Маргоша наоборот. Часть 2
еще кое-что.
Для начала я строго сказал:
- Вопрос с трусиками закрыт. Ты должна их носить для гигиены. Кроме того, меня будет развлекать то, что я их буду снимать, когда мне вздумается.
- Я поняла-поняла... - перебила меня Саша, состроив милую недовольную гримаску. - А штучку уже можно взять в рот? Она стала большая?
- Близко к этому, - сознался я, проведя рукой по аппетитной ягодице под юбкой, - но сначала надеть вот это.
Я протянул Саше пакет с покупками из секс-шопа:
- Я не успеваю убираться в квартире. Поэтому ты будешь моей горничной. Наводить порядок, прибираться ты должна в этом наряде. И должна надеть его уже сейчас. Вон дверь в комнату, которая будет твоей. Тебе надо помочь?
- Сама разберусь, - сказала Саша и, вырвав у меня из рук пакет, убежала в свою новую комнату. А я подумал: «Карина на работе - моя секретарша. Александра у меня дома - горничная. Это что же получается, пока у меня только служебные романы?».
Когда она появилась уже в костюме горничной, мой член сделал так: «Прыынннь!». Словно пружина распрямилась, чуть не прорвав брюки. А Саша, словно этого было мало, достала из ошметков своей памяти кокетство и завлекающе изогнулась. Поставила одну ножку на мысок туфельки. Стала играть перьевой метелкой для пыли из того секс-шопа. Ну, допустим, самую малость это было вульгарно. Но скажите на милость, кто из мужчин не простит красивой женщине капельку вульгарности? Особенно если ей это идет? Особенно если у него на эту самую женщину уже образовался дикий стояк?
Между тем Саша, кокетничая, повернулась. Подогнула ножку. И приподняла край коротенькой юбочки ручкой от метелки, явив моему разгоряченному взору аппетитную задницу. А также аккуратную щелку, вид которой хотелось пить и пить глазами. Если, конечно, не было бы возможности провести по ней пальцами. А потом и засадить в эту сладкую мишень своего изнывавшего в плену трусов Малыша. Я нетерпеливо расстегнул ширинку и понесся к своей заветной цели, все это время манившей из-под короткого подола. Разъяренный носорог по сравнению со мной - первоклашка, попавший в рекреацию старшеклассников.
Впрочем, пока я доставал упрямо цеплявшегося за белье Малыша, Саша, завлекающе глядя через плечо успела сказать:
- Оу! Я просто влюбилась в эту штучку, когда она большая!
Проклиная себя за неуклюжесть, я наконец высвободил член из ширинки и, задрав юбочку практически на спину, прорычал:
- Ты почему без трусиков?
- Ну, Александр Николаевич, вы же все равно сейчас поласкаете меня между ножек! К чему нам тянуть время, снимая трусики?
Сил отвечать у меня уже не было. Я еще проверил, насколько готова женщина для меня. Провел средним пальцем вдоль щелки, ощутив ее увлажненность и бархатистую нежность. Саша тут же прогнулась, уперевшись руками в стену, но не выпустив при этом метелку:
- Уфх... - порывисто вздохнула она, - Александр Николаевич, а хотите, пока вы меня ласкаете, я смахну пыль с вашей штучки?
Изогнувшись, моя новая горничная, мазнула меня по члену перьями. Я вздрогнул. Прорычал «к черту!». Схватил женщину за бедра и одним ударом ворвался в ее влажную глубину.
- О! Ооо! ООООО!... - Саша зашлась стонами. А в промежутках между ними еще пыталась разговаривать. - Александр... оох... Николаевич... ууфф... мммм... что вы... ааахх... делаете?
Я не отвечал, как и положено самцу, по яйца насаживающему самку на свой член. Ну, о чем, в самом деле, можно говорить в этот момент? Если из горла вырываются только животные рыки? Рассказывать, что я ее трахаю? Засаживаю на всю глубину? Нахрен, расскажу немного позже.
Саша, видимо поняла, что ответа не дождется, но продолжала разглагольствовать между стонами и вскриками. Болтушка, бля.
- Какая чудесная... штучка... Я-то думала... что только... в ротик... А тут... она... Умеет... Такое!... Айййииии...
Приближение женского оргазма я почувствовал заранее. Стало особенно сладко таранить тесное мокрое влагалище. Я едва сам не зашелся в экстазе. А потом подвластное моим движениям покорное тело престало повиноваться. Зашлось в криках, заизвивалось в судорогах. Сдавливая мой приостановившийся член пульсирующим ритмом сокращений. Я чуть не взвыл. Мне хотелось еще рвать и насаживать Сашу. А что теперь? Снова ротик? Надоело, бля!
Но Саша, еще встряхиваемая последними толчками, завела руки назад и вцепилась в мою задницу пальчиками. Томно простонала:
- Не останавливайтесь, Александр Николаевич. Я хочу еще...
Ну, что ж! Это другое дело! Я содрал с мячиков сисек лиф костюма и с силой сжал соски. Вот так! Чтобы взвыла! Ничего, ты еще увидишь небо в алмазах! Я рванул трепещущее тело на себя. Так, что соски едва не оторвались. Тело не успело даже мяукнуть, как оказалось пришпилено по самые яйца.
- Ооууу!... - сказала Саша. И деловито добавила: - Еще!
Ах так? Больше я ей спуску не давал, отпустив бушевавшего во мне зверя на волю. Я месил Сашу хуем. Отрывал соски. Сжимал сиськи. С размаху насаживал за бедра с красноватыми отметинами от моих пальцев. Она терпела все. А когда приостанавливался, чтобы вдохнуть воздуху и смахнуть пот со лба, я слышал коротенькое: «Еще!». Ну, вот что ты будешь делать?! По ходу, это не я оттрахаю ее так, чтобы ноги свести не могла. А она заебет меня так, что придется весь вечер отмачивать свое хозяйство...
Кажется, Саша кончила еще пару раз, пока я наконец не выдержал гонки. Взревев, я мощными толчками наполнил уделанное влагалище...
Едва я вышел из ублажавшей меня женщины, как ноги подкосились. Чтобы не упасть, пришлось автоматически сделать пару шагов назад и лишь потом устало опуститься прямо на пол. Саша тоже ойкнула и капризно пожаловалась:
- Ножки не держат совсем!
После этого она тоже присела возле стены, где только что отдавалась моим грубым притязаниям. Я в душе возликовал: все же ее уделал. Ну, по крайней мере, ничья!... Ага... не тут-то было. Не потрудившись прикрыть грудь, Саша чуть наклонила головку к плечу, проказливо улыбнулась и слегка приподняла бровь:
- И это все?
Моему самолюбию был нанесен удар. Ножом. По рукоятку в печень. Если таковая у самолюбия есть кончено. Впрочем, Саша тут же подползла ко мне и, прильнув щечкой прямо к скукожившемуся члену, проворковала:
- Александр Николаевич, я завтра приступлю к своим обязанностям. Ваша штучка уделала меня так, что я ни на что не способна. И сегодня, - она приподнялась на пару мгновений на локте и погрозила пальчиком моему Малышу, - чтобы эта штучка больше не увеличивалась!
Мое истекающее кровью самолюбие мгновенно воспряло. Под потолок. А может и выше... Воздух пополам с законной гордостью распирал грудь, и я, перебирая белокурые волосы, снисходительно проворчал:
- Только не штучка, а хуй. Можешь еще называть его Малышом.
Видимо, женщины после того, как их оттрахаешь, начинают слышать гораздо лучше. Во всяком случае, на этот раз Саша меня услышала.
- Хуй... Малыш... - проворковала она, словно пробуя на вкус слова. Потом снова приподнялась и, чмокнула мой член. - Хуй - это когда большой. А Малыш - когда маленький.
Охрененная логика!
Для начала я строго сказал:
- Вопрос с трусиками закрыт. Ты должна их носить для гигиены. Кроме того, меня будет развлекать то, что я их буду снимать, когда мне вздумается.
- Я поняла-поняла... - перебила меня Саша, состроив милую недовольную гримаску. - А штучку уже можно взять в рот? Она стала большая?
- Близко к этому, - сознался я, проведя рукой по аппетитной ягодице под юбкой, - но сначала надеть вот это.
Я протянул Саше пакет с покупками из секс-шопа:
- Я не успеваю убираться в квартире. Поэтому ты будешь моей горничной. Наводить порядок, прибираться ты должна в этом наряде. И должна надеть его уже сейчас. Вон дверь в комнату, которая будет твоей. Тебе надо помочь?
- Сама разберусь, - сказала Саша и, вырвав у меня из рук пакет, убежала в свою новую комнату. А я подумал: «Карина на работе - моя секретарша. Александра у меня дома - горничная. Это что же получается, пока у меня только служебные романы?».
Когда она появилась уже в костюме горничной, мой член сделал так: «Прыынннь!». Словно пружина распрямилась, чуть не прорвав брюки. А Саша, словно этого было мало, достала из ошметков своей памяти кокетство и завлекающе изогнулась. Поставила одну ножку на мысок туфельки. Стала играть перьевой метелкой для пыли из того секс-шопа. Ну, допустим, самую малость это было вульгарно. Но скажите на милость, кто из мужчин не простит красивой женщине капельку вульгарности? Особенно если ей это идет? Особенно если у него на эту самую женщину уже образовался дикий стояк?
Между тем Саша, кокетничая, повернулась. Подогнула ножку. И приподняла край коротенькой юбочки ручкой от метелки, явив моему разгоряченному взору аппетитную задницу. А также аккуратную щелку, вид которой хотелось пить и пить глазами. Если, конечно, не было бы возможности провести по ней пальцами. А потом и засадить в эту сладкую мишень своего изнывавшего в плену трусов Малыша. Я нетерпеливо расстегнул ширинку и понесся к своей заветной цели, все это время манившей из-под короткого подола. Разъяренный носорог по сравнению со мной - первоклашка, попавший в рекреацию старшеклассников.
Впрочем, пока я доставал упрямо цеплявшегося за белье Малыша, Саша, завлекающе глядя через плечо успела сказать:
- Оу! Я просто влюбилась в эту штучку, когда она большая!
Проклиная себя за неуклюжесть, я наконец высвободил член из ширинки и, задрав юбочку практически на спину, прорычал:
- Ты почему без трусиков?
- Ну, Александр Николаевич, вы же все равно сейчас поласкаете меня между ножек! К чему нам тянуть время, снимая трусики?
Сил отвечать у меня уже не было. Я еще проверил, насколько готова женщина для меня. Провел средним пальцем вдоль щелки, ощутив ее увлажненность и бархатистую нежность. Саша тут же прогнулась, уперевшись руками в стену, но не выпустив при этом метелку:
- Уфх... - порывисто вздохнула она, - Александр Николаевич, а хотите, пока вы меня ласкаете, я смахну пыль с вашей штучки?
Изогнувшись, моя новая горничная, мазнула меня по члену перьями. Я вздрогнул. Прорычал «к черту!». Схватил женщину за бедра и одним ударом ворвался в ее влажную глубину.
- О! Ооо! ООООО!... - Саша зашлась стонами. А в промежутках между ними еще пыталась разговаривать. - Александр... оох... Николаевич... ууфф... мммм... что вы... ааахх... делаете?
Я не отвечал, как и положено самцу, по яйца насаживающему самку на свой член. Ну, о чем, в самом деле, можно говорить в этот момент? Если из горла вырываются только животные рыки? Рассказывать, что я ее трахаю? Засаживаю на всю глубину? Нахрен, расскажу немного позже.
Саша, видимо поняла, что ответа не дождется, но продолжала разглагольствовать между стонами и вскриками. Болтушка, бля.
- Какая чудесная... штучка... Я-то думала... что только... в ротик... А тут... она... Умеет... Такое!... Айййииии...
Приближение женского оргазма я почувствовал заранее. Стало особенно сладко таранить тесное мокрое влагалище. Я едва сам не зашелся в экстазе. А потом подвластное моим движениям покорное тело престало повиноваться. Зашлось в криках, заизвивалось в судорогах. Сдавливая мой приостановившийся член пульсирующим ритмом сокращений. Я чуть не взвыл. Мне хотелось еще рвать и насаживать Сашу. А что теперь? Снова ротик? Надоело, бля!
Но Саша, еще встряхиваемая последними толчками, завела руки назад и вцепилась в мою задницу пальчиками. Томно простонала:
- Не останавливайтесь, Александр Николаевич. Я хочу еще...
Ну, что ж! Это другое дело! Я содрал с мячиков сисек лиф костюма и с силой сжал соски. Вот так! Чтобы взвыла! Ничего, ты еще увидишь небо в алмазах! Я рванул трепещущее тело на себя. Так, что соски едва не оторвались. Тело не успело даже мяукнуть, как оказалось пришпилено по самые яйца.
- Ооууу!... - сказала Саша. И деловито добавила: - Еще!
Ах так? Больше я ей спуску не давал, отпустив бушевавшего во мне зверя на волю. Я месил Сашу хуем. Отрывал соски. Сжимал сиськи. С размаху насаживал за бедра с красноватыми отметинами от моих пальцев. Она терпела все. А когда приостанавливался, чтобы вдохнуть воздуху и смахнуть пот со лба, я слышал коротенькое: «Еще!». Ну, вот что ты будешь делать?! По ходу, это не я оттрахаю ее так, чтобы ноги свести не могла. А она заебет меня так, что придется весь вечер отмачивать свое хозяйство...
Кажется, Саша кончила еще пару раз, пока я наконец не выдержал гонки. Взревев, я мощными толчками наполнил уделанное влагалище...
Едва я вышел из ублажавшей меня женщины, как ноги подкосились. Чтобы не упасть, пришлось автоматически сделать пару шагов назад и лишь потом устало опуститься прямо на пол. Саша тоже ойкнула и капризно пожаловалась:
- Ножки не держат совсем!
После этого она тоже присела возле стены, где только что отдавалась моим грубым притязаниям. Я в душе возликовал: все же ее уделал. Ну, по крайней мере, ничья!... Ага... не тут-то было. Не потрудившись прикрыть грудь, Саша чуть наклонила головку к плечу, проказливо улыбнулась и слегка приподняла бровь:
- И это все?
Моему самолюбию был нанесен удар. Ножом. По рукоятку в печень. Если таковая у самолюбия есть кончено. Впрочем, Саша тут же подползла ко мне и, прильнув щечкой прямо к скукожившемуся члену, проворковала:
- Александр Николаевич, я завтра приступлю к своим обязанностям. Ваша штучка уделала меня так, что я ни на что не способна. И сегодня, - она приподнялась на пару мгновений на локте и погрозила пальчиком моему Малышу, - чтобы эта штучка больше не увеличивалась!
Мое истекающее кровью самолюбие мгновенно воспряло. Под потолок. А может и выше... Воздух пополам с законной гордостью распирал грудь, и я, перебирая белокурые волосы, снисходительно проворчал:
- Только не штучка, а хуй. Можешь еще называть его Малышом.
Видимо, женщины после того, как их оттрахаешь, начинают слышать гораздо лучше. Во всяком случае, на этот раз Саша меня услышала.
- Хуй... Малыш... - проворковала она, словно пробуя на вкус слова. Потом снова приподнялась и, чмокнула мой член. - Хуй - это когда большой. А Малыш - когда маленький.
Охрененная логика!