Мне двенадцать лет. Часть 2
А он накачивал и накачивал её своим поршнем.
Мы все вошли и стояли рядом. Парни разделись и стояли с дымящимися на перевес членами. Она открыла глаза и увидела нас. Раздался гортанный хриплый как вздох её крик
- Сын. Сын. Выйдиии. Выйдиии. Уберите ребёнка. И она, поймав очередной оргазм, задёргалась под ним. Тела распались. Я вышел. Мне было противно, стыдно перед матерью, что я ничем не смог ей помочь. А что я мог - выйти на улицу и кричать караууу мою мать насилуют. Сбежались бы мужики и бабы - вошли бы, а она еб@тся с пацанами, ловя кайф, позора не оберёшься. Правильно сказал кто-то одним ху@м больше, меньше какая разница. Да и она может вопреки своему разуму получает такие разрядки от их членов. Голосит в голос, ловя оргазмы.
Не прошло и нескольких минут, как раздался возмущённый голос матери - Ребята. Ребята. Как не стыдно, что вы себе позволяете.
- Да пей не егози.
Да ни хочу я пить эту гадость.
- Ой, ой куколка из Москвы это не пьёт. Брезгает сучка. Что стоишь, влей ей в рот.
Голос матери - Фу какая гадость. Алик. Алик, как ты можешь меня так подставлять. Как тебе не стыдно. Да еще при сыне.
- Пустите. Пустите. Нет. Нет. Не смейте меня больше трогать.
- Да брось ломаться. Дашь ещё нам двоим по разу, и всё забудется. Никто и не узнает. Ты ведь завтра уедешь.
- Дурак я что проститутка. Да ещё сразу с тремя жеребцами вы меня затрахаете.
- Ребятки. Да что же вы делаете господи. Я ведь в матери вам гожусь. Вам потом стыдно будет самим. Девок полно молодых, а вы на старуху лезете.
- Да брось блажить тётка. Тебя ещё лет пятнадцать еб@ть и еб@ть, каждый день с утра до вечера. Такой станок не должен простаивать.
- Нет, нееееет. Прошу мальчикииии оставьте меня. Ваш друг меня замучил. Из меня течёт рекой. Куда же ты мальчик...
Вот он ещё один последний её крик отчаяния – НЕЕЕЕТ. Прошууу не надоооо. Неееет.
Она лежала голая на кровати. Между её ног лежал высокий парень постарше Лёшка и уже трахал её. Толька держал её за волосы и водил залупой по её губам.
– Давай сучка открывай ротик. Кончай крутить башкой и шлёпнул её по щекам ладонью. Смотри, если укусишь, будишь ходить с синей мордой до конца отпуска.
Она схватила его член под корень ладошкой.
- Ну и колбаса у тебя, затрахал меня до потери пульса. Я теперь твоего друга, после тебя, не чувствую в своей девочке.
- Кончай болтать, давай полижи моего дружка. Она послушно облизала его залупу, и обняла её губами.
Лицо её было красное сосредоточенное с закрытыми глазами. Она уже не крутила головой, а держала в ладони член Толяна, и делала ему минет. Её задница стала дёргаться, подаваясь навстречу ялде парня, который её трахал сверху.
- Видишь Сашок всё нормально. Все тётки сначала ломаются, а потом еб@тся просто мама не горюй.
Ты ведь сегодня вчера утром всё видел и слышал. Да и сегодня ночью не спал. Я ведь правду говорю. Твоей мамане секс нужен как воздух. Просто всем женщинам надо, чтобы за ними поухаживали. Красивые слова говорили. Про любовь пели соловьём. Тогда они сами ноги раздвигают. А нам не когда. Я в августе в армию с Лёхой ухожу. Да и вы завтра уедите. А Толян уже три месяца как развёлся. Тётка ушла от него из-за его члена. У них яйца просто лопаются. Они сейчас пару раз ей спустят и уйдут. Я обещаю. Никаких извращений. Если хочешь, вставь ей в рот. Она и у тебя пососёт.
- Нет. Нет. Кончайте её мучить скорее. Лучше для неё чтобы она меня не видела.
На неё лёг Алька. – Ну давай, давай напоследок скотинкааа так меня подставииил.
Под ним он начла вскрикивать, кончая уже через несколько минут. Они катались в одном безумном клубке. Парни стояли, раскрыв рты. – Во, даёт сучка. А дёргалась дурра, меня поцарапала.
Их члены опять приняли боевую стойку. Тела распались. Мать лежала, тяжело дыша с закрытыми глазами отходя от схваченных оргазмов. На неё опять лёг Толян, который делал ей минет с ялдой.
Его член сразу вошёл с хлюпаньем в неё на полную длину.
Она вздрогнула и открыла глаза. – Алик принеси попить кваску. Он принёс ей браги. Она жадно выпила кружку.
- Тебя хоть как звать юноша. Не прыгай на мне как угорелый. Раз уж еб@шь меня так давай с чувством с толком с расстановкой. Не спеши, наращивай темп постепенно. Для начала поцелуй меня. А у тебя хрен приличный. Стучит под желудок. И она закрыла глаза – Давай, давай малец УУУЮЮЮЙЙЙ. АААХХХ. И замерла на пару минут.
Они, потеряв чувство реальности оба стали отдаваться друг другу с каким-то ожесточением. Она уже несколько раз просто орала в голос, кончая и кончая.
Лёшка - Зря напоили тётку. Нет ничего хуже еб@ть пьяную бабу. У неё оргазмы идут как волны на море, а насыщения не наступает.
Они протрахали её часа два. Алька сказал – Всё ребята закругляйтесь. Через час мои предки придут. Скандала только и не хватает. Надо ещё убраться и её привести в порядок. Мать лежала в каком-то отрешённом состоянии с закрытыми глазами. Широко, разведя ноги, из её раскрытого влагалища стекала сперма.
Губы шептали - Щенки, щенки всё равно вы все щенки. Ну давайте, давайте - ещё, ещё. Как она сокращается. Как сокращается. Алик если сам не можешь больше приведи кто может. Её пальцы опустились во влагалище.
Толька – Дай я ей вставлю последний раз раком.
Он поставил её на колени на кровати. Теперь открылась вся прелесть её развороченного органа. Красные, свернутые в трубочку губы уже не закрывали вход во влагалище. Из розового зева стекала белесая жидкость. Толька положил свои лапы на её ягодицы, приставил свой член к её такому манящему месту, и его залупа с хлюпаньем вошла в неё. Член появлялся, и входил опять в неё под корень куда-то ей под желудок.
Она начала причитать под его членом сразу.
– Давай, давай ещёё, ещёёё ОООО мамочка УЮЮЮЮЙЙЙ. ЩЕНОК, Щенок. Щеноооочееек.
Он кончил, и она в изнеможении завалилась на бок и уснула.
Парни ушли. Алик вымыл пол. Выкинул бутылки. Открыл окна. Отнёс мать в ванну.
С полчаса отмывал её от спермы и пота. Завернул в простынь, и отнёс в спальню.
- Я бы на твоём месте сейчас повозил своим писюнчиком ей по губам. Она в таком состоянии, что молча сделала бы тебе минет.
Я молчал. - Ну и правильно. У тебя ещё всё впереди. Могу поспорить, ты ей всё равно вдуешь лет через пять- семь. Только ей уже будет за сороковник и сколько ху@в она пропустит через себя - мама родная не сосчитать. Если только за эти три дня её вы@бли четыре мужика. Я подумал про себя не четыре, а пять. А за две недели, если вспомнить пляж в Серебряном бору – то восемь.
На следующий день мы уехали в деревню.
Мы все вошли и стояли рядом. Парни разделись и стояли с дымящимися на перевес членами. Она открыла глаза и увидела нас. Раздался гортанный хриплый как вздох её крик
- Сын. Сын. Выйдиии. Выйдиии. Уберите ребёнка. И она, поймав очередной оргазм, задёргалась под ним. Тела распались. Я вышел. Мне было противно, стыдно перед матерью, что я ничем не смог ей помочь. А что я мог - выйти на улицу и кричать караууу мою мать насилуют. Сбежались бы мужики и бабы - вошли бы, а она еб@тся с пацанами, ловя кайф, позора не оберёшься. Правильно сказал кто-то одним ху@м больше, меньше какая разница. Да и она может вопреки своему разуму получает такие разрядки от их членов. Голосит в голос, ловя оргазмы.
Не прошло и нескольких минут, как раздался возмущённый голос матери - Ребята. Ребята. Как не стыдно, что вы себе позволяете.
- Да пей не егози.
Да ни хочу я пить эту гадость.
- Ой, ой куколка из Москвы это не пьёт. Брезгает сучка. Что стоишь, влей ей в рот.
Голос матери - Фу какая гадость. Алик. Алик, как ты можешь меня так подставлять. Как тебе не стыдно. Да еще при сыне.
- Пустите. Пустите. Нет. Нет. Не смейте меня больше трогать.
- Да брось ломаться. Дашь ещё нам двоим по разу, и всё забудется. Никто и не узнает. Ты ведь завтра уедешь.
- Дурак я что проститутка. Да ещё сразу с тремя жеребцами вы меня затрахаете.
- Ребятки. Да что же вы делаете господи. Я ведь в матери вам гожусь. Вам потом стыдно будет самим. Девок полно молодых, а вы на старуху лезете.
- Да брось блажить тётка. Тебя ещё лет пятнадцать еб@ть и еб@ть, каждый день с утра до вечера. Такой станок не должен простаивать.
- Нет, нееееет. Прошу мальчикииии оставьте меня. Ваш друг меня замучил. Из меня течёт рекой. Куда же ты мальчик...
Вот он ещё один последний её крик отчаяния – НЕЕЕЕТ. Прошууу не надоооо. Неееет.
Она лежала голая на кровати. Между её ног лежал высокий парень постарше Лёшка и уже трахал её. Толька держал её за волосы и водил залупой по её губам.
– Давай сучка открывай ротик. Кончай крутить башкой и шлёпнул её по щекам ладонью. Смотри, если укусишь, будишь ходить с синей мордой до конца отпуска.
Она схватила его член под корень ладошкой.
- Ну и колбаса у тебя, затрахал меня до потери пульса. Я теперь твоего друга, после тебя, не чувствую в своей девочке.
- Кончай болтать, давай полижи моего дружка. Она послушно облизала его залупу, и обняла её губами.
Лицо её было красное сосредоточенное с закрытыми глазами. Она уже не крутила головой, а держала в ладони член Толяна, и делала ему минет. Её задница стала дёргаться, подаваясь навстречу ялде парня, который её трахал сверху.
- Видишь Сашок всё нормально. Все тётки сначала ломаются, а потом еб@тся просто мама не горюй.
Ты ведь сегодня вчера утром всё видел и слышал. Да и сегодня ночью не спал. Я ведь правду говорю. Твоей мамане секс нужен как воздух. Просто всем женщинам надо, чтобы за ними поухаживали. Красивые слова говорили. Про любовь пели соловьём. Тогда они сами ноги раздвигают. А нам не когда. Я в августе в армию с Лёхой ухожу. Да и вы завтра уедите. А Толян уже три месяца как развёлся. Тётка ушла от него из-за его члена. У них яйца просто лопаются. Они сейчас пару раз ей спустят и уйдут. Я обещаю. Никаких извращений. Если хочешь, вставь ей в рот. Она и у тебя пососёт.
- Нет. Нет. Кончайте её мучить скорее. Лучше для неё чтобы она меня не видела.
На неё лёг Алька. – Ну давай, давай напоследок скотинкааа так меня подставииил.
Под ним он начла вскрикивать, кончая уже через несколько минут. Они катались в одном безумном клубке. Парни стояли, раскрыв рты. – Во, даёт сучка. А дёргалась дурра, меня поцарапала.
Их члены опять приняли боевую стойку. Тела распались. Мать лежала, тяжело дыша с закрытыми глазами отходя от схваченных оргазмов. На неё опять лёг Толян, который делал ей минет с ялдой.
Его член сразу вошёл с хлюпаньем в неё на полную длину.
Она вздрогнула и открыла глаза. – Алик принеси попить кваску. Он принёс ей браги. Она жадно выпила кружку.
- Тебя хоть как звать юноша. Не прыгай на мне как угорелый. Раз уж еб@шь меня так давай с чувством с толком с расстановкой. Не спеши, наращивай темп постепенно. Для начала поцелуй меня. А у тебя хрен приличный. Стучит под желудок. И она закрыла глаза – Давай, давай малец УУУЮЮЮЙЙЙ. АААХХХ. И замерла на пару минут.
Они, потеряв чувство реальности оба стали отдаваться друг другу с каким-то ожесточением. Она уже несколько раз просто орала в голос, кончая и кончая.
Лёшка - Зря напоили тётку. Нет ничего хуже еб@ть пьяную бабу. У неё оргазмы идут как волны на море, а насыщения не наступает.
Они протрахали её часа два. Алька сказал – Всё ребята закругляйтесь. Через час мои предки придут. Скандала только и не хватает. Надо ещё убраться и её привести в порядок. Мать лежала в каком-то отрешённом состоянии с закрытыми глазами. Широко, разведя ноги, из её раскрытого влагалища стекала сперма.
Губы шептали - Щенки, щенки всё равно вы все щенки. Ну давайте, давайте - ещё, ещё. Как она сокращается. Как сокращается. Алик если сам не можешь больше приведи кто может. Её пальцы опустились во влагалище.
Толька – Дай я ей вставлю последний раз раком.
Он поставил её на колени на кровати. Теперь открылась вся прелесть её развороченного органа. Красные, свернутые в трубочку губы уже не закрывали вход во влагалище. Из розового зева стекала белесая жидкость. Толька положил свои лапы на её ягодицы, приставил свой член к её такому манящему месту, и его залупа с хлюпаньем вошла в неё. Член появлялся, и входил опять в неё под корень куда-то ей под желудок.
Она начала причитать под его членом сразу.
– Давай, давай ещёё, ещёёё ОООО мамочка УЮЮЮЮЙЙЙ. ЩЕНОК, Щенок. Щеноооочееек.
Он кончил, и она в изнеможении завалилась на бок и уснула.
Парни ушли. Алик вымыл пол. Выкинул бутылки. Открыл окна. Отнёс мать в ванну.
С полчаса отмывал её от спермы и пота. Завернул в простынь, и отнёс в спальню.
- Я бы на твоём месте сейчас повозил своим писюнчиком ей по губам. Она в таком состоянии, что молча сделала бы тебе минет.
Я молчал. - Ну и правильно. У тебя ещё всё впереди. Могу поспорить, ты ей всё равно вдуешь лет через пять- семь. Только ей уже будет за сороковник и сколько ху@в она пропустит через себя - мама родная не сосчитать. Если только за эти три дня её вы@бли четыре мужика. Я подумал про себя не четыре, а пять. А за две недели, если вспомнить пляж в Серебряном бору – то восемь.
На следующий день мы уехали в деревню.