и язык. Это, тоже стоило испробовать. Собственные ощущения от всего процесса поразили Белит, она и не подозревала, что сосать и облизывать член мужчины ей так понравится. Более того, это сильно возбуждало. Между ног девушки стало влажно, низ живота охватило приятное тепло. И там же, росло и крепло нестерпимое желание, продиктованное древними инстинктами женщины ощутить сладостную наполняемость истомившегося лона.

Н-Гона постанывал от удовольствия и как-то непроизвольно начал двигать бёдрами, буквально вгоняя член в рот девушки. Руками же, он придерживал голову юной шемитки, взъерошив черные локоны её волос. Белит поразилась мысли, что движения чернокожего воина напоминают сейчас то, как двигаются мужчины при соитии. Получатся, Н-Гона овладевает её ртом, пользует его, как будет вскоре овладевать и пользовать её мокрую, маленькую...

Столь похотливые ассоциации необыкновенно возбудили Белит. Она и не подозревала, что столь непристойные мысли могут так необыкновенно волновать и подстёгивать.

— Я хочу тебя, — хрипло и приглушенно произнесла Белит, когда в очередной раз член вышел из её рта, но готовый впрочем, тут же ворваться обратно. — Возьми меня. Быстрее! Больше не могу терпеть, мне нужен мужчина.

Юная шемитка поднялась и одним быстрым движением избавилась от своей легкой туники. Негр, затаив дыхание взирал на неё. Нагота Белит будила в нем зверя, самца, желание обладать ею, стало просто нестерпимым. Но Белит — это не портовая шлюха с которой можно не церемонится. Об этом не следовало забывать. Скоро эта юная девушка станет для него и женой и царицей и богиней одновременно.

Н-Гона бережно поднял на руки свою царицу и отнёс её на кровать. Он уложил её на спину и после, сжав обе щиколотки Белит, раздвинул ноги девушки широко в стороны. Но воин не стал овладевать ею сразу. Сначала, был горячий сладостный вихрь поцелуев по всему телу, заставивший Белит стонать и изгибаться от удовольствия. Черные толстые губы Н-Гоны прошлись по её шейке и плечам, потом настал черёд тугих полных грудей и темно-коричневых сосков, которые чернокожий не только страстно вылизал, но и нежно покусывал, заставляя девушку вскрикивать и подергиваться в восхитительных ощущениях нервно-пульсирующего наслаждения, пробегающего от сосков вниз к влажной, призывно приоткрытой «раковинке». Далее, губы негра совершили приятное путешествие вниз по животу Белит и добрались до её гладко выбритого лобка. Горячее, страстное дыхание обдало низ живота девушки и её истомившаяся дырочка отозвалась на это выделением новой порции вагинального сока. Н-Гона припал ртом к вожделенному источнику. Белит вся замерла, забыла, как дышать. Его губы и язык играли с её губками, приникали между ними, теребили, сладко щекотали выступающий над входом в щелку бугорок. Юная шемитка зажмурилась от наслаждения, из груди её вырвался сдавленный стон.

Н-Гона сначала привстал, а потом навис над нею. Он был огромен и прекрасен, мышцы под его эбеновой, глянцево блестящей кожей отчётливо проступали — великолепный представитель чёрной расы, готов был, наконец, овладеть ею. И вот, мощный, увитый толстыми венами член, растягивая нежные створки девичьей прелести начал проникать внутрь. «Гость» с трудом прокладывал себе путь в узком, судорожно сжимающимся отверстьице. Но чернокожий воин был опытен не только в делах битв и покорении морских просторов. То, немного вытягивая член назад, то давя им на боковые стеночки, Н-Гона мало-помалу, но проникал всё глубже и глубже. Обильное вагинальное сокоотделение немало помогало «вторжению». Было немного больно, дыхание перехватывало, а сердце Белит, то замирало, то начинало скакать от мысли какой мощный и огромный предмет вползает в липкую и нежную мякоть её лона.

Удовольствие быстро поглотило боль, когда Н-Гона начал неспешно двигаться вперёд-назад, придерживая своё тело на вытянутых руках. Член его плавно, почти нежно скользил, до половину погружаясь в пульсирующую наслаждением девичью дырочку. Белит обняла его руками за крепкую шею. Ноги, она широко раскинула в стороны, но затем, ни раз обхватывала ими любовника за поясницу или вскидывала их вверх.

Н-Гона постепенно усиливал ритм движений. Всё быстрее, быстрее и быстрее... Но он, чередовал их также и с медленным, глубоким, чувственным проникновением, заставляя юную шемитку стонать и кричать от острого наслаждения. Склоняя время от времени голову, негр играл с торчащими сосками Белит: то, прикусывал их, то облизывал, то зажав между губ чуть сдавливал и отпускал, чуть сдавливал и отпускал...

И вот — это пришло. Словно шторм, словно буря, словно дикая, неподвластная никому стихия. Ни один сон не мог сравниться с тем, что происходило сейчас. Это была вершина плотского торжества, это был невообразимый восторг. Ощущения яркие, густые и сочные, пьянящие, как хмельной мёд, и они словно бы вобрали в себя всю суть существования ради которых только и стоит жить.

Белит стонала рычала, царапала спину Н-Гоны ногтями, била пятками о кровать. Её реакция на наслаждение была пылкой, страстной и дикой, каковой была и сама юная шемитка. Видя, как девушка бьётся под ним и кричит от острого наслаждения, чернокожий воин более не смог сдерживать давящую силу, от переизбытка которой его яйца разбухли и налились, словно переспелые фрукты. Он высвободил эту силу и разразился громкими стонами, пока горячие и густые потоки его семени заполняли лоно Белит. Лишь пару минут спустя, опустошенный, усталый, весь мокрый от пота, он смог приподняться и сразу же встретился взглядом со своей царицей. Со своей Богиней!

Взгляд Белит был не просто счастливый и удовлетворенный. Её глаза восторженно сверкали и причиной этого было не только плотское удовольствие, не только счастье того, что ею, наконец, овладел настоящий мужчина, а что-то ещё, словно с последними судорожными выбросами спермы Н-Гоны она получила нечто ещё более важное и значимое.

— Скажи, воин, будешь ли ты служить мне? — порывисто дыша спросила Белит. — Признаешь ли теперь царицей-женой?

— Да, госпожа! — выдохнул негр. — Моя жизнь теперь принадлежит тебе. Именем Мсалумбы и Огненного камня его — я твой раб.

— Хорошо, — Белит села на кровати, испустила долгий, блаженный стон и запустила руку себе между ног. Потом, она преподнесла пальцы ближе к своему лицу и задумчиво начала рассматривать покрывавшую их мутно-белую, липкую, вязкую слизь. От мужского семени шёл резкий, необычный запах, но вполне приятный, какой-то будоражащий.

— Госпожа, прости меня, — пробормотал Н-Гона.

— Простить? — она удивленно посмотрела на него. — За что?

— Я не сдержался и наполнил тебя. Это может быть опасно.

— Я понесу ребенка от тебя? — интонация, с которой был задан вопрос, скорее была удивленной, нежели огорченной и озабоченной.

— Не обязательно, но такое возможно.

Белит обтёрла пальцы о свою же ляжку.

— Это было бы не желательно, Н-Гона. Во всяком случае, не сейчас.

— Да, госпожа. Тебе сейчас нужно тщательно подмыться и я скажу Нъяге, чтобы он приготовил особый отвар. Принимая его,