Как я стал бесполым. Часть 3
у тебя дети или нет».
Второе: - «Если ты сделаешь операцию, то не сможешь делать то , что хочешь. У тебя останется только одна задница и ты станешь голубым, тогда зачем тебе будут нужны дети. Тебе надо будет искать того, кто бы тебя трахал, а сам ты будешь заниматься онанизмом».
Третье: - «Если будешь ждать когда само заживёт, то так и стариком стать недолго».
Четвёртое: - «Если дети у тебя будут, конечно с трудом в это верится особенно после того, что мы с твоими яйцами делали последний раз , то это будет чудо, тогда решай сам как быть». «А если детей не будет, то пей таблетки, ставь уколы и радуйся жизни и нас иногда радуй для снятия стресса».
После этих слов мне стало всё понятно.
Через три месяца, когда у меня всё зажило и не было синяков я мог заниматься онанизмом и соскучившись дрочил каждый день. Я созвонился с поликлиникой и сходил сдал сперму на анализ. Через две недели вспомнив я узнал результаты анализа, в которых был вынесен приговор , - «…вероятность иметь детей очень мала, практически равна нулю, если и произойдёт, то нет уверенности, что ребёнок будет здоров…», и там ещё было много написано про спермотозоиды, про состояние яичника и к кому нужно обратиться для дальнейшего лечения. Я долго об этом думал и решил сообщить новость сестре и Наташе и созвонившись с ними я поехал в поликлинику. Нинка сразу сказала,- вот видишь, теперь сам решай, что тебе делать или лечиться-тратить время и деньги, или жить в своё удовольствие. Наташа неторопилась с ответом, узнав всё подробнее она приехала ко мне в выходной и объяснив всю медицинскую терминологию сказала,-«Что шанс есть и он невелик, если хочешь, то попробуем тебя лечить». Я спросил у Наташи как делают операцию на половых органах и она сказала,- «…у меня есть видео материал, как проходят такие операции и что потом получается, это учебное пособие я тебе его дам, только ни кому, хорошо?». Я обрадовался и согласился. Наташа принесла мне три трёх часовых касеты, где были сняты всякие операции на интересующюю меня тему. Я долго их смотрел и думал, что делать. Было видно, как режут повдоль член, как выглядит он изнутри и снаружы уже после операций, так же резали яйца, удаляли опухали, пришивали что то - ну в общем изучив по фильму свой член вдоль и поперёк, а так же яйца из чего состоят и как выглядят изнутри я принял окончательное решение. На операционный стол я не лягу и чуда ждать пять или десять лет не буду. В общем буду жить как жил, а там куда что и как время покажет.
Шло время, зарабатывал я не плохо. На еду, лекарство мне хватало с лихвой. Иногда Нинка с Наташей подкидывали то обезбаливающее, то возбудители, то противовоспалительные препараты. Я последнее время творил сам не зная чего, толи возраст-ведь шёл четвёртый десяток, то ли ещё что со мной происходило. После принятого решения я совершил два сумашедших похода без одежды, раньше на которые бы я ни за что не согласился.
Во время отпуска я уговорил Нинку помочь мне. Нужно было забрать у меня пакет с одеждой на железнодорожном вокзале. Я одел под низ старое трико и футболку, а сверху нармальную одежду. Встретившись с Нинкой мы пошли на жд. Начало темняться. Дождавшись проходящего товарняка, он здесь идёт тихо, я быстро снял чистую верхнюю одежду и отдал в пакете Нинке. Оставшись в старой, я запрыгнул в товарный вагон с углём и помахал рукой. Сестра не могла понять, что я задумал и только спрашивала,- «Ты куда?». Я в ответ ей крикнул про записку, но мы уже ничего не слышали от стука колёс и только махали рукой. Когда поезд пересёк город, я снял и выкинул ненужное мне старьё и остался совершенно голый, лишь на ногах были лёгкие кросовки. Лето было в самом разгаре и даже ночью было жарко. Поезд уносил меня всё дальше и дальше. Я не знал где поезд сбавит ход и куда он меня везёт. Из города, где я жил, поезда уходили в три направления, но в одно из двух я ехал. Поезд шёл на запад, мелькали огни деревень, проносились мосты через речки, а поезд всё шёл и шёл. Я уже начал волноваться, что вдруг поезд ночью не сбавит ход, а на ходу мне не выпрыгнуть, да и когда светло будет мне тоже не выпрыгнуть с поезда. Прошло уже около трёх часов, как я ехал неизвестно куда. Колёса всё стучали и стучали и мне стало казаться, что они смеются надо мной и выстукивают своей, колёсной, азбукой - , …си-ди, си-ди, си-ди. От этого мне стало жутко – страшновато и я стал думать о другом, о прошлой жизни, о сестрёнках, какие они были смешные и какие стали красивые сейчас. Как повезло Наташе, что не связала свою жизнь со мной и тут же жалко её было, ведь она всё одна и одна. Муж был всегда в разъездах. Я опомнился от скрипа тормозов и поезд начал притормаживать и вскоре почти остановился. Я быстро вылез и отбежал на опушку леса. Где был я незнаю и это меня ещё больше возбуждало. Оказаться неизвестно где совершенно голым, без еды и не знать куда идти,- это было просто здорово.
Дождавшись когда наступит рассвет я отправился в противоположную сторону ушедшему поезду. Руки, ноги и задница были черными от находившегося в вагоне угля. Найдя воду, я вымылся и стал искать любую деревню, чтобы с ориентироваться. Прочитав название первого попавшего полустанка я стал продвигаться на приличном расстоянии от дорог в сторону дома, куда убегала железная дорога. По пути я собирал всё, что можно было есть, старался обходить грязные места, чтобы не замараться. Это сильно выматывало. Иногда приходилась делать очень большой крюк, чтобы обогнуть водоём или болотину. Вскоре мне это надоело и я на третий день шёл не разбирая дороги. Я был как отбившаяся от стада скотинка, грязный, весь в репье и колючках. Ориентируясь направления ж. д. я брёл по лесам и полям уже восьмые сутки. Мне уже надоело прятаться и когда проходили пассажирские поезда, любопытные пассажиры смотрели на меня как на первобытного человека. Расстояние было метров сто, сто пятьдесят и я видел их удивлённые лица. Особенно любопытныи оказывались женщины и девчёнки. Мужики пытались что то кричать мне вслед, но поезд уносил их и я ничего не слышал, только мог догадаться по выражению их лиц. Иногда я махал рукой и в ответ получал такое же приветствие. Это придавало мне сил и энергии. Так прошло ещё пять дней пути, а знакомых окраин города не было видно и только спустя ещё четверо суток я увидел озеро, где мы когда то купались. Почувствовав облегчение я забрался в густой лесок и доев оставшиеся огурцы и две помидорки, снятые на даче, решил немного поспать. И тут я вспомнил, что когда я отдавал пакет с одеждой Нине, я ей из вагона крикнул про записку в кармане, но вдруг она не раслышала. Там было написано куда я отправился и через сколко дней меня надо встретить с одеждой около Наташиной дачи. Я не знал как всё получится и на всякий случай написал, что буду отсутствовать две недели, а на самом деле прошло уже восемнадцать дней и они сейчас там сходят с ума не зная где я и что со мной. Дождавшись темноты я стал обходить озеро и прилегающие к нему пригородный посёлок и птицефабрику. Затем показались дачные посёлки а за ними многоэтажные дома.
Второе: - «Если ты сделаешь операцию, то не сможешь делать то , что хочешь. У тебя останется только одна задница и ты станешь голубым, тогда зачем тебе будут нужны дети. Тебе надо будет искать того, кто бы тебя трахал, а сам ты будешь заниматься онанизмом».
Третье: - «Если будешь ждать когда само заживёт, то так и стариком стать недолго».
Четвёртое: - «Если дети у тебя будут, конечно с трудом в это верится особенно после того, что мы с твоими яйцами делали последний раз , то это будет чудо, тогда решай сам как быть». «А если детей не будет, то пей таблетки, ставь уколы и радуйся жизни и нас иногда радуй для снятия стресса».
После этих слов мне стало всё понятно.
Через три месяца, когда у меня всё зажило и не было синяков я мог заниматься онанизмом и соскучившись дрочил каждый день. Я созвонился с поликлиникой и сходил сдал сперму на анализ. Через две недели вспомнив я узнал результаты анализа, в которых был вынесен приговор , - «…вероятность иметь детей очень мала, практически равна нулю, если и произойдёт, то нет уверенности, что ребёнок будет здоров…», и там ещё было много написано про спермотозоиды, про состояние яичника и к кому нужно обратиться для дальнейшего лечения. Я долго об этом думал и решил сообщить новость сестре и Наташе и созвонившись с ними я поехал в поликлинику. Нинка сразу сказала,- вот видишь, теперь сам решай, что тебе делать или лечиться-тратить время и деньги, или жить в своё удовольствие. Наташа неторопилась с ответом, узнав всё подробнее она приехала ко мне в выходной и объяснив всю медицинскую терминологию сказала,-«Что шанс есть и он невелик, если хочешь, то попробуем тебя лечить». Я спросил у Наташи как делают операцию на половых органах и она сказала,- «…у меня есть видео материал, как проходят такие операции и что потом получается, это учебное пособие я тебе его дам, только ни кому, хорошо?». Я обрадовался и согласился. Наташа принесла мне три трёх часовых касеты, где были сняты всякие операции на интересующюю меня тему. Я долго их смотрел и думал, что делать. Было видно, как режут повдоль член, как выглядит он изнутри и снаружы уже после операций, так же резали яйца, удаляли опухали, пришивали что то - ну в общем изучив по фильму свой член вдоль и поперёк, а так же яйца из чего состоят и как выглядят изнутри я принял окончательное решение. На операционный стол я не лягу и чуда ждать пять или десять лет не буду. В общем буду жить как жил, а там куда что и как время покажет.
Шло время, зарабатывал я не плохо. На еду, лекарство мне хватало с лихвой. Иногда Нинка с Наташей подкидывали то обезбаливающее, то возбудители, то противовоспалительные препараты. Я последнее время творил сам не зная чего, толи возраст-ведь шёл четвёртый десяток, то ли ещё что со мной происходило. После принятого решения я совершил два сумашедших похода без одежды, раньше на которые бы я ни за что не согласился.
Во время отпуска я уговорил Нинку помочь мне. Нужно было забрать у меня пакет с одеждой на железнодорожном вокзале. Я одел под низ старое трико и футболку, а сверху нармальную одежду. Встретившись с Нинкой мы пошли на жд. Начало темняться. Дождавшись проходящего товарняка, он здесь идёт тихо, я быстро снял чистую верхнюю одежду и отдал в пакете Нинке. Оставшись в старой, я запрыгнул в товарный вагон с углём и помахал рукой. Сестра не могла понять, что я задумал и только спрашивала,- «Ты куда?». Я в ответ ей крикнул про записку, но мы уже ничего не слышали от стука колёс и только махали рукой. Когда поезд пересёк город, я снял и выкинул ненужное мне старьё и остался совершенно голый, лишь на ногах были лёгкие кросовки. Лето было в самом разгаре и даже ночью было жарко. Поезд уносил меня всё дальше и дальше. Я не знал где поезд сбавит ход и куда он меня везёт. Из города, где я жил, поезда уходили в три направления, но в одно из двух я ехал. Поезд шёл на запад, мелькали огни деревень, проносились мосты через речки, а поезд всё шёл и шёл. Я уже начал волноваться, что вдруг поезд ночью не сбавит ход, а на ходу мне не выпрыгнуть, да и когда светло будет мне тоже не выпрыгнуть с поезда. Прошло уже около трёх часов, как я ехал неизвестно куда. Колёса всё стучали и стучали и мне стало казаться, что они смеются надо мной и выстукивают своей, колёсной, азбукой - , …си-ди, си-ди, си-ди. От этого мне стало жутко – страшновато и я стал думать о другом, о прошлой жизни, о сестрёнках, какие они были смешные и какие стали красивые сейчас. Как повезло Наташе, что не связала свою жизнь со мной и тут же жалко её было, ведь она всё одна и одна. Муж был всегда в разъездах. Я опомнился от скрипа тормозов и поезд начал притормаживать и вскоре почти остановился. Я быстро вылез и отбежал на опушку леса. Где был я незнаю и это меня ещё больше возбуждало. Оказаться неизвестно где совершенно голым, без еды и не знать куда идти,- это было просто здорово.
Дождавшись когда наступит рассвет я отправился в противоположную сторону ушедшему поезду. Руки, ноги и задница были черными от находившегося в вагоне угля. Найдя воду, я вымылся и стал искать любую деревню, чтобы с ориентироваться. Прочитав название первого попавшего полустанка я стал продвигаться на приличном расстоянии от дорог в сторону дома, куда убегала железная дорога. По пути я собирал всё, что можно было есть, старался обходить грязные места, чтобы не замараться. Это сильно выматывало. Иногда приходилась делать очень большой крюк, чтобы обогнуть водоём или болотину. Вскоре мне это надоело и я на третий день шёл не разбирая дороги. Я был как отбившаяся от стада скотинка, грязный, весь в репье и колючках. Ориентируясь направления ж. д. я брёл по лесам и полям уже восьмые сутки. Мне уже надоело прятаться и когда проходили пассажирские поезда, любопытные пассажиры смотрели на меня как на первобытного человека. Расстояние было метров сто, сто пятьдесят и я видел их удивлённые лица. Особенно любопытныи оказывались женщины и девчёнки. Мужики пытались что то кричать мне вслед, но поезд уносил их и я ничего не слышал, только мог догадаться по выражению их лиц. Иногда я махал рукой и в ответ получал такое же приветствие. Это придавало мне сил и энергии. Так прошло ещё пять дней пути, а знакомых окраин города не было видно и только спустя ещё четверо суток я увидел озеро, где мы когда то купались. Почувствовав облегчение я забрался в густой лесок и доев оставшиеся огурцы и две помидорки, снятые на даче, решил немного поспать. И тут я вспомнил, что когда я отдавал пакет с одеждой Нине, я ей из вагона крикнул про записку в кармане, но вдруг она не раслышала. Там было написано куда я отправился и через сколко дней меня надо встретить с одеждой около Наташиной дачи. Я не знал как всё получится и на всякий случай написал, что буду отсутствовать две недели, а на самом деле прошло уже восемнадцать дней и они сейчас там сходят с ума не зная где я и что со мной. Дождавшись темноты я стал обходить озеро и прилегающие к нему пригородный посёлок и птицефабрику. Затем показались дачные посёлки а за ними многоэтажные дома.