразня и ее и меня при каждом нашем движении. Она сильнее раздвинула ножки, как бы приглашая меня. Я не заставил себя долго ждать.

Она вся была просто одним маленьким влагалищем, узким и теплым, а весь остальное ее тело было только обрамлением этой теплой глубокой штольни. Это было непередаваемое чувство! Я просто сошел с ума!

Это бестелесное звонко-хрупкое тельце возбуждало меня даже тогда, когда я был в нем, даже когда мой член уходил в нее целиком. У меня было такое чувство, будто