Земля до начала времен
У тебя он тоже есть. Наверное. Вот здесь.
Она легонько прикоснулась к складке кожи между его задних лап и продолжила с сомнением.
Только он наверно очень маленький. Вот такой.
Она показала на валяющийся рядом с ней толстый сучок сантиметров двух в длину.
– А у него, - она оглянулась вокруг, ища что-нибудь подходящее для сравнения, и не найдя ничего подходящего, выпалила. – Ну, почти как твой хвост!
– Пойти надо за ним! – Наморщив лоб, сказал Петри.
– Ты прав! – Твердо сказал Крошки-Ножки. – Вдруг ему от него больно! Слышали, как он шипел?!
Отыскать Спайка было очень легко – тяжело дыша, он лежал на конце проделанной им же самим широкой прорехи из смятых и поломанных стеблей и листьев. Он лежал почти на боку и его длинный и толстый упругий член, так поразивший их пару минут назад, был весь на виду. Он настороженно переводил взгляд ...с одного из них на другого, пока не остановился на Даки. Ей не раз приходилось иметь дело с голодным Спайком, совершенно неуправляемым и порой даже невыносимым, пока не набьет свой желудок, и знала, как себя с ним вести. Конечно, Спайк не ел ничего с самого утра, но, помимо голода, сейчас в его взгляде читалось нечто такое, что заставило Даки спрятаться за передней ногой Серы, а последнюю наклонить голову в инстинктивной оборонительной позиции. Темно-коричневый член Спайка увеличился еще больше, из отверстия на багровой головке выступила прозрачная капелька.
– И все-таки интересно, что это с ним? – Крошки-Ножки, любопытствуя, сделал не-сколько шагов вперед. Детеныш стегозавра встал на ноги и весь подобрался – было очевидно, что он убежит, едва Крошки-Ножки сделает еще движение в его сторону.
– Не знаю, - прошипела в ответ Сера, еще больше наклоняя голову. – Но мне это не нравится!
Словно сговорившись, не спуская глаз с напрягшегося Спайка, они развернулись и ушли обратно. Через каждые несколько шагов кто-нибудь из них оглядывался – Спайк лежал на животе и время от времени совершал конвульсивные движения, елозя по земле назад и вперед. Он подобрал зубами с земли немного папоротника и начал жевать – Крошки-Ножки счел это хорошим знаком.
Вечером этого дня Даки, впервые за очень долгое время, укладывалась спать одна, без Спайка. Зевая, она, по привычке, сказала «Спокойной ночи!» в сторону вырытой им самим ямки, наполненной свежими листьями, и заснула. Что-то толкнуло в нос. В полусне она отмахнулась лапкой, но промахнулась, а через мгновение почувствовала еще одно мягкое горячее прикосновение. Глубоко вдохнув знакомый запах, она с трудом разлепила глаза. Перед самым ее носом висел напряженный, направленный прямо ей в лицо член.
– Ф-у-у-й! – Сморщившись от отвращения, она подняла голову и наткнулась на умоляющий взгляд больших глаз. Спайк издал непонятный жалобный звук, который Даки приняла за извинение. Несколько раз он открыл пасть и лизнул своим большим языком воздух, со значением поглядывая на свою подружку. Даки несмело высунула язык и осторожно лизнула. Спайк мелко задрожал всем телом и закивал головой с довольной, от уха до уха, улыбкой. Даки, лизнула еще раз, поцеловала головку и облизала свои губы, мысленно пожав плечами: никакого вкуса, горячий и твердый, со знакомым запахом. Ей то все равно, но раз Спайку нравиться… Она принялась облизывать ствол и головку, вскоре заметив, что Спайк дрожит сильнее всего тогда, когда она касается губами основания головки. Чтобы ласкать его по всей длине ей каждый раз приходилось делать несколько шагов: наконец Спайк задергался так сильно, что она, испугавшись, отпрянула назад.
В этот момент она находилась прямо перед ним и немедленно получила прямо в мордочку мутную, липкую, странно пахнущую струю. Земля под ней мгновенно стала скользкой, у нее разъехались ноги, и она упала прямо в образовавшуюся лужицу. Поднявшись, она ощутила себя страшно липкой: тягучие капли срывались с ее лап и хвоста: одна из них собралась у нее на подбородке и присоединилась к подружкам на земле. Спайк, отойдя ей было сторону, продолжал изливаться – ей было плохо видно, но хорошо слышно, как мощные струи орошают землю вокруг него. Луна скрылась за облаками: в почти полной темноте было страшновато одной идти к озеру, поэтому Даки свернулась калачиком и попыталась снова заснуть. Через минуту, сквозь полусон, она почувствовала аккуратное прикосновение большого тела. Счастливо улыбнувшись, она провалилась в сон.
Следующим утром Крошки-Ножки проснулся от того, что его кто-то толкал. Сера атаковала его своей головой уже некоторое время и явно была не в духе. Как истый трицератопс, она очень дорожила своей честью – вчерашний дружный смех над ней еще звучал в ее ушах.
– Спайк вернулся. – Буркнула она ему.
Первое на что они наткнулись, было большое белое пятно, хорошо заметное на коричневой земле. Сера принюхалась к нему и расчихалась. Это разбудило свернувшуюся в комочек Даки, но Спайк продолжал спать мертвым сном. Крошки-Ножки отметил про себя, что вчерашней «штуки» между ног Спайка уже не было, и искренне этому обрадовался. Подошедшая к Да-ки Сера, не успев даже открыть рот, расчихалась снова, да так, что из ее глаз полились слезы. Догадавшись о причине этого, Даки бросилась к озеру смывать с себя следы ночного «приключения». Тщательно ополоснувшись, в прекрасном настроении она побежала обратно. Еще издалека она увидела Серу и Крошки-Ножки, разговаривающих с аппетитом уплетающим папоротник довольным Спайком, у которого между ног опять болталась его дубинка. Даки всхлипнула, и упала в обморок.
– Послушай, Крошки-Ножки, - осторожно начала отвечать на его, по наивности прямой, вопрос приемная мать Спайка, родная мать Даки, уже успевшая переговорить со своей дочерью. – То, что случилось со Спайком, у нас, живущих в Великой Долине, случается только со взрослыми. Я его растила с того момента, когда он вылупился из яйца, и, конечно, знаю о нем многое, но я все-таки не из его племени. – Она на минуту задумалась. Крошки-Ножки нетерпеливо переминался с ноги на ногу. – Пожалуй, лучше всего вам отвести Спайка к его родным. Тем более, что сейчас они совсем недалеко отсюда, сейчас я тебе объясню, где они остановились. Поспеши, ведь они не живут долго на одном месте, как мы с тобой…
Сера шла и думала, какой Спайк ей не нравится больше: прежний, не останавливающий ни перед чем при виде красивого цветка, растущего обычно где-нибудь на самом краю обрыва под носом у Острозуба, из-за этого и сам влипающий в неприятности, и втягивающий в них всех остальных или сегодняшний, то плетущийся сзади, то заходящий сбоку, и непрерывно ее обнюхивающий. Подчеркнуто не обращая на него внимание, она несколько раз резко махнула хвостом, надеясь попасть по любопытной морде, но он, очевидно, ловко уворачивался. Унаследованная ею от предков природная ярость ломала барьеры пристойности и дружеских отношений один за другим. Гордость не позволяла ей окликнуть друзей. Глаза ее налились кровью, Сера специально замедляла шаг: она сама разберется с наглецом. Наконец, дождавшись момента, когда Крошки-Ножки и Даки скрылись за большим валуном, Сера развернулась навстречу Спайку
Она легонько прикоснулась к складке кожи между его задних лап и продолжила с сомнением.
Только он наверно очень маленький. Вот такой.
Она показала на валяющийся рядом с ней толстый сучок сантиметров двух в длину.
– А у него, - она оглянулась вокруг, ища что-нибудь подходящее для сравнения, и не найдя ничего подходящего, выпалила. – Ну, почти как твой хвост!
– Пойти надо за ним! – Наморщив лоб, сказал Петри.
– Ты прав! – Твердо сказал Крошки-Ножки. – Вдруг ему от него больно! Слышали, как он шипел?!
Отыскать Спайка было очень легко – тяжело дыша, он лежал на конце проделанной им же самим широкой прорехи из смятых и поломанных стеблей и листьев. Он лежал почти на боку и его длинный и толстый упругий член, так поразивший их пару минут назад, был весь на виду. Он настороженно переводил взгляд ...с одного из них на другого, пока не остановился на Даки. Ей не раз приходилось иметь дело с голодным Спайком, совершенно неуправляемым и порой даже невыносимым, пока не набьет свой желудок, и знала, как себя с ним вести. Конечно, Спайк не ел ничего с самого утра, но, помимо голода, сейчас в его взгляде читалось нечто такое, что заставило Даки спрятаться за передней ногой Серы, а последнюю наклонить голову в инстинктивной оборонительной позиции. Темно-коричневый член Спайка увеличился еще больше, из отверстия на багровой головке выступила прозрачная капелька.
– И все-таки интересно, что это с ним? – Крошки-Ножки, любопытствуя, сделал не-сколько шагов вперед. Детеныш стегозавра встал на ноги и весь подобрался – было очевидно, что он убежит, едва Крошки-Ножки сделает еще движение в его сторону.
– Не знаю, - прошипела в ответ Сера, еще больше наклоняя голову. – Но мне это не нравится!
Словно сговорившись, не спуская глаз с напрягшегося Спайка, они развернулись и ушли обратно. Через каждые несколько шагов кто-нибудь из них оглядывался – Спайк лежал на животе и время от времени совершал конвульсивные движения, елозя по земле назад и вперед. Он подобрал зубами с земли немного папоротника и начал жевать – Крошки-Ножки счел это хорошим знаком.
Вечером этого дня Даки, впервые за очень долгое время, укладывалась спать одна, без Спайка. Зевая, она, по привычке, сказала «Спокойной ночи!» в сторону вырытой им самим ямки, наполненной свежими листьями, и заснула. Что-то толкнуло в нос. В полусне она отмахнулась лапкой, но промахнулась, а через мгновение почувствовала еще одно мягкое горячее прикосновение. Глубоко вдохнув знакомый запах, она с трудом разлепила глаза. Перед самым ее носом висел напряженный, направленный прямо ей в лицо член.
– Ф-у-у-й! – Сморщившись от отвращения, она подняла голову и наткнулась на умоляющий взгляд больших глаз. Спайк издал непонятный жалобный звук, который Даки приняла за извинение. Несколько раз он открыл пасть и лизнул своим большим языком воздух, со значением поглядывая на свою подружку. Даки несмело высунула язык и осторожно лизнула. Спайк мелко задрожал всем телом и закивал головой с довольной, от уха до уха, улыбкой. Даки, лизнула еще раз, поцеловала головку и облизала свои губы, мысленно пожав плечами: никакого вкуса, горячий и твердый, со знакомым запахом. Ей то все равно, но раз Спайку нравиться… Она принялась облизывать ствол и головку, вскоре заметив, что Спайк дрожит сильнее всего тогда, когда она касается губами основания головки. Чтобы ласкать его по всей длине ей каждый раз приходилось делать несколько шагов: наконец Спайк задергался так сильно, что она, испугавшись, отпрянула назад.
В этот момент она находилась прямо перед ним и немедленно получила прямо в мордочку мутную, липкую, странно пахнущую струю. Земля под ней мгновенно стала скользкой, у нее разъехались ноги, и она упала прямо в образовавшуюся лужицу. Поднявшись, она ощутила себя страшно липкой: тягучие капли срывались с ее лап и хвоста: одна из них собралась у нее на подбородке и присоединилась к подружкам на земле. Спайк, отойдя ей было сторону, продолжал изливаться – ей было плохо видно, но хорошо слышно, как мощные струи орошают землю вокруг него. Луна скрылась за облаками: в почти полной темноте было страшновато одной идти к озеру, поэтому Даки свернулась калачиком и попыталась снова заснуть. Через минуту, сквозь полусон, она почувствовала аккуратное прикосновение большого тела. Счастливо улыбнувшись, она провалилась в сон.
Следующим утром Крошки-Ножки проснулся от того, что его кто-то толкал. Сера атаковала его своей головой уже некоторое время и явно была не в духе. Как истый трицератопс, она очень дорожила своей честью – вчерашний дружный смех над ней еще звучал в ее ушах.
– Спайк вернулся. – Буркнула она ему.
Первое на что они наткнулись, было большое белое пятно, хорошо заметное на коричневой земле. Сера принюхалась к нему и расчихалась. Это разбудило свернувшуюся в комочек Даки, но Спайк продолжал спать мертвым сном. Крошки-Ножки отметил про себя, что вчерашней «штуки» между ног Спайка уже не было, и искренне этому обрадовался. Подошедшая к Да-ки Сера, не успев даже открыть рот, расчихалась снова, да так, что из ее глаз полились слезы. Догадавшись о причине этого, Даки бросилась к озеру смывать с себя следы ночного «приключения». Тщательно ополоснувшись, в прекрасном настроении она побежала обратно. Еще издалека она увидела Серу и Крошки-Ножки, разговаривающих с аппетитом уплетающим папоротник довольным Спайком, у которого между ног опять болталась его дубинка. Даки всхлипнула, и упала в обморок.
– Послушай, Крошки-Ножки, - осторожно начала отвечать на его, по наивности прямой, вопрос приемная мать Спайка, родная мать Даки, уже успевшая переговорить со своей дочерью. – То, что случилось со Спайком, у нас, живущих в Великой Долине, случается только со взрослыми. Я его растила с того момента, когда он вылупился из яйца, и, конечно, знаю о нем многое, но я все-таки не из его племени. – Она на минуту задумалась. Крошки-Ножки нетерпеливо переминался с ноги на ногу. – Пожалуй, лучше всего вам отвести Спайка к его родным. Тем более, что сейчас они совсем недалеко отсюда, сейчас я тебе объясню, где они остановились. Поспеши, ведь они не живут долго на одном месте, как мы с тобой…
Сера шла и думала, какой Спайк ей не нравится больше: прежний, не останавливающий ни перед чем при виде красивого цветка, растущего обычно где-нибудь на самом краю обрыва под носом у Острозуба, из-за этого и сам влипающий в неприятности, и втягивающий в них всех остальных или сегодняшний, то плетущийся сзади, то заходящий сбоку, и непрерывно ее обнюхивающий. Подчеркнуто не обращая на него внимание, она несколько раз резко махнула хвостом, надеясь попасть по любопытной морде, но он, очевидно, ловко уворачивался. Унаследованная ею от предков природная ярость ломала барьеры пристойности и дружеских отношений один за другим. Гордость не позволяла ей окликнуть друзей. Глаза ее налились кровью, Сера специально замедляла шаг: она сама разберется с наглецом. Наконец, дождавшись момента, когда Крошки-Ножки и Даки скрылись за большим валуном, Сера развернулась навстречу Спайку