Сос-опрос
она от меня не отвяжется. Видимо, специфическая очень извращенка. Ловит кайф не только от вида того, как ее подруга отсасывает у незнакомого парня - но и от задалбывания этого парня странными вопросами. Наверно, решил я, дешевле на них отвечать, пока не удовлетворишь ее порочное любопытство и прочие низменные страсти. И я ответил развернуто:
- Если «автономный» секс - то в тринадцать. А с девчонкой - в четырнадцать с половиной. Достаточно подробная информация?
Я немного покраснел. Не потому, что соврал - да и зачем бы мне врать? А потому что, наверно, Светка усилила натиск и участила ритм, мастеровито массируя своим шустрым язычком мою головку. Минет она делала неглубокий, но качественный. Настя не унималась:
- «Автономный секс» - это, в смысле, мастурбация? Ты хочешь сказать, что мастурбировал когда-либо в пубертатном периоде?
По-моему, ей было смешно. А мне? Ну, с какой-то стороны. Но не с той, с которой пристроилась Света со своими вполне серьезными, деловитыми губками.
- Милая Настя! - сказал я, настроившись на обстоятельную речь. - Если ты, конечно, еще не обратила внимание на этот ниибаца какой незаметный факт, я и сейчас в пубертатном периоде.
- Семнадцать - это уже не пубертатный, а юношеский! - авторитетно поправила Света, освободив рот.
Я скосил на нее глаза:
- Так! У тебя, кажется, с Доном Хулио дискуссия? Ну и не отвлекайся! А с Настенной мы как-нибудь сами.
Возможно, Света подумала «хам». Что ж, многие барышни не только думали такое - но и говорили мне прямо в глаза. И чего теперь: хамом не быть? Да ладно: «не хамам» девушки в глаза даже не смотрят, не то что, там, чего-то говорить или смотреть куда-то еще. Так или иначе, Света добросовестно возобновила прерванный отсос. Я снова обратился к Насте:
- Поправка, блин, принимается. Значицца, я дрочил не только в пубертатном периоде, напропалую, - но и в юношеском. И если тебе это тоже интересно, в мои планы входит дрочить и в последующих периодах жизни. Кроме того, когда перестанет стоять, хотя такой период жизни вообще не входит в мои планы.
- И с какой интенсивностью? Сколько раз, скажем, за день?
«Точно маньячка!» Нет, конечно, все барышни рано или поздно интересуются подобными пикантными вещами - но не через пятнадцать же минут после знакомства? Впрочем, этот допрос меня даже начал забавлять. В этом было что-то само по себе эротичное. Некий «шарм де вульгаритэ», как сказал бы мой старший брательник, который знает из французского не только «французский поцелуй» и «французскую любовь». Я нахмурился, прикидывая.
- Ну как тебе сказать? В иной пасмурный тоскливый день - бывает и одного раза достаточно, только чтоб система не закисала. А бывает, причем даже в тоскливый пасмурный день, но другой тоскливый пасмурный день - вздрочнёшь разок, да такое чувство вины разберёт, за грех рукоблудия, что просто колом встает, хушь вешайся. Или - по-новой дрочи. Угадай, что я выбираю? И так - восемь раз.
- Восемь?!
- Ну, пять - точно бывало. Комбинированно. С утречка - с девчонкой трахнулись разок, потом она в школу пошла, а я остался предаваться воспоминаниям о том утреннем перепихоне, который, скажу честно, стоил того, чтобы с памятью о нем вздрочнуть еще четыре раза - если, конечно ты впрямь считаешь, что все это охуенно твое дело!
- Не обижайся, - извинилась она за, типа, бестактность. - Ладно, не будем касаться, эээ, интимных тем.
«Не будем касаться? А чего мы еще не потрогали из интимных тем? Наличие, типа, гомосеческого опыта? Ебу ли я свою кошку? Не было ли у меня фантазии обоссать любимую куклу моей сестры, которой, впрочем, у меня нет? Остальное - вроде, все потискали железно!»
- Ладно, эээ. Скажи лучше, чего ты слушаешь, а?
Признаюсь, суть этого вопроса я просек не сразу. А через полминуты ответил:
- В данный момент я слушаю какую-то маньячку, которая наглухо посралась с реальностью этого мира, причем до такой степени, что грузит вопросами вроде «чего ты слушаешь» парня, которому сосут хуй. И, кстати, недурно сосут.
Это была правда. Я чувствовал, что вот-вот взорвусь. Если б не эти странные каверзные вопросы - давно бы разрядился, потому что последняя ебля была у меня вчера вечером, и это была самозабвенная ебля, и по этой причине я утром проспал работу и забыл подрочить в душе. Несмотря на комплимент, Света снова стянула свою голову с моего девайса и строго сказала:
- Будешь вредничать - сосать перестану.
Она грозила не то, что бы всерьез, потому что, сказав это, тотчас снова сделала губки буквой «О», чтобы снова объять ими мою залупу, разгоряченную до пунцово-багрового жара, будто магический клинок в горниле бога-кузнеца Илмаринина - или еще какая пафосная хуйня - но я решил внести ясность. И придержал ее светлую головку.
- Слушай, - сказал я, - да ты просто сердце мне разобьешь, если сосать перестанешь. Огорчишь до безутешности. Потому что когда я заходил в этот парк, я жил только той надеждой, что мне тут кто-нибудь отсосет, и я поклялся, что не выйду отсюда, пока не случится это счастье. Не выйду и не пойду к своей, типа, подруге, чтобы трахнуться с ней раз, и еще раз, а потом еще раз.
- А у тебя есть постоянная девушка? - живо спросила Настя.
- Да, представь, даже у таких вредных уродов бывают постоянные девушки. И конкретно про мою постоянную девушку не скажешь, что у нее у самой губы растут из жопы, а пизда как коленвал. В смысле, у нее все охуительно и с губами, и с пиздой. И она меня честно ждет, пока я пытаюсь решить чью-то проблему, которая не совсем моя проблема, потому что я никому не проигрывался в карты, что спущу в рот первой попавшейся девушке, пусть даже симпатичной девушке – но я готов это сделать, однако мне тут компостируют мозги всякими левыми вопросами, вроде того, что я слушаю?
Я говорил быстро, но не слишком сердито. Потому что на самом деле и не сердился на этих чудачек. Я даже привык к их чудачеству. Это было даже прикольно. Света снова взялась за дело обеими губами и язычком - и еще прикусила зубками, но не больно, а чуть-чуть, будто бы для «экстрима» или же в отместку за мою вредность.
- Да, ладно, чего такого-то? - примирительно ...сказала Настя. Фыркнула. - Уж после откровений на тему сколько ты раз в день дрочишь - мог бы сказать, какую музыку слушаешь!
- Радио «Шансон». И Диму Билана еще очень уважаю. Когда он на «Евровидении» серебро взял - я аж шесть раз за день кончил.
- А без стеба?
Может, странно, но мне как-то не хотелось отвечать на этот вопрос «без стеба». Не сейчас, когда Дон Хулио сам дает интервью коленопреклоненной деве и вот-вот разверзнется и разрядится. Как-то это кощунственно, что ли, честно выплескивать абы кому свои музыкальные пристрастия в такой момент, вместе с залпами спермы? Как будто - обтрухать творчество «кумиров», что-то вроде. Не скрою, порой я дрочу под любимую музыку, но это другое. Это - интим. А тут - как-то неудобняк. Я ведь от природы стеснительный.
- Давай, я как-нибудь потом отвечу? - сказал я, покривившись. - Сейчас, извини, конечно, но я намерен начать кончать, как говорится.
Света что-то промычала. Видимо, это переводилось: вперед, не парься
- Если «автономный» секс - то в тринадцать. А с девчонкой - в четырнадцать с половиной. Достаточно подробная информация?
Я немного покраснел. Не потому, что соврал - да и зачем бы мне врать? А потому что, наверно, Светка усилила натиск и участила ритм, мастеровито массируя своим шустрым язычком мою головку. Минет она делала неглубокий, но качественный. Настя не унималась:
- «Автономный секс» - это, в смысле, мастурбация? Ты хочешь сказать, что мастурбировал когда-либо в пубертатном периоде?
По-моему, ей было смешно. А мне? Ну, с какой-то стороны. Но не с той, с которой пристроилась Света со своими вполне серьезными, деловитыми губками.
- Милая Настя! - сказал я, настроившись на обстоятельную речь. - Если ты, конечно, еще не обратила внимание на этот ниибаца какой незаметный факт, я и сейчас в пубертатном периоде.
- Семнадцать - это уже не пубертатный, а юношеский! - авторитетно поправила Света, освободив рот.
Я скосил на нее глаза:
- Так! У тебя, кажется, с Доном Хулио дискуссия? Ну и не отвлекайся! А с Настенной мы как-нибудь сами.
Возможно, Света подумала «хам». Что ж, многие барышни не только думали такое - но и говорили мне прямо в глаза. И чего теперь: хамом не быть? Да ладно: «не хамам» девушки в глаза даже не смотрят, не то что, там, чего-то говорить или смотреть куда-то еще. Так или иначе, Света добросовестно возобновила прерванный отсос. Я снова обратился к Насте:
- Поправка, блин, принимается. Значицца, я дрочил не только в пубертатном периоде, напропалую, - но и в юношеском. И если тебе это тоже интересно, в мои планы входит дрочить и в последующих периодах жизни. Кроме того, когда перестанет стоять, хотя такой период жизни вообще не входит в мои планы.
- И с какой интенсивностью? Сколько раз, скажем, за день?
«Точно маньячка!» Нет, конечно, все барышни рано или поздно интересуются подобными пикантными вещами - но не через пятнадцать же минут после знакомства? Впрочем, этот допрос меня даже начал забавлять. В этом было что-то само по себе эротичное. Некий «шарм де вульгаритэ», как сказал бы мой старший брательник, который знает из французского не только «французский поцелуй» и «французскую любовь». Я нахмурился, прикидывая.
- Ну как тебе сказать? В иной пасмурный тоскливый день - бывает и одного раза достаточно, только чтоб система не закисала. А бывает, причем даже в тоскливый пасмурный день, но другой тоскливый пасмурный день - вздрочнёшь разок, да такое чувство вины разберёт, за грех рукоблудия, что просто колом встает, хушь вешайся. Или - по-новой дрочи. Угадай, что я выбираю? И так - восемь раз.
- Восемь?!
- Ну, пять - точно бывало. Комбинированно. С утречка - с девчонкой трахнулись разок, потом она в школу пошла, а я остался предаваться воспоминаниям о том утреннем перепихоне, который, скажу честно, стоил того, чтобы с памятью о нем вздрочнуть еще четыре раза - если, конечно ты впрямь считаешь, что все это охуенно твое дело!
- Не обижайся, - извинилась она за, типа, бестактность. - Ладно, не будем касаться, эээ, интимных тем.
«Не будем касаться? А чего мы еще не потрогали из интимных тем? Наличие, типа, гомосеческого опыта? Ебу ли я свою кошку? Не было ли у меня фантазии обоссать любимую куклу моей сестры, которой, впрочем, у меня нет? Остальное - вроде, все потискали железно!»
- Ладно, эээ. Скажи лучше, чего ты слушаешь, а?
Признаюсь, суть этого вопроса я просек не сразу. А через полминуты ответил:
- В данный момент я слушаю какую-то маньячку, которая наглухо посралась с реальностью этого мира, причем до такой степени, что грузит вопросами вроде «чего ты слушаешь» парня, которому сосут хуй. И, кстати, недурно сосут.
Это была правда. Я чувствовал, что вот-вот взорвусь. Если б не эти странные каверзные вопросы - давно бы разрядился, потому что последняя ебля была у меня вчера вечером, и это была самозабвенная ебля, и по этой причине я утром проспал работу и забыл подрочить в душе. Несмотря на комплимент, Света снова стянула свою голову с моего девайса и строго сказала:
- Будешь вредничать - сосать перестану.
Она грозила не то, что бы всерьез, потому что, сказав это, тотчас снова сделала губки буквой «О», чтобы снова объять ими мою залупу, разгоряченную до пунцово-багрового жара, будто магический клинок в горниле бога-кузнеца Илмаринина - или еще какая пафосная хуйня - но я решил внести ясность. И придержал ее светлую головку.
- Слушай, - сказал я, - да ты просто сердце мне разобьешь, если сосать перестанешь. Огорчишь до безутешности. Потому что когда я заходил в этот парк, я жил только той надеждой, что мне тут кто-нибудь отсосет, и я поклялся, что не выйду отсюда, пока не случится это счастье. Не выйду и не пойду к своей, типа, подруге, чтобы трахнуться с ней раз, и еще раз, а потом еще раз.
- А у тебя есть постоянная девушка? - живо спросила Настя.
- Да, представь, даже у таких вредных уродов бывают постоянные девушки. И конкретно про мою постоянную девушку не скажешь, что у нее у самой губы растут из жопы, а пизда как коленвал. В смысле, у нее все охуительно и с губами, и с пиздой. И она меня честно ждет, пока я пытаюсь решить чью-то проблему, которая не совсем моя проблема, потому что я никому не проигрывался в карты, что спущу в рот первой попавшейся девушке, пусть даже симпатичной девушке – но я готов это сделать, однако мне тут компостируют мозги всякими левыми вопросами, вроде того, что я слушаю?
Я говорил быстро, но не слишком сердито. Потому что на самом деле и не сердился на этих чудачек. Я даже привык к их чудачеству. Это было даже прикольно. Света снова взялась за дело обеими губами и язычком - и еще прикусила зубками, но не больно, а чуть-чуть, будто бы для «экстрима» или же в отместку за мою вредность.
- Да, ладно, чего такого-то? - примирительно ...сказала Настя. Фыркнула. - Уж после откровений на тему сколько ты раз в день дрочишь - мог бы сказать, какую музыку слушаешь!
- Радио «Шансон». И Диму Билана еще очень уважаю. Когда он на «Евровидении» серебро взял - я аж шесть раз за день кончил.
- А без стеба?
Может, странно, но мне как-то не хотелось отвечать на этот вопрос «без стеба». Не сейчас, когда Дон Хулио сам дает интервью коленопреклоненной деве и вот-вот разверзнется и разрядится. Как-то это кощунственно, что ли, честно выплескивать абы кому свои музыкальные пристрастия в такой момент, вместе с залпами спермы? Как будто - обтрухать творчество «кумиров», что-то вроде. Не скрою, порой я дрочу под любимую музыку, но это другое. Это - интим. А тут - как-то неудобняк. Я ведь от природы стеснительный.
- Давай, я как-нибудь потом отвечу? - сказал я, покривившись. - Сейчас, извини, конечно, но я намерен начать кончать, как говорится.
Света что-то промычала. Видимо, это переводилось: вперед, не парься