А и Б сидели на трубе
Он же тупой, как гороховый стручок, блин...
- Он это сделает. Вы... вы ведь понимаете.
- Понимаю. Сделает. - А-особь почесала загривок. - Ну... и...
- Что «ну и»?
- И что нам делать?
- Не знаю.
- Ну... может быть...
Б молчала. Ыип сжался, стараясь не дышать.
- ... Может быть... Ксюш, ведь нет другого выхода, а? Ты простишь меня, Ксюш... Ксюшенька? - говорила А-особь, медленно подходя к ней.
Они сошлись вплотную. А глянула в глаза Б, шепнула - «прости меня, Ксюш», обвила конечностями ее тело - и...
«Нет! Не то! Ты не должно ее есть! Ты должно совокупиться с ней!» - чуть было не заорал Ыип, вовремя подавив мозговую волну. Заставив себя умолкнуть, он смотрел, как А-особь поднесла свое пищевое отверстие к таковому же отверстию Б-особи и стала заглатывать ее голову, которая, однако, была значительно больше отверстия.
«Неисповедимы пути Иных Миров», любил повторять Учитель. Ыип с изумлением смотрел, как Б-особь совершает своим пищевым отверстием те же манипуляции. «Быть может, это такая игра - имитация взаимного поедания перед репродуктивным актом?» - думал он. «Какие, однако, примитивные твари...»
- У вас жена есть? - спросила Б, на мгновение освободив свое пищевое отверстие.
Ее голос сильно изменился, и Ыип затрепетал от предвкушения: «кажется, что-то сдвинулось с места... « Он знал свою проницательность и втайне гордился ею.
- У-у, - помотала головой А. - А у тебя? В смысле, парень?
- Так... Такого, чтобы... В общем, нет, - сказала Б и умолкла, потому что ее пищевое отверстие было залеплено отверстием А-особи.
- Какая ты сладкая, - бормотала та, заглатывая переднюю часть ее головы.
Они довольно долго имитировали поедание друг друга, пыхтели, елозили конечностями по гадким розовым телам - и Ыип уже устал ждать, когда наконец А шепнула Б:
- Давай, девочка... Давай. Пора.
Сигнал был совсем слабым, и Ыип едва уловил его.
- Ложись на спинку... не бойся... Ты ведь еще не делала этого, да? Я догадался. Не бойся, девочка, не бойся... Тебе будет хорошо... - бормотала А, укладывая Б на пол, затем легла на нее.
Б издала протяжный стон...
Затаи дыхание, Ыип наблюдал, как тело А ритмично пульсирует, а длинный хоботок входит, выходит и снова входит в щель Б, как болт в отверстие.
- Хоть бы отвернулся, урод зеленый, - стонала А-особь, постепенно ускоряя пульс.
Проигнорировав бессмысленное предложение, Ыип смотрел во все глаза на маленькую тайну Вселенной, которая наконец раскрывалась перед ним - после стольких уговоров и усилий...
... Полтора галактических йюха спустя спустя он блаженствовал под ионным душем, размышляя о том, как будет смотреться Кристалл Совершенства на его чешуе.
Нейтринный очиститель вымывал из нервной системы последние следы контакта с гадкими Ы-57, выдворенными после совокупления на свободу, и звездолет мчал его, наконец, к родной орбите сквозь пространства и миры...
***
Юрик даже не успел испугаться, когда сизая луна, висевшая над городом, вдруг ринулась вниз и выросла в огромную лунищу, а его, Юрика, подхватила и всосала в эту самую лунищу неведомая сила.
«Я умер» - пронеслась мысль. - «Какая-то сука треснула меня по башке. Или сердцу каюк. Вот блядь!»
Умирающий Юркин ум соображал на удивление хорошо. «Жаль только, что так рано. И зарплату не дали, уроды. И с девчонкой не познакомился... « До того, как Юрик умер, перед ним шла девушка, гибкая, как куница, и под каждым фонарем Юрик восхищенно цокал языком...
Вдруг он понял, что вся одежда с него куда-то делась. «Голый, как есть. Щас судить будут». И похолодел.
«Эт тебе не наше питерское судилово, Юрчик. Тут не отбояришься», думал он, торопливо вспоминая свои добрые дела. Больше трех не вспоминалось, хоть ты пердни...
И тут вспыхнул яркий свет. Юрик увидел глянец стен, то ли металлических, то ли стеклянных, рядом с собой - ту самую девушку, голую, как и он, и у стены - поганого зеленого монстра с рогами и хвостом.
Вместе со светом вспыхнули и завертелись мысли:
- «Вот Оно...»
- «И ее кокнули, бедняжку?...»
- «Как у них тут все наворочено...»
- и главная, невыносимо ужасная мысль:
ЧТО ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ ЭТОТ ЧЕРТ???
- Что за дела?! - орал Юрик, чувствуя, как его трясет, - зачем черт? Почему сразу черт? Где этот ваш... святой Петр или как его? Я требую адво... то есть ангела-хранителя, то есть... или как там он у вас? Вы слышите меня? ВЫ СЛЫШИТЕ МЕНЯ???
- Я слышу тебя, организм, - раздался голос, ровный, безжизненный, будто говорил автоответчик. Он звучал сразу отовсюду. - Я слышу тебя, и я не понимаю тебя. Вероятно, ты наделяешь меня ошибочным статусом.
«Всевышний?... « - думал Юрик, продолжая орать, - и похолодел вдвойне, когда понял, что голос исходит от черта, хоть тот и не раскрывал рта.
- Я не причиню вам вреда, организмы, - продолжал гудеть черт. - Я посланец великой расы, превосходящей вашу расу на пятьдесят шесть единиц. Я прибыл из отдаленной галактики, чтобы...
- Иииииыыыы! - вдруг завизжала девушка. Глаза ее остекленели от ужаса.
Крик резанул Юрика, и он сам заорал втрое громче. Истерика все никак не отпускала его, и Юрик орал, орал, орал по инерции, хоть уже и начинал догадываться, что к чему. В его оглушенном уме оседали слова - «голограмма», «воспроизводство», «репродуктивный акт», - и он лихорадочно шевелил мозгами, не прекращая орать:
- Какой еще «репродуктивный акт»? Ты что, блин, хочешь, чтобы мы с этой девочкой... ты... ты... Да я ее вообще не знаю, к твоему сведению! И потом - ты ее спросил? А?
- Степень личного знакомства не является детерминантом репродуктивного...
- Чего? Ты вообще сам понял, чего сморозил? Ты, сутенер зеленожопый?
Ему уже было стыдно за свою ошибку, - стыдно главным образом перед девочкой, обалдело взиравшей на него и на чертяку, - и Юрик старался не снижать градус, ругаясь, как на базаре.
Девочка была очень красивой, бледной и совсем молоденькой - с маленькими грудками, острыми вытянутыми сосками и волосатой писей, явно не предназначенной для посторонних взглядов. От девочки пахло любимыми Юркиными духами - тонкими, облолакивающе-нежными, которым Юрик, конечно, не знал названия...
Наконец усталый чертяка уполз в какую-то свою нору, и они с девочкой остались наедине.
- Тебя как зовут? - спросил Юрик.
- Ксения.
Голос у нее был на удивление высокий, тоненький, как у ребенка.
- Красивое какое имя... А меня Юрик. Ну мы и попали с тобой, а, Ксюш?
Она, молчала, глядя на него застывшими серыми глазами.
- Ты не бойся, я тебя в обиду не дам. Я осто... отстою тебя. На меня-то можешь положиться!
Помолчав, Ксюша спросила тихим голосом:
- А что, он хочет, чтобы вы меня... чтобы мы...
- Ну да, представляешь, гад какой? Развратник, блин, ваще! Но ты не бойся, мы...
Ксюша смотрела, не отрываясь, на его хуй, торчавший чуть ли не на полметра.
- Аааа... хе-хе... ну, ты ж понимаешь, - Юрик развел руками, изо всех сил стараясь смеяться естественно, - тело есть тело... основной инстинкт и все такое. Уж очень ты, Ксюша-Ксения, вся из себя... Но это... ты не думай, я себя держу в руках, хоть и это самое... то есть...
Ксюша была нежной шатенкой, высокой, по-женски гибкой
- Он это сделает. Вы... вы ведь понимаете.
- Понимаю. Сделает. - А-особь почесала загривок. - Ну... и...
- Что «ну и»?
- И что нам делать?
- Не знаю.
- Ну... может быть...
Б молчала. Ыип сжался, стараясь не дышать.
- ... Может быть... Ксюш, ведь нет другого выхода, а? Ты простишь меня, Ксюш... Ксюшенька? - говорила А-особь, медленно подходя к ней.
Они сошлись вплотную. А глянула в глаза Б, шепнула - «прости меня, Ксюш», обвила конечностями ее тело - и...
«Нет! Не то! Ты не должно ее есть! Ты должно совокупиться с ней!» - чуть было не заорал Ыип, вовремя подавив мозговую волну. Заставив себя умолкнуть, он смотрел, как А-особь поднесла свое пищевое отверстие к таковому же отверстию Б-особи и стала заглатывать ее голову, которая, однако, была значительно больше отверстия.
«Неисповедимы пути Иных Миров», любил повторять Учитель. Ыип с изумлением смотрел, как Б-особь совершает своим пищевым отверстием те же манипуляции. «Быть может, это такая игра - имитация взаимного поедания перед репродуктивным актом?» - думал он. «Какие, однако, примитивные твари...»
- У вас жена есть? - спросила Б, на мгновение освободив свое пищевое отверстие.
Ее голос сильно изменился, и Ыип затрепетал от предвкушения: «кажется, что-то сдвинулось с места... « Он знал свою проницательность и втайне гордился ею.
- У-у, - помотала головой А. - А у тебя? В смысле, парень?
- Так... Такого, чтобы... В общем, нет, - сказала Б и умолкла, потому что ее пищевое отверстие было залеплено отверстием А-особи.
- Какая ты сладкая, - бормотала та, заглатывая переднюю часть ее головы.
Они довольно долго имитировали поедание друг друга, пыхтели, елозили конечностями по гадким розовым телам - и Ыип уже устал ждать, когда наконец А шепнула Б:
- Давай, девочка... Давай. Пора.
Сигнал был совсем слабым, и Ыип едва уловил его.
- Ложись на спинку... не бойся... Ты ведь еще не делала этого, да? Я догадался. Не бойся, девочка, не бойся... Тебе будет хорошо... - бормотала А, укладывая Б на пол, затем легла на нее.
Б издала протяжный стон...
Затаи дыхание, Ыип наблюдал, как тело А ритмично пульсирует, а длинный хоботок входит, выходит и снова входит в щель Б, как болт в отверстие.
- Хоть бы отвернулся, урод зеленый, - стонала А-особь, постепенно ускоряя пульс.
Проигнорировав бессмысленное предложение, Ыип смотрел во все глаза на маленькую тайну Вселенной, которая наконец раскрывалась перед ним - после стольких уговоров и усилий...
... Полтора галактических йюха спустя спустя он блаженствовал под ионным душем, размышляя о том, как будет смотреться Кристалл Совершенства на его чешуе.
Нейтринный очиститель вымывал из нервной системы последние следы контакта с гадкими Ы-57, выдворенными после совокупления на свободу, и звездолет мчал его, наконец, к родной орбите сквозь пространства и миры...
***
Юрик даже не успел испугаться, когда сизая луна, висевшая над городом, вдруг ринулась вниз и выросла в огромную лунищу, а его, Юрика, подхватила и всосала в эту самую лунищу неведомая сила.
«Я умер» - пронеслась мысль. - «Какая-то сука треснула меня по башке. Или сердцу каюк. Вот блядь!»
Умирающий Юркин ум соображал на удивление хорошо. «Жаль только, что так рано. И зарплату не дали, уроды. И с девчонкой не познакомился... « До того, как Юрик умер, перед ним шла девушка, гибкая, как куница, и под каждым фонарем Юрик восхищенно цокал языком...
Вдруг он понял, что вся одежда с него куда-то делась. «Голый, как есть. Щас судить будут». И похолодел.
«Эт тебе не наше питерское судилово, Юрчик. Тут не отбояришься», думал он, торопливо вспоминая свои добрые дела. Больше трех не вспоминалось, хоть ты пердни...
И тут вспыхнул яркий свет. Юрик увидел глянец стен, то ли металлических, то ли стеклянных, рядом с собой - ту самую девушку, голую, как и он, и у стены - поганого зеленого монстра с рогами и хвостом.
Вместе со светом вспыхнули и завертелись мысли:
- «Вот Оно...»
- «И ее кокнули, бедняжку?...»
- «Как у них тут все наворочено...»
- и главная, невыносимо ужасная мысль:
ЧТО ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ ЭТОТ ЧЕРТ???
- Что за дела?! - орал Юрик, чувствуя, как его трясет, - зачем черт? Почему сразу черт? Где этот ваш... святой Петр или как его? Я требую адво... то есть ангела-хранителя, то есть... или как там он у вас? Вы слышите меня? ВЫ СЛЫШИТЕ МЕНЯ???
- Я слышу тебя, организм, - раздался голос, ровный, безжизненный, будто говорил автоответчик. Он звучал сразу отовсюду. - Я слышу тебя, и я не понимаю тебя. Вероятно, ты наделяешь меня ошибочным статусом.
«Всевышний?... « - думал Юрик, продолжая орать, - и похолодел вдвойне, когда понял, что голос исходит от черта, хоть тот и не раскрывал рта.
- Я не причиню вам вреда, организмы, - продолжал гудеть черт. - Я посланец великой расы, превосходящей вашу расу на пятьдесят шесть единиц. Я прибыл из отдаленной галактики, чтобы...
- Иииииыыыы! - вдруг завизжала девушка. Глаза ее остекленели от ужаса.
Крик резанул Юрика, и он сам заорал втрое громче. Истерика все никак не отпускала его, и Юрик орал, орал, орал по инерции, хоть уже и начинал догадываться, что к чему. В его оглушенном уме оседали слова - «голограмма», «воспроизводство», «репродуктивный акт», - и он лихорадочно шевелил мозгами, не прекращая орать:
- Какой еще «репродуктивный акт»? Ты что, блин, хочешь, чтобы мы с этой девочкой... ты... ты... Да я ее вообще не знаю, к твоему сведению! И потом - ты ее спросил? А?
- Степень личного знакомства не является детерминантом репродуктивного...
- Чего? Ты вообще сам понял, чего сморозил? Ты, сутенер зеленожопый?
Ему уже было стыдно за свою ошибку, - стыдно главным образом перед девочкой, обалдело взиравшей на него и на чертяку, - и Юрик старался не снижать градус, ругаясь, как на базаре.
Девочка была очень красивой, бледной и совсем молоденькой - с маленькими грудками, острыми вытянутыми сосками и волосатой писей, явно не предназначенной для посторонних взглядов. От девочки пахло любимыми Юркиными духами - тонкими, облолакивающе-нежными, которым Юрик, конечно, не знал названия...
Наконец усталый чертяка уполз в какую-то свою нору, и они с девочкой остались наедине.
- Тебя как зовут? - спросил Юрик.
- Ксения.
Голос у нее был на удивление высокий, тоненький, как у ребенка.
- Красивое какое имя... А меня Юрик. Ну мы и попали с тобой, а, Ксюш?
Она, молчала, глядя на него застывшими серыми глазами.
- Ты не бойся, я тебя в обиду не дам. Я осто... отстою тебя. На меня-то можешь положиться!
Помолчав, Ксюша спросила тихим голосом:
- А что, он хочет, чтобы вы меня... чтобы мы...
- Ну да, представляешь, гад какой? Развратник, блин, ваще! Но ты не бойся, мы...
Ксюша смотрела, не отрываясь, на его хуй, торчавший чуть ли не на полметра.
- Аааа... хе-хе... ну, ты ж понимаешь, - Юрик развел руками, изо всех сил стараясь смеяться естественно, - тело есть тело... основной инстинкт и все такое. Уж очень ты, Ксюша-Ксения, вся из себя... Но это... ты не думай, я себя держу в руках, хоть и это самое... то есть...
Ксюша была нежной шатенкой, высокой, по-женски гибкой