Я не хочу тебя терять
так ничего не бывает, и если бы Ланс был не способен увидеть и понять это, он бы ничего не увидел и не понял, но в этом случае она навряд ли обратила бы на него своё внимание. Затем ему вспомнился Единорог, увиденный им в полнолуние в хрустальном шаре Альбины, которого позже он воспроизвёл на бумаге и стал победителем конкурса.
- Молодой человек, вам нехорошо? - услышал он как бы издалека густой женский голос бархатистого тембра.
- Что? - переспросил Ланс и, сделав над собой усилие, вернулся на «грешную» землю. - Нет, благодарю Вас, всё в порядке, - улыбнулся он пожилой, но интересной, если не сказать больше - красивой женщине, даме с императорским пекинесом цвета топлёного молока, который ластился к Лансу так, как может ластиться собака лишь к человеку, которого хорошо знает и любит. Ланс опустился на корточки перед псом. Тот счастливо завилял пушистым хвостом, и розовый язычок крохотного полувоздушного существа в считанные секунды прошёлся вдоль и поперёк по лицу юноши.
- Да, - опять услышал Ланс грудной бархатистый голос дамы, - Лаки обычно очень недоверчив к посторонним и позволяет себя гладить лишь избранным.
Ланс поднял глаза. Элегантные лаковые туфли на каблуках, стильный лёгкий плащ серо-голубого цвета, благородная седина с едва заметным сиреневым оттенком, холёное моложавое лицо. Ланс улыбнулся несколько смущённо и произнёс:
- Меня вообще любят собаки.
- Самое главное - это то, что ты любишь их, - заметила дама, - особенно афганов, - и она улыбнулась парню, видя, как тот старается не показать своё удивление её осведомлённостью.
- Да, Вы правы, афганов особенно, - подтвердил Ланс.
- А ещё ты недавно похоронил своего любимого и собаку, как раз афгана, и только что расстался с Женщиной Своей Мечты. Тебе сейчас очень больно.
Ланс уже понял, что его собеседница не простой человек, а так как для него это не было чем-то сверхъестественным, он вскинул на неё свои небесно-голубые глаза и сказал:
- Да, и тут вы не ошиблись. А что ещё вы можете сказать обо мне?
- Дай мне свою руку, Ланс, - сказала ведунья, назвав его по имени.
Ланс протянул ей узкую ладонь. Она взяла её обеими руками, гладкими, молодыми и прохладными. Ланс почувствовал нечто, похожее на электрический разряд.
- Вы всё равно будете вместе, - произнесла она. - Пройдёт время, я не скажу тебе, сколько именно, и она найдёт тебя, друг мой. Она - Одинокая Волчица, но ты - Волчонок, который достоин стать её Волком и быть рядом с ней.
Рука Ланса похолодела, по ней прошла дрожь. Новая знакомая чуть сжала его кисть в своих ладонях и взглянула ему в глаза своими, серо-стальными, уверенными, слегка светящимися тем самым огнём, которым иногда горели глаза Альбины.
- Она любит тебя, дружок, - услышал он. - Вы пройдёте огонь, воду и медные трубы, вы пройдёте все круги ада, но вы всё равно будете вместе. Вижу это и предрекаю.
Ланс почувствовал, какая сильная и добрая энергия идёт от его новой знакомой.
- Правда? - спросил он.
- Правда, - ответила ему дама. - Помни о том, что я тебе сказала.
Ланс стоял, держа на руках Лаки, и молочно-розовый пёсик прильнул к нему всем своим невесомым, крохотным тельцем.
- Ну, вот и Лаки так считает, - услышал юноша. - А сейчас нам пора.
- Можно узнать Ваше имя, мадам?
- Я ответила бы далеко не каждому, но тебе скажу. Меня зовут Моргана, - и дама легко подхватила пекинеса.
- Спасибо Вам, Моргана.
- Не за что, Ланс. Ты достоин счастья, и твоя женщина тоже. Хотя она не совсем женщина, психологически она двупола, и ваши отношения - это скорее отношения двух геев. Вы обязательно будете счастливы, - тут рядом с ними затормозила бирюзово-голубая «Вольво», и дама с пекинесом скрылись в салоне машины.
В этот день Ланс прошёлся по дорогим его сердцу местам, где они бывали вместе с Альбиной. Ему очень хотелось верить всему сказанному таинственной знакомой с пекинесом Лаки, но он слишком хорошо знал Альбину и её принцип: не менять своих решений. Но пока что он, как заколдованный, шёл по Старому Арбату. Где-то глубоко внутри него ему слышался какой-то нелепый симбиоз эстрадных песен: «Снова ночь, и я опять один. Я брожу среди пустых витрин. Повторяют губы как в бреду: больше не приду, больше не приду». «Какая чушь, - усмехнулся Ланс. - Она ведь предупреждала тебя. Ты не можешь упрекнуть её в нечестности. Ты обещал ей прийти, и ты должен это сделать, даже зная о том, что это последняя ваша встреча. Правда Моргана... « Но Ланс почему-то был уверен в том, что Альбина не изменит своего решения, несмотря на пророчество колдуньи с пекинесом Лаки. Он сделал над собой ещё одно усилие и спустился в метро.
Шёл первый час ночи, вагон был полупустой. Ланс опустился на сидение, посмотрел на стену напротив и обомлел: с рекламного листа на него смотрел белый афган, как бы говоря: «Не грусти, я с тобой». Под плакатом была голубая надпись: «Заведи себе Друга». «Ну здравствуй, Флоренс, - мысленно улыбнулся Ланс. - И всё равно, несмотря ни на что, спасибо тебе за этот месяц. Ведь если бы не ты... « За разговором с воображаемой собакой он не заметил, как пролетело время.
- Станция Битцевский Парк. Поезд дальше не пойдёт. Просьба освободить вагоны, - объявил чётко поставленный голос.
Парень вздрогнул, вернулся к действительности, снова посмотрел на плакат и вышел из поезда.
Путь к дому Альбины лежал через тенистый парк. Ланс напоминал себе натянутую струну. Его шаги были чёткими и какими-то механически размеренными. Сам не зная почему, он вдруг остановился, постоял минуты три и вдруг, как бы очнувшись, увидел, что он стоит под раскидистым клёном, под которым Альбина в первый раз поцеловала его по-настоящему, когда они возвращались из ресторана. Ланс опустился на скамейку под деревом. «Я не могу. Ты должен. Я не могу», - спорил он сам с собой. Он просидел под клёном до рассвета и в пятом часу утра пешком ушёл домой, так и не найдя в себе сил для последней встречи. Он ничего не ответил встревоженной матери, просто молча прошёл в свою комнату.
Прошла неделя, и Ланс понял: он не может больше находиться в этом городе, где каждая мелочь напоминает ему о ней. Всё. Хватит. И он решил уехать. Уехать, исчезнуть, скрыться, переждать этот период, справиться с ним, чтобы затем регенерировать и жить дальше. У родственников как раз есть свободный дом в деревне. И Ланс исчез из города...
Юноша вернулся к действительности и ощутил себя стоящим под полной Луной на просёлочной дороге. «Я один в Вечности. Я один в Вечности. Вся моя жизнь - смена картин, лишь смена картин... Она любит тебя. Вы пройдёте все круги ада, но всё равно будете вместе», - вдруг отчётливо зазвучал в мозгу Ланса голос Морганы. Затем, вибрируя, этот голос зазвенел, перерождаясь, перерастая в рёв мотора мотоцикла.
- Нет! Не может быть! - зашептал, даже закричал шёпотом Ланс, осознавая то, что этот гул принадлежит мотоциклу Альбины.
Полная Луна осветила чёрный силуэт с белыми развевающимися волосами. В глазах Ланса перемешались шок и бешеная радость, а «Хонда» резко затормозила рядом с ним. Казалось, что Альбина
- Молодой человек, вам нехорошо? - услышал он как бы издалека густой женский голос бархатистого тембра.
- Что? - переспросил Ланс и, сделав над собой усилие, вернулся на «грешную» землю. - Нет, благодарю Вас, всё в порядке, - улыбнулся он пожилой, но интересной, если не сказать больше - красивой женщине, даме с императорским пекинесом цвета топлёного молока, который ластился к Лансу так, как может ластиться собака лишь к человеку, которого хорошо знает и любит. Ланс опустился на корточки перед псом. Тот счастливо завилял пушистым хвостом, и розовый язычок крохотного полувоздушного существа в считанные секунды прошёлся вдоль и поперёк по лицу юноши.
- Да, - опять услышал Ланс грудной бархатистый голос дамы, - Лаки обычно очень недоверчив к посторонним и позволяет себя гладить лишь избранным.
Ланс поднял глаза. Элегантные лаковые туфли на каблуках, стильный лёгкий плащ серо-голубого цвета, благородная седина с едва заметным сиреневым оттенком, холёное моложавое лицо. Ланс улыбнулся несколько смущённо и произнёс:
- Меня вообще любят собаки.
- Самое главное - это то, что ты любишь их, - заметила дама, - особенно афганов, - и она улыбнулась парню, видя, как тот старается не показать своё удивление её осведомлённостью.
- Да, Вы правы, афганов особенно, - подтвердил Ланс.
- А ещё ты недавно похоронил своего любимого и собаку, как раз афгана, и только что расстался с Женщиной Своей Мечты. Тебе сейчас очень больно.
Ланс уже понял, что его собеседница не простой человек, а так как для него это не было чем-то сверхъестественным, он вскинул на неё свои небесно-голубые глаза и сказал:
- Да, и тут вы не ошиблись. А что ещё вы можете сказать обо мне?
- Дай мне свою руку, Ланс, - сказала ведунья, назвав его по имени.
Ланс протянул ей узкую ладонь. Она взяла её обеими руками, гладкими, молодыми и прохладными. Ланс почувствовал нечто, похожее на электрический разряд.
- Вы всё равно будете вместе, - произнесла она. - Пройдёт время, я не скажу тебе, сколько именно, и она найдёт тебя, друг мой. Она - Одинокая Волчица, но ты - Волчонок, который достоин стать её Волком и быть рядом с ней.
Рука Ланса похолодела, по ней прошла дрожь. Новая знакомая чуть сжала его кисть в своих ладонях и взглянула ему в глаза своими, серо-стальными, уверенными, слегка светящимися тем самым огнём, которым иногда горели глаза Альбины.
- Она любит тебя, дружок, - услышал он. - Вы пройдёте огонь, воду и медные трубы, вы пройдёте все круги ада, но вы всё равно будете вместе. Вижу это и предрекаю.
Ланс почувствовал, какая сильная и добрая энергия идёт от его новой знакомой.
- Правда? - спросил он.
- Правда, - ответила ему дама. - Помни о том, что я тебе сказала.
Ланс стоял, держа на руках Лаки, и молочно-розовый пёсик прильнул к нему всем своим невесомым, крохотным тельцем.
- Ну, вот и Лаки так считает, - услышал юноша. - А сейчас нам пора.
- Можно узнать Ваше имя, мадам?
- Я ответила бы далеко не каждому, но тебе скажу. Меня зовут Моргана, - и дама легко подхватила пекинеса.
- Спасибо Вам, Моргана.
- Не за что, Ланс. Ты достоин счастья, и твоя женщина тоже. Хотя она не совсем женщина, психологически она двупола, и ваши отношения - это скорее отношения двух геев. Вы обязательно будете счастливы, - тут рядом с ними затормозила бирюзово-голубая «Вольво», и дама с пекинесом скрылись в салоне машины.
В этот день Ланс прошёлся по дорогим его сердцу местам, где они бывали вместе с Альбиной. Ему очень хотелось верить всему сказанному таинственной знакомой с пекинесом Лаки, но он слишком хорошо знал Альбину и её принцип: не менять своих решений. Но пока что он, как заколдованный, шёл по Старому Арбату. Где-то глубоко внутри него ему слышался какой-то нелепый симбиоз эстрадных песен: «Снова ночь, и я опять один. Я брожу среди пустых витрин. Повторяют губы как в бреду: больше не приду, больше не приду». «Какая чушь, - усмехнулся Ланс. - Она ведь предупреждала тебя. Ты не можешь упрекнуть её в нечестности. Ты обещал ей прийти, и ты должен это сделать, даже зная о том, что это последняя ваша встреча. Правда Моргана... « Но Ланс почему-то был уверен в том, что Альбина не изменит своего решения, несмотря на пророчество колдуньи с пекинесом Лаки. Он сделал над собой ещё одно усилие и спустился в метро.
Шёл первый час ночи, вагон был полупустой. Ланс опустился на сидение, посмотрел на стену напротив и обомлел: с рекламного листа на него смотрел белый афган, как бы говоря: «Не грусти, я с тобой». Под плакатом была голубая надпись: «Заведи себе Друга». «Ну здравствуй, Флоренс, - мысленно улыбнулся Ланс. - И всё равно, несмотря ни на что, спасибо тебе за этот месяц. Ведь если бы не ты... « За разговором с воображаемой собакой он не заметил, как пролетело время.
- Станция Битцевский Парк. Поезд дальше не пойдёт. Просьба освободить вагоны, - объявил чётко поставленный голос.
Парень вздрогнул, вернулся к действительности, снова посмотрел на плакат и вышел из поезда.
Путь к дому Альбины лежал через тенистый парк. Ланс напоминал себе натянутую струну. Его шаги были чёткими и какими-то механически размеренными. Сам не зная почему, он вдруг остановился, постоял минуты три и вдруг, как бы очнувшись, увидел, что он стоит под раскидистым клёном, под которым Альбина в первый раз поцеловала его по-настоящему, когда они возвращались из ресторана. Ланс опустился на скамейку под деревом. «Я не могу. Ты должен. Я не могу», - спорил он сам с собой. Он просидел под клёном до рассвета и в пятом часу утра пешком ушёл домой, так и не найдя в себе сил для последней встречи. Он ничего не ответил встревоженной матери, просто молча прошёл в свою комнату.
Прошла неделя, и Ланс понял: он не может больше находиться в этом городе, где каждая мелочь напоминает ему о ней. Всё. Хватит. И он решил уехать. Уехать, исчезнуть, скрыться, переждать этот период, справиться с ним, чтобы затем регенерировать и жить дальше. У родственников как раз есть свободный дом в деревне. И Ланс исчез из города...
Юноша вернулся к действительности и ощутил себя стоящим под полной Луной на просёлочной дороге. «Я один в Вечности. Я один в Вечности. Вся моя жизнь - смена картин, лишь смена картин... Она любит тебя. Вы пройдёте все круги ада, но всё равно будете вместе», - вдруг отчётливо зазвучал в мозгу Ланса голос Морганы. Затем, вибрируя, этот голос зазвенел, перерождаясь, перерастая в рёв мотора мотоцикла.
- Нет! Не может быть! - зашептал, даже закричал шёпотом Ланс, осознавая то, что этот гул принадлежит мотоциклу Альбины.
Полная Луна осветила чёрный силуэт с белыми развевающимися волосами. В глазах Ланса перемешались шок и бешеная радость, а «Хонда» резко затормозила рядом с ним. Казалось, что Альбина