будучи не в силах остановиться. Он уже не думал, не переживал, его давным-давно данный обед нарушен, просто разбит наголову, взят без боя какой-то развратной девицей! Клятва сломлена, ничто не сдерживало более Охотника, и он имел свою женщину так, как будто от этого зависела его жизнь, как будто мир вот-вот должен был исчезнуть, и все, что оставалось всем влюбленным – это спариваться с небывалым жаром. Белоснежка стонала, и извивалась под сильными руками, могучим подтянутым торсом, под горячими губами, в миг позабывшими все молитвы, кроме одной: «Белоснежка, Белоснежка!» шептал безумец, попавшийся в ее чары… Губы целовали ее тело, ласкали, кусали. И целовали вновь. Пенис входил и выходил, то быстрее, то медленнее, то сильнее и глубже, то подчиняясь правилам бешеной скачки… и снова, как в первый и последний раз, первый, и последний день – трахал, трахал, трахал, трахал, трахал!!!!

На закате, в притихшем лесу раздались одновременно только крики оргазма мужчины и женщины. Крики достигли небес, отражаясь от облаков, достигли преисподней и исторглись в Космос безудержной волной эмоций, чувств - любви и ненависти, похоти, страсти, огня и желаний. Когда-нибудь эти чувства вернутся в наш мир, и настигнут снова мужчину и женщину, для того, чтобы вернуться в Вечность вновь, и будет так продолжаться, пока мир не ебнется окончательно.

Конец!