Ну, держись! (сценарий для встречи)
глаза отсвечивают зелёным колдов-ским огнём, но разглядеть я их не успеваю - ты проводишь языком по губам и закрываешь глаза. Я смотрю на твоё лицо - я же его толком не видел ещё! Ты чуть приоткрываешь губы, ты ждёшь - и я тянусь к тебе, беру твои губы своими, мои руки поднимаются выше по твоей спине, ты откидываешься на них, и я держу тебя, чувствуя упругий изгиб тела сквозь одеж-ду. Ты прижимаешься бёдрами, ногами, руки твои обнимают меня, а губы наши продолжают то ли борьбу, то ли танец, не в силах прерваться даже на миг, чтобы схватить воздуха. Серд-це упрямо лезет к горлу, меня трясёт, и я чувствую, как точно так же вздрагиваешь ты...
Лифт замедляется, мы с трудом отрываемся друг от друга. Твои глаза совершенно шальные, грудь вздымается, непослушные руки не сразу открывают замок. На пороге я пы-таюсь ещё раз тебя поцеловать,... но ты, осторожно уворачиваясь, шепчешь "подожди". Я за-крываю дверь, с трудом переводя дух. Да, если бы эти этажи я бы пробежал, или даже пронёс тебя на руках, я бы отдувался менее паровозисто... Хотя нет, если на руках - то было бы одно плюс второе. Ты снимаешь пальто, чуть приподнимаешься, вешая его. Тут уж я удержаться не могу, я обнимаю тебя сзади, ладонями снизу охватывая грудь. Ты почти сердито (и поче-му-то опять шёпотом) говоришь "ну подожди же", но тело твоё думает иначе, выгибаясь под моими ладонями. Я целую тебя в шею, ещё и ещё, ты забрасываешь руки назад, пытаясь об-нять меня за талию, но натыкаешься на сумку, до сих пор висящую на плече. Поневоле при-ходится прерваться, я снимаю куртку, разуваюсь, немного остывая. Да, ожидание в несколь-ко месяцев - коварная штука, нельзя так набрасываться, испортим всё нафиг... Мысль об этом изрядно отрезвляет, я уже почти спокоен, настраиваюсь на то, чтобы сегодня ограни-читься объятиями и поцелуями... Хотя это я гоню, не ограничимся, ещё как не ограничимся!
Мы сидим за столом, грызём алексинский пряник. Долго думал, брать или нет, какой-то квасный патриотизм получается, но он вкусный, и вроде как знак внимания... И повод по-сидеть за столом, чтобы не спугнуть друг друга излишней торопливостью. В лифте и на по-роге мы уже немного побезумствовали, почувствовали друг друга, реакции, темперамент... Ты и правда сладкая - но не как сахарный сироп, а другой сладостью, чуть острой, но именно чуть. Ты вроде бы не целуешь, а позволяешь себя целовать, но при всём этом получается, что ещё неясно кто ведущий. Это непривычно, ново и очень интересно. После бури первых ми-нут мы сидим подозрительно тихо, лишь слегка касаясь бедрами и коленями. Но дышим по-прежнему неровно, и пряник не спасает. Я кошусь на тебя и вижу, как ты точно так же ко-сишься, косишься-косишься и вдруг улыбаешься, прижимаешься плечом и трёшься щекой. На этот раз я отчётливо слышу твоё "Мур-р-р". Я поворачиваюсь, берусь рукой за твоё пле-чо, обнимаю и целую, уже не так, как в лифте, а короткими нежными поцелуями. Ты прижи-маешься ближе, я чувствую твою грудь, на ней уже нет пальто, лишь тонкая кофта - "водо-лазка", обтягивающая и подчёркивающая фигуру. Рука моя словно сама собой соскальзывает с плеча, я глажу твою грудь и шею, а ты запрокидываешь голову. Поцелуи становятся силь-нее, дыхание у обоих вырывается с шумом, нежность уступает место страсти, ты ерошишь мои волосы, я от губ перемещаюсь к щеке, ушку, шее, целую плечо и ключицу, пофиг, что они прикрыты ворсистой тканью. Руки мои скользят ниже, после плеч и груди талия твоя кажется совсем тонкой и так восхитительно двигается под ладонями, когда ты вдруг вытяги-ваешь руки вверх, чтобы через секунду они обвились вокруг моей шеи. Мы снова прижима-емся, плотно, как только возможно, до невозможности дышать. От твоей шеи пахнет духами, тонко, чуть заметно - я даже не чувствовал раньше, пока не уткнулся носом. Хитрая, наду-шилась именно так - чтобы не "на расстоянии пленять", а вот так, вплотную. То, что это бы-ло сделано лишь для одного человека - того, кто вот так вот прижмётся целовать, кружит го-лову ещё сильнее, хотя куда уж, кажется, сильнее... Я что-то шепчу, знаю, что чушь, и ты шепчешь такую же чушь, слова не важны, слова будут потом, когда-нибудь, а сейчас нам хо-рошо и без них - высшая точка, единство не телесное и не духовное даже, а какое-то надмир-ное, нечеловеческое. И мы длим и длим это мгновение, другим мгновениям, тоже прекрас-ным, но другим, найдётся время позже. Они не пройдут мимо, а это миг слишком короток, слишком сюрреалистичен, чтобы пренебречь им даже ради того, что будет позже - скоро уже будет, от тебя уже ощущается аромат желания, не носом, носом этого не почуять, это какая-то мистика, то ли загадочные ферромоны, то ли вовсе набившая оскомину в шаманстве теле-магов биоэнергетика... Сейчас она не кажется мне нелепой выдумкой, "охмурёжем для наро-да", я просто чувствую это, и мне плевать, что там с умным видом заливает очередной по-следователь йогов или наоборот Кашпировского...
Как-то незаметно закончился этот долгий миг чего-то непонятного, странного слия-ния. Сожаления о нём нет, он был и остался с нами, и теперь уже останется надолго. Я тяну тебя вверх, мы поднимаемся и, не сговариваясь, перемещаемся в комнату. Ты идёшь впере-ди, и по дороге (дороги-то пять метров, но всё же) я глажу тебя по плечам, провожу ладоня-ми вдоль рук и по волосам... В комнате ты перехватываешь инициативу, толкаешь меня в сторону дивана в углу. Я было тяну тебя за собой, но ты уворачиваешься, отнимаешь руки и идёшь к музыкальному центру в противоположном углу.
Я не люблю что-то занудное, мне сейчас кажется, что лучше подходит нечто побыстрее, отвечающее нашей страсти...
Я смотрю на тебя, и ты знаешь, что я смотрю, и знаешь, как я смотрю, и идёшь как-то особенно, не каким-то там "модельным шагом", нет шаг твой обычный, но сознание того, что я откровенно любуюсь тобой, накладывает какой-то отпечаток. И водолазка, и юбка на тебе чёрные, и под чёрной, короткой без нарочитости юбкой ноги в белых чулках просто слепят, на них невозможно смотреть, но и не смотреть тоже невозможно. Я первый раз вижу тебя вот так, и пытаюсь впитать, запомнить, запечатлеть эти десять коротких шагов...
Как я люблю эти моменты, это сводит меня с ума! Мне хочется что ты запомнил меня, запомнил навсегда, хочется свести тебя с ума, как сошла я.
Ты включаешь что-то, несколько секунд переключаешь тембра, отыскивая самое вкусное сочетание. Я не выдерживаю, вскакиваю и как-то мгновенно (ну не прыгнул же на пять метров? но как шёл - не помню) оказываюсь рядом, хватаю за талию, прижимаю к себе. Правая рука идёт вверх, между грудей к шее, а под левой ощутимо дрожит бедро под совсем уж призрачной, почти несуществующей прослойкой чулка. Ты откидываешь голову мне на плечо, я целую ухо, щеку, подбираюсь наконец к губам, и тут ты разворачиваешься прямо в моих руках, прижимаешься животом, грудью, бедрами. Не прерывая поцелуев, мы как бы танцуем, а руки словно сами по себе гладят всё, до чего могут дотянуться. Я задыхаюсь, едва успевая вдохнуть, на миг оторвав губы, сердце опять готовится выскочить, и сквозь стран-ный туман
Лифт замедляется, мы с трудом отрываемся друг от друга. Твои глаза совершенно шальные, грудь вздымается, непослушные руки не сразу открывают замок. На пороге я пы-таюсь ещё раз тебя поцеловать,... но ты, осторожно уворачиваясь, шепчешь "подожди". Я за-крываю дверь, с трудом переводя дух. Да, если бы эти этажи я бы пробежал, или даже пронёс тебя на руках, я бы отдувался менее паровозисто... Хотя нет, если на руках - то было бы одно плюс второе. Ты снимаешь пальто, чуть приподнимаешься, вешая его. Тут уж я удержаться не могу, я обнимаю тебя сзади, ладонями снизу охватывая грудь. Ты почти сердито (и поче-му-то опять шёпотом) говоришь "ну подожди же", но тело твоё думает иначе, выгибаясь под моими ладонями. Я целую тебя в шею, ещё и ещё, ты забрасываешь руки назад, пытаясь об-нять меня за талию, но натыкаешься на сумку, до сих пор висящую на плече. Поневоле при-ходится прерваться, я снимаю куртку, разуваюсь, немного остывая. Да, ожидание в несколь-ко месяцев - коварная штука, нельзя так набрасываться, испортим всё нафиг... Мысль об этом изрядно отрезвляет, я уже почти спокоен, настраиваюсь на то, чтобы сегодня ограни-читься объятиями и поцелуями... Хотя это я гоню, не ограничимся, ещё как не ограничимся!
Мы сидим за столом, грызём алексинский пряник. Долго думал, брать или нет, какой-то квасный патриотизм получается, но он вкусный, и вроде как знак внимания... И повод по-сидеть за столом, чтобы не спугнуть друг друга излишней торопливостью. В лифте и на по-роге мы уже немного побезумствовали, почувствовали друг друга, реакции, темперамент... Ты и правда сладкая - но не как сахарный сироп, а другой сладостью, чуть острой, но именно чуть. Ты вроде бы не целуешь, а позволяешь себя целовать, но при всём этом получается, что ещё неясно кто ведущий. Это непривычно, ново и очень интересно. После бури первых ми-нут мы сидим подозрительно тихо, лишь слегка касаясь бедрами и коленями. Но дышим по-прежнему неровно, и пряник не спасает. Я кошусь на тебя и вижу, как ты точно так же ко-сишься, косишься-косишься и вдруг улыбаешься, прижимаешься плечом и трёшься щекой. На этот раз я отчётливо слышу твоё "Мур-р-р". Я поворачиваюсь, берусь рукой за твоё пле-чо, обнимаю и целую, уже не так, как в лифте, а короткими нежными поцелуями. Ты прижи-маешься ближе, я чувствую твою грудь, на ней уже нет пальто, лишь тонкая кофта - "водо-лазка", обтягивающая и подчёркивающая фигуру. Рука моя словно сама собой соскальзывает с плеча, я глажу твою грудь и шею, а ты запрокидываешь голову. Поцелуи становятся силь-нее, дыхание у обоих вырывается с шумом, нежность уступает место страсти, ты ерошишь мои волосы, я от губ перемещаюсь к щеке, ушку, шее, целую плечо и ключицу, пофиг, что они прикрыты ворсистой тканью. Руки мои скользят ниже, после плеч и груди талия твоя кажется совсем тонкой и так восхитительно двигается под ладонями, когда ты вдруг вытяги-ваешь руки вверх, чтобы через секунду они обвились вокруг моей шеи. Мы снова прижима-емся, плотно, как только возможно, до невозможности дышать. От твоей шеи пахнет духами, тонко, чуть заметно - я даже не чувствовал раньше, пока не уткнулся носом. Хитрая, наду-шилась именно так - чтобы не "на расстоянии пленять", а вот так, вплотную. То, что это бы-ло сделано лишь для одного человека - того, кто вот так вот прижмётся целовать, кружит го-лову ещё сильнее, хотя куда уж, кажется, сильнее... Я что-то шепчу, знаю, что чушь, и ты шепчешь такую же чушь, слова не важны, слова будут потом, когда-нибудь, а сейчас нам хо-рошо и без них - высшая точка, единство не телесное и не духовное даже, а какое-то надмир-ное, нечеловеческое. И мы длим и длим это мгновение, другим мгновениям, тоже прекрас-ным, но другим, найдётся время позже. Они не пройдут мимо, а это миг слишком короток, слишком сюрреалистичен, чтобы пренебречь им даже ради того, что будет позже - скоро уже будет, от тебя уже ощущается аромат желания, не носом, носом этого не почуять, это какая-то мистика, то ли загадочные ферромоны, то ли вовсе набившая оскомину в шаманстве теле-магов биоэнергетика... Сейчас она не кажется мне нелепой выдумкой, "охмурёжем для наро-да", я просто чувствую это, и мне плевать, что там с умным видом заливает очередной по-следователь йогов или наоборот Кашпировского...
Как-то незаметно закончился этот долгий миг чего-то непонятного, странного слия-ния. Сожаления о нём нет, он был и остался с нами, и теперь уже останется надолго. Я тяну тебя вверх, мы поднимаемся и, не сговариваясь, перемещаемся в комнату. Ты идёшь впере-ди, и по дороге (дороги-то пять метров, но всё же) я глажу тебя по плечам, провожу ладоня-ми вдоль рук и по волосам... В комнате ты перехватываешь инициативу, толкаешь меня в сторону дивана в углу. Я было тяну тебя за собой, но ты уворачиваешься, отнимаешь руки и идёшь к музыкальному центру в противоположном углу.
Я не люблю что-то занудное, мне сейчас кажется, что лучше подходит нечто побыстрее, отвечающее нашей страсти...
Я смотрю на тебя, и ты знаешь, что я смотрю, и знаешь, как я смотрю, и идёшь как-то особенно, не каким-то там "модельным шагом", нет шаг твой обычный, но сознание того, что я откровенно любуюсь тобой, накладывает какой-то отпечаток. И водолазка, и юбка на тебе чёрные, и под чёрной, короткой без нарочитости юбкой ноги в белых чулках просто слепят, на них невозможно смотреть, но и не смотреть тоже невозможно. Я первый раз вижу тебя вот так, и пытаюсь впитать, запомнить, запечатлеть эти десять коротких шагов...
Как я люблю эти моменты, это сводит меня с ума! Мне хочется что ты запомнил меня, запомнил навсегда, хочется свести тебя с ума, как сошла я.
Ты включаешь что-то, несколько секунд переключаешь тембра, отыскивая самое вкусное сочетание. Я не выдерживаю, вскакиваю и как-то мгновенно (ну не прыгнул же на пять метров? но как шёл - не помню) оказываюсь рядом, хватаю за талию, прижимаю к себе. Правая рука идёт вверх, между грудей к шее, а под левой ощутимо дрожит бедро под совсем уж призрачной, почти несуществующей прослойкой чулка. Ты откидываешь голову мне на плечо, я целую ухо, щеку, подбираюсь наконец к губам, и тут ты разворачиваешься прямо в моих руках, прижимаешься животом, грудью, бедрами. Не прерывая поцелуев, мы как бы танцуем, а руки словно сами по себе гладят всё, до чего могут дотянуться. Я задыхаюсь, едва успевая вдохнуть, на миг оторвав губы, сердце опять готовится выскочить, и сквозь стран-ный туман