В позе наслаждения
- Но теперь ничего не поделаешь". По ее лицу было видно, что она не поверила всему, что я рассказал. Но я был ей благодарен за то, что она хотя бы выслушала мой сбивчивый рассказ.
Потом все решили спать. "Иди к Кракену", - сказал мне Сгаллен, а сам взял за руку Ренни и повел ее в кусты. "Удачи тебе, мальчик!"- шепнула мне на уха Ренни, встала и пошла со стариком. А я подошел к Кракену, разлегшемуся возле костра, опустился рядом с ним на колени...
Он протянул свою правую руку, притянул меня к своему паху... Его член был вонючий, грязный, но я взял его в рот, облизал, пососал... И тут он кончил. Прямо в горло мне брызнула его сперма. ...Давясь, я проглотил соленую, густую жидкость.
Кракен отпустил меня и я попробовал уснуть, однако мне это не удалось - я почувствовал как меня ощупывают чьи-то руки. "Тихо, Кобылка, тихо, - шептал мне в ухо один из кракеновских калек, - тебе будет хорошо..." Я перевернулся на живот и позволил калеке войти в мой зад. Он что-то пыхтел надо мной, что-то бормотал, и наконец кончил. Я не шевелился...
Больше, правда, меня никто не трогал и остаток ночи я провел спокойно. Утром компания Кракена ушла, не попрощавшись. А меня разбудил пинком в бок Сгаллен и сказал стирать его белье.
... Я прополоскал белье и, осторожно ступая по каменистому дну, вернулся на берег. "Поглодай", - бродяга кинул мне обглоданную куриную косточку после того, как я развесил его белье на ветвях ивы. А сам пошел купаться...
Завтра мы будем в селении Барвиза. Вот только, что мне это принесет?
БРОДЯГА ПРОДАЕТ МЕНЯ В ТРАКТИР
Когда мы вошли в село, Сгаллен скорым шагом, по хорошо знакомой дороге отправился к сельскому трактиру. Правда, вошел он туда не через главный вход, а через задний двор. Постучался в дверь. Ему открыла дородная пожилая женщина, затем позвала трактирщика. Трактирщик явно не был рад появлению бродяги и что-то резкое сказал ему. Старик заговорил очень быстро, показывал на себя, на меня. Я стоял во дворе, переминаясь с ноги на ногу. Трактирщик знаком приказал мне подойти, а когда я подошел, деловито ощупал мои руки, ноги, ягодицы, заглянул в рот...
"Ладно", - сказал трактирщик. И впустил нас внутрь. "Покорми его", - сказал трактирщик той женщине, показав на Сгаллена. "Спасибо, хозяйка", - льстиво сказал бродяга и толкнул меня к трактирщику.
"Иди со мной", - сказал трактирщик мне. Я робко посмотрел на Сгаллена, но он уже не обращал на меня внимания, а принюхивался к запахам с кухни.
Я пошел следом за трактирщиком.
Он привел меня в маленькую тесную каморку без окон, где стоял сундук .
"Ты - слак?- спросил трактирщик. - Сгаллен сказал: что тебя зовут Кобылка." Что означает "слак" я тоже уже знал. Знал, что оно означает. Это означает: раб. Бродяга продал меня этому трактирщику...
"Да, хозяин, - опустив глаза, ответил я. - Я - раб".
"Кобылка мне не нравится, - сказал трактирщик. - Я буду называть тебя Петушком. Похож ты на Петушка". Он долго копался в сундуке, выбирая тряпье, потом швырнул мне дерюжный мешок. "Прорежь дырки для головы и рук, вот тебе и одежда", - сказал он.
Моего нового хозяина звали Барус. Он владел этим трактиром и постоялым двором. Кроме него в этом доме жила его семья - жена (та дородная женщина, что встретила нас с бродягой на заднем дворе), старшая дочь - тридцатилетняя некрасивая Анька, младшая дочь - моя ровесница Ксанна, а также служанка Олиска и конюх Арген.
Когда я оделся в мешковину и подпоясался веревкой, Барус позвал Олиску и сказал ей, чтобы она показала мне все, покормила ("Только не очень-то! - сказал хозяин. - Разоришься тут на вашем прокорме!") и отвела к Аргену. "Пусть на конюшне пока помогает", - сказал Барус.
Олиска кивнула, мотнула мне головой, мол, пошли и пошла впереди. Я поплелся следом. Мы прошли через двор и подошли к конюшне. У входа в конюшню Олиска остановилась, оглянулась, подошла вплотную ко мне и, глядя мне в глаза, полезла пухлой ладошкой под подол моего одеяния. Ее пальцы быстро нащупали то, что она искала. Олиска принялась гладить и щупать мои яички и мой член, который напрягся и распрямился. Я попытался отстраниться, но Олиска нахмурила бровки и сказала: "Стоять, раб". Я замер. "Ой, что там у нас есть...,- протянула Олиска. - Тебе ведь хочется, а? Хочется, раб? Хочешь меня трахнуть, раб?" "Я... я, кушать хочу", - выдавил я из себя. "Будешь хорошим рабом, будешь кушать..."- Олиска продолжала гладить мой член, прижимаясь ко мне всем телом.
Она была толстушкой, эта Олиска и одета была в простую холщовую рубаху и юбку и грудь ее была очень большой.
"Эй, девка, - неожиданно раздался хриплый голос, - ты, это, перестань, давай, это." Из конюшни вышел горбатый мужичок. Это и был Арген. "А что, я ничего", - сказала Олиска, но отпрянула от меня. -" Раба, вот тебе привела. Хозяин сказал, чтоб он тебе помогал". "Ну, это привела и привела, - ответил Арген. - чего, это, лезть, это". "Так он сам хочет, - сказала Олиска. - Он, может, слаще козы никого не трахал". "А ты, это, слаще козы, что ли? - ухмыльнулся Арген. - Иди, это, давай. А ты, это, - сказал он мне, - заходи, это". "Хозяин сказал, чтоб его покормить еще", - сказала Олиска. "Иди, это, я сам покормлю".
Давно я уже так не ел. Так много и так вкусно. Конюх дал мне полную миску каши и много хлеба. Ложку, правда, не дал, сказал, что рабам не положено. Но я и без ложки съел все, вылизал миску дочиста.
Так началась моя жизнь в качестве раба на постоялом дворе. Ночевал я в конюшне, на охапке сена. Кормился вместе со всеми. Но только один раз в день, вечером - я приходил на кухню и хозяйка насыпала мне миску каши, давала хлеб, я садился в уголок и все съедал. А по утрам меня будил Арген, обычно он пинал меня под ребра - сильно, если был зол и невыспавшийся, легонько, если был добр и я начинал работать. Обязанности мои были не так, чтобы очень легки - на меня возложили всю самую грязную и тяжелую работу. Я чистил коней постояльцев, вывозил за ними навоз, таскал воду, стирал хозяйское белье и одежду и делал все прочее, подобное. Однако жаловаться мне было не на что. По крайней мере, ни Арген, ни даже хозяин меня не трахали. А зачем? Олиска была безотказна.
Однажды я выгребал из конюшни навоз, из задних дверей вышла хозяйка и крикнула: "Эй, Петушок! Ну-ка найди Олиску!" Я отложил грабли в сторону и пошел к дровяному сараю - я видел, что Олиска пошла туда. Зайдя в сарай, первое, что я услышал - это было пыхтение Баруса и постанывание Олиски. Подойдя ближе я увидел, что Олиска стоит лицом к стене, упершись в стену руками, что юбка ее задрана, а пьяный хозяин трахает ее. Олиска повернула ко мне раскрасневшееся лицо, Барус тоже заметил меня, но ни он, ни она не остановились до тех пор, пока Барус не кончил. "Чего тебе?"- спросил хозяин, натягивая штаны. "Хозяйка Олиску искала, хозяин", - ответил я. "А, ну-ну", - сказал Барус. Олиска уже одернула юбку и пошла к хозяйке. То, что я наблюдал за ними их нисколько не смутило. Ведь я был - раб, слак, вещь...
Вся моя жизнь проходила на заднем дворе. Барус держал трактир и был здесь самым главным. Его жена хозяйничала на кухне,
Потом все решили спать. "Иди к Кракену", - сказал мне Сгаллен, а сам взял за руку Ренни и повел ее в кусты. "Удачи тебе, мальчик!"- шепнула мне на уха Ренни, встала и пошла со стариком. А я подошел к Кракену, разлегшемуся возле костра, опустился рядом с ним на колени...
Он протянул свою правую руку, притянул меня к своему паху... Его член был вонючий, грязный, но я взял его в рот, облизал, пососал... И тут он кончил. Прямо в горло мне брызнула его сперма. ...Давясь, я проглотил соленую, густую жидкость.
Кракен отпустил меня и я попробовал уснуть, однако мне это не удалось - я почувствовал как меня ощупывают чьи-то руки. "Тихо, Кобылка, тихо, - шептал мне в ухо один из кракеновских калек, - тебе будет хорошо..." Я перевернулся на живот и позволил калеке войти в мой зад. Он что-то пыхтел надо мной, что-то бормотал, и наконец кончил. Я не шевелился...
Больше, правда, меня никто не трогал и остаток ночи я провел спокойно. Утром компания Кракена ушла, не попрощавшись. А меня разбудил пинком в бок Сгаллен и сказал стирать его белье.
... Я прополоскал белье и, осторожно ступая по каменистому дну, вернулся на берег. "Поглодай", - бродяга кинул мне обглоданную куриную косточку после того, как я развесил его белье на ветвях ивы. А сам пошел купаться...
Завтра мы будем в селении Барвиза. Вот только, что мне это принесет?
БРОДЯГА ПРОДАЕТ МЕНЯ В ТРАКТИР
Когда мы вошли в село, Сгаллен скорым шагом, по хорошо знакомой дороге отправился к сельскому трактиру. Правда, вошел он туда не через главный вход, а через задний двор. Постучался в дверь. Ему открыла дородная пожилая женщина, затем позвала трактирщика. Трактирщик явно не был рад появлению бродяги и что-то резкое сказал ему. Старик заговорил очень быстро, показывал на себя, на меня. Я стоял во дворе, переминаясь с ноги на ногу. Трактирщик знаком приказал мне подойти, а когда я подошел, деловито ощупал мои руки, ноги, ягодицы, заглянул в рот...
"Ладно", - сказал трактирщик. И впустил нас внутрь. "Покорми его", - сказал трактирщик той женщине, показав на Сгаллена. "Спасибо, хозяйка", - льстиво сказал бродяга и толкнул меня к трактирщику.
"Иди со мной", - сказал трактирщик мне. Я робко посмотрел на Сгаллена, но он уже не обращал на меня внимания, а принюхивался к запахам с кухни.
Я пошел следом за трактирщиком.
Он привел меня в маленькую тесную каморку без окон, где стоял сундук .
"Ты - слак?- спросил трактирщик. - Сгаллен сказал: что тебя зовут Кобылка." Что означает "слак" я тоже уже знал. Знал, что оно означает. Это означает: раб. Бродяга продал меня этому трактирщику...
"Да, хозяин, - опустив глаза, ответил я. - Я - раб".
"Кобылка мне не нравится, - сказал трактирщик. - Я буду называть тебя Петушком. Похож ты на Петушка". Он долго копался в сундуке, выбирая тряпье, потом швырнул мне дерюжный мешок. "Прорежь дырки для головы и рук, вот тебе и одежда", - сказал он.
Моего нового хозяина звали Барус. Он владел этим трактиром и постоялым двором. Кроме него в этом доме жила его семья - жена (та дородная женщина, что встретила нас с бродягой на заднем дворе), старшая дочь - тридцатилетняя некрасивая Анька, младшая дочь - моя ровесница Ксанна, а также служанка Олиска и конюх Арген.
Когда я оделся в мешковину и подпоясался веревкой, Барус позвал Олиску и сказал ей, чтобы она показала мне все, покормила ("Только не очень-то! - сказал хозяин. - Разоришься тут на вашем прокорме!") и отвела к Аргену. "Пусть на конюшне пока помогает", - сказал Барус.
Олиска кивнула, мотнула мне головой, мол, пошли и пошла впереди. Я поплелся следом. Мы прошли через двор и подошли к конюшне. У входа в конюшню Олиска остановилась, оглянулась, подошла вплотную ко мне и, глядя мне в глаза, полезла пухлой ладошкой под подол моего одеяния. Ее пальцы быстро нащупали то, что она искала. Олиска принялась гладить и щупать мои яички и мой член, который напрягся и распрямился. Я попытался отстраниться, но Олиска нахмурила бровки и сказала: "Стоять, раб". Я замер. "Ой, что там у нас есть...,- протянула Олиска. - Тебе ведь хочется, а? Хочется, раб? Хочешь меня трахнуть, раб?" "Я... я, кушать хочу", - выдавил я из себя. "Будешь хорошим рабом, будешь кушать..."- Олиска продолжала гладить мой член, прижимаясь ко мне всем телом.
Она была толстушкой, эта Олиска и одета была в простую холщовую рубаху и юбку и грудь ее была очень большой.
"Эй, девка, - неожиданно раздался хриплый голос, - ты, это, перестань, давай, это." Из конюшни вышел горбатый мужичок. Это и был Арген. "А что, я ничего", - сказала Олиска, но отпрянула от меня. -" Раба, вот тебе привела. Хозяин сказал, чтоб он тебе помогал". "Ну, это привела и привела, - ответил Арген. - чего, это, лезть, это". "Так он сам хочет, - сказала Олиска. - Он, может, слаще козы никого не трахал". "А ты, это, слаще козы, что ли? - ухмыльнулся Арген. - Иди, это, давай. А ты, это, - сказал он мне, - заходи, это". "Хозяин сказал, чтоб его покормить еще", - сказала Олиска. "Иди, это, я сам покормлю".
Давно я уже так не ел. Так много и так вкусно. Конюх дал мне полную миску каши и много хлеба. Ложку, правда, не дал, сказал, что рабам не положено. Но я и без ложки съел все, вылизал миску дочиста.
Так началась моя жизнь в качестве раба на постоялом дворе. Ночевал я в конюшне, на охапке сена. Кормился вместе со всеми. Но только один раз в день, вечером - я приходил на кухню и хозяйка насыпала мне миску каши, давала хлеб, я садился в уголок и все съедал. А по утрам меня будил Арген, обычно он пинал меня под ребра - сильно, если был зол и невыспавшийся, легонько, если был добр и я начинал работать. Обязанности мои были не так, чтобы очень легки - на меня возложили всю самую грязную и тяжелую работу. Я чистил коней постояльцев, вывозил за ними навоз, таскал воду, стирал хозяйское белье и одежду и делал все прочее, подобное. Однако жаловаться мне было не на что. По крайней мере, ни Арген, ни даже хозяин меня не трахали. А зачем? Олиска была безотказна.
Однажды я выгребал из конюшни навоз, из задних дверей вышла хозяйка и крикнула: "Эй, Петушок! Ну-ка найди Олиску!" Я отложил грабли в сторону и пошел к дровяному сараю - я видел, что Олиска пошла туда. Зайдя в сарай, первое, что я услышал - это было пыхтение Баруса и постанывание Олиски. Подойдя ближе я увидел, что Олиска стоит лицом к стене, упершись в стену руками, что юбка ее задрана, а пьяный хозяин трахает ее. Олиска повернула ко мне раскрасневшееся лицо, Барус тоже заметил меня, но ни он, ни она не остановились до тех пор, пока Барус не кончил. "Чего тебе?"- спросил хозяин, натягивая штаны. "Хозяйка Олиску искала, хозяин", - ответил я. "А, ну-ну", - сказал Барус. Олиска уже одернула юбку и пошла к хозяйке. То, что я наблюдал за ними их нисколько не смутило. Ведь я был - раб, слак, вещь...
Вся моя жизнь проходила на заднем дворе. Барус держал трактир и был здесь самым главным. Его жена хозяйничала на кухне,