была только благодарность скале за то, что он с ней, и она с ним.

Отдышавшись, он сплюнул пыль, облизал ободранные в кровь пальцы и полез вверх. И только потом вспомнил про Надю.

Она стояла на краю, с ужасом глядя вниз.
- Привет, - сказал ей Неплюев, как идиот, вылезая на край.
- Как мы выберемся назад? - спросила Надя.
- Хороший вопрос, - ответил Неплюев.

По правде говоря, это был дрянной вопрос. Это был просто дерьмо, а не вопрос, потому что на него не было ответа. Никаких путей вниз, кроме покойной осыпи, с этой скалы не было.
- Да ладно. Заберут нас, - сказал он. - В город вернутся, и вертолетом...

Надя молчала. Потом спросила:
- Зачем?
- Что зачем?
- Зачем вы сюда полезли?
- А ты зачем сюда полезла?
- «Зачем», «зачем»... Если бы не вы, ничего этого не было бы, - шептала Надя.
- А что я, должен был смотреть, как ты ползешь по опаснейшему пути без элементарных навыков скалолазанья, да? Смотреть и сидеть сложа руки, да? Ты забыла, что я твой учитель, да?
- Почему вы все время меня достаете? Чем я виновата? Все время придираетесь, будто я не человек, а... фашист какой-то... Ну что же это такое?
- Надь!..
- Думала, хоть здесь от вас покой будет, так вы меня и тут достали... И теперь мне тут с вами торчать Бог знает сколько, и может, помирать вместе... ну за что же это мне такое...

Надя, захлебываясь, ревела, а Неплюев застыл, потом сделал шаг к Наде, но та сорвалась, как дикий зверь, умчалась в хижину и там заголосила настоящей сибирской бабой - когтями по нервам.

Неплюев потоптался и пошел за ней. Надя выла, сидя на земле и согнувшись вниз. Лицо ее было багровым, как индюшиный гребень. Неплюев застыл в дверях, но тут же быстро подошел к ней и влепил пощечину, а затем другую и третью.

Вой прекратился. Надя с хрипом вдохнула...
- Ненавижу, - выдохнула она басом, глядя на Неплюева. Тот отпрянул, и она облокотилась на фанерную стену.

Кусая губы, Неплюев вышел из хижины. На той стороне ущелья кричали и махали руками маленькие человечки. 10-Б с Гопником во главе. Неплюев тоже покричал и помахал им руками, изображая вертолет, затем отвернулся и стал бродить по небольшой площадке, отгороженной с трех сторон пропастью, а с четвертой - каменным отвесом. Солнце вдруг скрылось, и он, глянув на небо, чертыхнулся: на Каштак ползла туча. Необъятная и плотная, как мать-тьма.
- Ну конечно: «ясно, без осадков... « - думал он, вспоминая прогноз. - Пока вернутся... пока позвонят, вызовут вертолет... Придется ночевать. Без рюкзака, без огня, без всего...

Неплюев подошел к хижине, услышал жалобное бормотание и замер у входа.

Прислушавшись, он разобрал:
- Господи, ну почему же так по-дурному все... Угораздило меня влюбиться в этого... А он третирует меня, как дуру последнюю... А теперь еще и вместе с ним тут... Ну как мне, как мне с ним говорить, как смотреть на него?... Господи...
- Твою мать! - то ли подумал, то ли сказал Неплюев. И чуть не свалился от ветра.

Это был первый порыв, пробный, тренировочный, можно сказать; но он был такой ледяной, что Неплюев не сразу смог вдохнуть. Не дожидаясь второго, он вошел в хижину, - но второй догнал его, ввинтившись в фанерные стены, как штопор.

Надя вздрогнула.
- Надвигается буря, - громко сказал Неплюев. - Буря, - зачем-то повторил он.

Надя смотрела на него.
- Так, - продолжал он так же громко, - так. Надя. За нами приедут, ты не переживай. То есть прилетят. Вот только...

Он замолчал. Молчала и Надя.
- Ты тепло одета? А? Тепло?

Дурацкий вопрос: было отлично видно, как она одета. «Какой я дурак», думал Неплюев...
- Не знаю, - ответила Надя.
- Так... Надь!

Он подошел ближе. И - оба они вздрогнули: фанерные стены захрустели от ветра, обжигавшего сквозь щели.
- Раз она стояла все это время - выстоит и сейчас, - сказал Неплюев, и тут же в ответ ему отломился и влетел вовнутрь кусок фанеры. Сквозь дырку ударило ветром, как кулаком. Надя пискнула.
- Так! - в десятый раз сказал Неплюев, теперь уже решительно, ибо было не до шуток. - Так, Надя. Сейчас я буду говорить, а ты будешь делать, что я говорю. Ясно? Потому что я опытный в горах, а ты нет. Ясно или нет?

Надя смотрела на него, и Неплюев продолжал:
- Первое. Хижина не выдержит. Через десять минут тут будет такой потоп, что и Ною не снилось. У тебя что в портфеле? ЧТО У ТЕБЯ В ПОРТФЕЛЕ??? - заорал он, потому что она не отвечала.
- Разное, - пролепетала Надя.
- Еда есть? Питье?
- Бутерброды есть... и термос...
- Одежда?
- Нет, только на мне...
- Спички? Зажигалка?
- Нет...
- Так. Часть съешь сейчас, часть спрячем. Слышишь, что я говорю? Ешь сейчас.
- Но я не хочу. Кусок в горло не ле...
- ТЫ СЛЫШИШЬ, ЧТО Я ГОВОРЮ? - орал Неплюев. - Ешь сейчас!
- Не хочу!
- ЕШЬ!!! - Его перекричал раскат грома, еще неблизкий, но жуткий, как конец света. Надя снова разревелась.
- Ешь!... Нужно, чтоб калории в теле... для тепла, понимаешь? - говорил Неплюев, смягчая тон. Надя плакала. - Прости меня, Надь, - вдруг сказал он.

Надя распахнула на него мокрые глаза.
- Прости... за все, ладно? И сейчас, и раньше все... ладно? - скороговоркой говорил Неплюев. - Прости, и... давай скорей. Ешь, пока сухо, и пока есть время закопать.
- Что закопать?
- Я все расскажу. Только давай быстро и... ешь. Пожалуйста!

Надя достала бутерброды и, давясь, стала запихивать их в себя. Ветер крепчал, фанера трепыхалась, как белье на веревке, и с неба било громом - все ближе и чаще, и гуще, будто гигантский трактор, урча, наезжал на них, чтобы раздавить в лепешку. Пальцы сводило от холода.
- Так... все! Глотни из термоса. Еще... Все! Все! Суй обратно. Все! Давай портфель.

Он вышел с Надиным портфелем из хижины. Надя выбежала за ним. Ветер сбил ее с ног, и она, ойкнув, вцепилась в фанерную стену, которая, не выдержав двойного напора, рухнула, утянув за собой крышу и другие стены.

Надя завизжала, Неплюев вовремя успел оттащить ее за руку. Хижина сложилась, как карточный домик, и только торчали черные бревна опор, целясь в небо.
- Что я наделала! - пищала Надя.
- Тихо! - снова орал Неплюев, пытаясь перекричать ее и грозу. - За мной!

Он потащил ее сквозь ветер к каменному отвесу, нависшему над их пятачком. - Там выемка, я помню... Слушай, давай фанеру! Хватай! Тащи! Давай!
- Зачем? - крикнула Надя, покорно хватая грязный лист.
- Накроем портфель и одежду. В выемку, и сверху фанеру...
- Одежду?
- Да. Надо раздеться.
- Как раздеться?
- Вот так. Совсем. Некогда стесняться, Надь. Сейчас разденемся, а потом нам понадобится сухая одежда. Так делают, ясно?
- Я не могу! - кричала она, таща с ним кипу фанеры. - Я замерзну! Я уже замерзла! И вообще!
- Никаких «не могу»! Я тут главный! Я...

Его перебил удар грома, такой оглушительный, что визжащая Надя бросила фанеру и метнулась прямо к пропасти. Неплюев еле успел поймать ее за капюшон.
- Куда? Дуррра! Дебилка! - орал он, глядя на перекошенное Надино лицо. - Прости... Это я дурак...
- Я... грозы боюсь... очень...
- К черту! Пусть она нас боится!

Упали первые тяжелые капли дождя.
- Давай