Посвящается любви во всех её проявлениях ;)
Как говорится, что такое «не везёт» и как с этим бороться?
На этот раз, мне не свезло конкретно. Конечно, есть теперь, что вспомнить, но страшно, братцы, вспоминать. Мы с друганами были на охоте - меня, как лоха, ободрал медведь-шатун. Не стану объяснять, как зазевался, скажу лишь, что остался жив.

Я - мужик не мелкий, но и медведь был не заморыш - мы разошлись не полюбовно: я ему ухо прокусил, он - разорвал мне правое бедро. Медведь сбежал, я полежал и вскоре егерь взвалил меня на своё могучее плечо. Я потерялся вместе с кровью, в лесу, очнулся - в операционной, на столе.

В нашем забытом богом городишке больничка неплохая, но не без изъяна - в ней тьма бабьЯ. Итак, в глазах - туман. Вокруг движуха, резкий свет. На людях - белые халаты, да не, какие люди... По голосам понятно - бабы. Одна из них, такая каланча, плывёт в моём неоновом тумане и глючным эхом говорит:
«Когда оперируешь мужчину, чувствуешь себя ветеринаром. »

Валяюсь три недели, швы уже сняли. Скучно так, что даже зевота - развлечение. Кругом народ совсем не в моём вкусе, курю по пачке в день - от неча делать.

Она вошла в палату рано утром и приказала мне на выход - я встал и нехотя отправился за ней. Я раньше её видел, и - нередко: она всё время шастала по коридорам и палатам, и перед ней все мерзко пресмыкались. Когда дошли, она ворочала ключом в замке, а я читал на двери: «Заведующий хирургическим отделением. Кандидат медицинских наук. Долгорукая Юлия Святославовна» - Язык сломаешь об такое погоняло - подумал я, вошёл за ней и сел на стул.

Она прошла к столу, взяла с него рентгеновские снимки, и говорит:
- Спусти штаны к коленям.

Я спустил.
- Садись.

Я сел. Скучища - стал разглядывать её. Такая длинная, поджарая бабёнка, лет тридцати. Мордашка, правда, ничего, стихами говоря - с классическою правильностью черт и бледно-голубыми, рыбьими глазами. Взяв со стола тот снимок, что побольше, она неспешно развернулась и прошествовала с ним к окну. Её белёсые, абсурдно перерощенные космы, висящие вдоль её царственной осанки в виде толстой, слабозаплетённой косы, болтались чуть не до колен.

Вернувшись от окна, она сложила снимки стопкой на столе и и подойдя ко мне присела. Стянув мои портки с трусами ещё ниже, она схватилась за моё бедро и стала тщательно исследовать рубец. По ходу дела, докторица кладёт ладони по бокам моей ноги и говорит:
- Напряги мышцы!

Я - напрягаю, и её рука, естественно, вминается в моё хозяйство. В эту секунду дверь открылась и в кабинет зашёл мужик в халате. Картина маслом, на которой она мне собирается сосать и для начала запихала руку в пах - великолепно! Мужик проникся, покраснел и бодро вышел, метнув в меня ревнивый взгляд.
- Чё, не даёт? - подумал я и усмехнулся вслед ревнивцу.

Бабёнка, проводив ушедшего задорными глазами, вдруг наклонилась и поцеловала мой багровый шрам. Тщеславно глядя на него, сказала:
- Прекрасная работа, хоть на конференцию вези!

Мне было неприятно - я непроизвольно дёрнулся. Врачиха заинтересованно взглянула - сначала мне в глаза, а после - между ног. Поверьте, для любой бабищи, я - очень даже лакомый кусок: во мне почти два метра роста, в плечах - косая сажень, плюс - сто десять килограммов крепких мышц. Я не мордоворот, к тому же, хер мой, даже и в отключке - впечатляет.
- Я хорошо тебя заштопала, крепыш! - вставая, докторица развернулась и брезгливо отёрла свои губы антисептической салфеткой.
- А, ветеринар! - я вспомнил фразу из операционной.

Я разозлился. Чувствую - встаёт. У меня часто так бывает: от злости - долгий, злой стояк. Безотносительный. Ну, думаю, пора прикрыться! Привстал, натягиваю шмотки - бабёнка глянула и засекла. Поняв мой член превратно, она самодовольно улыбнулась и начала изысканно «покручивать хвостом», попутно изучая документы.

Я, если бы не злился - засмеялся. Она, походу, и не сомневалась, что я уже её поклонник. А, чёрта с два!!! Мне похеру мороз - я вообще над схваткой. Мне бабы сроду не блазнили, по той, всего-лишь-навсего, простой причине, что я природный, рафинированный гей. И эта чопорная швабра с бледным ворсом напрасно расточала свои чары на совершенно нечувствительный предмет. Я не комбайн и не пассив, я стопроцентный, непреклонный, категорический актив.
- Ну, что набычился, молчун? Небось, скучаешь там, в своей палате? Я заприметила тебя давно и - странный случай! - на меня напала редкостная блажь: тебе, поверь, неслыханно и несказанно повезло: я бы не прочь с тобою поразвлечься. Меня порадовать - задача не простая, но так и быть я дам тебе сегодня шанс исполнить мои женские капризы. - она, красуясь, встала и одарила меня снисходительной улыбкой.

Злорадно предвкушая сногсшибательный эффект, я выдал:
- Бесконечно благодарен, что позволяешь вставить слово... Мне искренне и охуенно жаль, что я не в силах оправдать столь лестных ожиданий. Я, видишь ли, архинаучно выражаясь, - гомосексуалист. Расслабься, детка, мне твои потуги, ужимки и уловки - параллельны.

С неё в момент съебалось всё кокетство:
- А ты красноречив, когда захочешь! Надеялся смутить меня площадной бранью? Напрасный труд, здесь матерятся через слово, так что меня это не покоробит. Мой ход: что, парень, тебе сзади слаще, чем спереди?

Невозмутимо ухмыльнувшись, отвечаю:
- Я своей задницей не развлекаюсь, если ты об этом. В чужое тело - запросто, в своё - ни-ни. Нет, я не пробовал, я просто знаю - это не моё.
- Ты откровенен. Я это запомню. Вставай, иди за мной!

Пока мы шли по коридорам, я следовал за ней и думал:
- Тьфу, явный недотрах! Не мудрено - с такими-то понтами, с такой наружностью - прельстить-то натурала нечем... Такая дылда - узкозадая и плоскогрудая, к тому же - редкостная мразь. Скорей бы выписаться и подальше, в тайгу - от этой страховидлы.

В подвальном этаже было звеняще тихо - ни души. Зашли в рентгеновский отсек. Сижу на стуле и осматриваюсь - натурально, бомбоубежище. Глухо, как в танке. На двери записка - «Буду через час».
- Жаль, рентгенолог отлучился - придётся ждать.
- Слушай... Я подожду один, иди ты... с Богом!
- Не смей мне «тыкать»! Я решаю!!! Ты, очевидно, себя кем-то возомнил... Кем? Неужели, человеком?
- Я, деточка, МУЖЧИНА, а значит - человек, в отличие от баб.

Её эта моя тирада так взбесила, что её рожа побледнела, и я даже подумал, что слегка переборщил. Врачиха принялась ходить по кабинету, постукивая в пол нелепо тонкими своими каблуками, пристроилась к моим мозгам и начала ебать:
- Мужское самомнение - гиенам на смех! Не знаю, чем тут руководствуешься ТЫ, но многие из вас уповают на старикашку Фройда, а между тем, он - глубоко закомплексованный мужчина, выдумавший женскую зависть к пенису как жалкий аргумент в оправдание собственной неполноценности, озлобляющей всякого самца, чувствующего своё истинное, чисто прикладное значение, а Фройд был человек, на редкость прозорливый. Мужчина, это - курьер, распространяющий между женщинами (действительно значимыми особями человеческого вида), важные генетические наработки