поездках и отдыхах я много посещал места средоточия нашего брата, обогащаясь и в плане секса, расширяя опыт общения с парнями разных рас, наций и возраста. Жизнь била ключом, мир вновь был прекрасен и исполнен неисчислимых возможностей, будущее казалось светлым и радостным.

Кто из нас не испытывал подобных иллюзий?!

Не вдаваясь в подробности, отмечу лишь, что и я терял их весьма болезненно одну за другой, покрывая сердце ранами и шрамами и возвращаясь вновь к пониманию жизни такой, какова она и есть на самом деле. У каждого своя и одна на всех. Со своими темными и светлыми полосами, взлетами и падениями, удачами и разочарованиями.

Стал ли я хуже от познания этой стороны жизни? Ни в коей мере.

Стал ли лучше? Однозначно.

Лучше ли понимаю людей? Несомненно. Так получалось, что изо всех моих воспоминаний — читай опыта — я не смог извлечь ничего, что хотя бы отдаленно по форме, или смыслу напоминало сложившуюся ныне ситуацию.

Водные процедуры были окончены. Я сполоснул ванну и вновь наполнил ее чуть более горячей водой, добавив благоухающей пенки. Пора было будить Воробушка, а рука не поднималась...

Крайне редко в жизни моей бывали ситуации, когда я не знал как поступить и что предпринять. Так же было и сейчас.

Просить и умолять?

Убеждать?

Поговорить по душам?

Просто расплатиться за услуги и ждать его реакции?

Излить перед ним свою душу и чувства?

Я буквально сатанел, но не мог решиться ни на какой вариант. Нет в жизни хуже неопределенности! Зависнув в ней я скрежетал зубами, болтаясь словно муха в паутине.

Мучительно медленно заварил я кофе. Которая ж это чашка за эту бесконечную ночь?

Переливая его из джезвы в чашку я внезапно услышал хриплый со сна голосок:

— А мне?

Рука дрогнула так, что кофе разом выплеснулось на белоснежное покрытие кухонного столика, расползаясь на нем в большую шоколадную лужу. Рывком подняв голову я увидел выглядывавшее из-за приоткрытой двери заспанное румяное личико Воробушка, озаренное нежной улыбкой. Вот чертенок!

Сорвавшись с места я подхватил его на руки, отнес в ванную и бережно опустил в искрящуюся пену. Вода, слава небесам, уже успела немного остыть.

— Давай отмывайся, а я пока заварю свежее, — проворковал я и сам вдруг залившись румянцем, и отправился готовить новый кофе.

Не буду описывать какая буря клокотала в душе во время этой процедуры. Как чутко вслушивался я в каждый шорох и всплеск, доносящийся из ванной...

Но вот кофе готов, гренки ароматной горкой возвышаются на блюде, из-за двери ванной не слышно боле ничего.

Появился свежий и жизнерадостный Воробушек, обмотавшийся вокруг бедер полотенцем.

Кофе мы поглощали молча, лишь изредка обмениваясь осторожными взглядами. Я не мог выдавить из себя ни слова.

Уже в самом конце насытившийся паренек встал из-за стола, потянулся до хруста костей и промолвил:

— Спасибо... Да, здорово мы покувыркались! Давно мне ни с кем не было так хорошо... Ну что ж, пора одеваться.

Он отправился в комнату и зашуршал там одеждой. Возился недолго. Вышел, вопросительно глядя мне в глаза. Я протянул ему зелененькую фифтю.

— Хватит? — спросил одеревеневшим голосом.

Паренек, потупив взор, быстро схватил грины и, сунув их в карман, ответил:

— Нормально... Ну что, я бегу... Может свидимся еще... Я сам знаешь где бываю...

Развернулся, направился к двери и попытался совладать с замком. Чего-то у него там не получалось. Я крайне медленно вышел из ступора. Рванул к нему. Прижался сзади, помогая отворить дверь. Наконец она распахнулась. Парень сделал шаг за порог...

И тут из горла каким-то совершенно незнакомым мне и хриплым голосом вырвалось наконец:

— Слышь, Воробушек, а может... останешься?!В нашем городе уже давно нет воробьев.

Раньше и их, и голубей было очень много.

Громадные воркующие стаи издавна сосредотачивались в центральной части города (где все их подкармливали), успешно и упорно «украшая» своим пометом исторические здания и памятники. Бороться с этим явлением было крайне сложно и неприятно. Затем кто-то больно умный решил кардинально изменить ситуацию. Голубей стали кормить отравленным зерном...

Кормили долго и упорно, пока они исчезли.

Бойкие и пронырливые их сородичи тоже угощались дармовым кормом и, естественно, разделили судьбу голубей...

В нашем городе уже давно все памятники и дома очень чистые.

Голубей подчистую истребить все же не удалось — они могут прилетать издалека.

Воробьи так не умеют...