Гостья
что мы употребляли на пиршенстве. Этого добра у нас в избытке. С навигацией запасаемся на год вперед. И я быстренько накрыл на стол, поставив пару стаканов, за неимением рюмок, закуску. И мы продолжили общение за дегустацией "Клюковки". Двигаться приходилось боком, чтобы сестра не заметила оттопыренные в интересном месте спортивные штаны. Думаю, что особым успехом мои маневры не увенчались. Слишком уж явно торчало все, чему надо бы спокойно покоиться с штанах.
Засиделись далеко за полночь. И когда я, погасив свет, раздевшись, полез на верхнюю полку, почувствовал, что руки сестры сомкнулись у меня на талии. Я замер. А она, помедлив какое-то мгновение, сказала одно слово: "Молчи!", и потянула вниз трусы. В полной темноте, про которую говорят " хоть глаз коли" взяла в руку вырвавшийся на волю член и потянула его куда-то. Этим куда-то оказались ее губы, что сомкнулись на головке, помедлили, выпустили ее и я почувствовал, как язычок сестры запорхал по ней, облизывая, будто это было эскимо. А потом снова погружение в ротик, снова облизывание. И так до той поры, пока я, содрогаясь, не начал выстреливать сперму прямо ей в рот.
- Не думай обо мне плохо. Я так хочу. Хочу тебе немного помочь.
Голос сестры в темноте, хоть и негромкий, прозвучал громом.
- Иди ко мне. Теперь ты помоги.
И я, вздрагивая всем телом от вожделения, приник к распахнутым воротам в рай. Урча, как вурдалак, всасывался, вгрызался в плоть сестры, меж ее приветливо распахнутых ножек. Всасывал в себя клитор, целовал губы, проникал языком, как маленьким члеником, в глубину, насколько позволяло мое лицо, упирающееся в промежность. Она извивалась, громко стонала.
Видимо и она, как и я, была голодной. Да она всегда отличалась неуемной страстью к подобного рода ласкам, под любыми предлогами стараясь расположить мое лицо меж своих ног. Еще тогда, в детстве. С голодухи, или от необычайности обстановки, только затряслась она быстро.
- Бля! Ма-м-ма-а!
Это она всегда так кончает, насколько я помню. Выгнулась дугой, сжала бедра, вдавила мое лицо в промежность, уткнув носом в лобок, покрытый жесткой щетиной. Куда делись ее шелковистые волосики?
Отдышалась. Провела рукой по мне, проверяя боеготовность, удовлетворенно хмыкнула и толкнула, поворачивая на спину. Оседлала. Все в полной темноте.
- Не спеши! Дай наиграюсь!
И игралась. Долго, очень долго. Пока не кончила пару раз. А потом легла под меня, раздвинула ноги и отдалась на милость братцу. И я уж постарался выплеснуть все, что накопил за время вынужденного воздержания. Мы так и уснули: я на ней и с членом внутри.
Спим, прижавшись тесно. И кроватка узкая, и прохладно. Голая попа взрослой женщины прижалась в районе чуток пониже пупка. Как раз там, где вздымается не успокоенная плоть. Размышлял не долго. Она приехал и уехала, а мне оставаться. Так почему не воспользоваться и не слить остатки спермы, тем более, что сама была инициатором сего процесса. И я нежно, медленно, рукой разводя в стороны губки, погрузил в мокрое и горячее нутро головку.
Не подмытая с вечера вагина мягко пропустила меня, не создавая сопротивления. А сестрица во сне привычно откинула в сторону ножку, приподняв ее. А убедившись в полном контакте, вновь опустила, двинула попой навстречу. И мы медленно, наслаждаясь, начали сношение. Вскоре ритм стал быстрее, еще быстрее и вот уже шлепки тел слились в один сплошной звук. И тишина! Когда замерли, содрогаясь, разряжаясь, насытившись. Так и лежал, прижавшись к худенькой спине, не выпуская из рук крепко сжатых титечек. Она пошевелилась
- Пусти.
- Не пущу
- Пусти. А то стирать постель будешь.
Пришлось отпустить. Вскоре вернулась, пахнущая свежестью, мылом, чистым телом.
- Иди, помойся. Так и уснули грязные. И как ты меня грязную... это...
- Что это?
И сестра, как с обрыва шагнув в холодную воду, выпалила
- ... Ебал!
- А что, было плохо?
- Нет, ну грязная же.
Ну блин, фишка ее.
- А вот и не грязная. И сейчас я докажу, что ты у меня самая чистая и самая вкусная. И с этими словами повалил ее на спину, развел в стороны ноги и присосался к половым губкам. Она ойкнула, сжалась, потом расслабилась и отдалась наслаждению.
Положив голову мне на грудь, играя с торчащим членом, говорила
- И все равно это не в счет. Я же подмылась.
- Еще доказать?
- Нет! Нет! Я сейчас не могу! У меня там и так все огнем горит.
- Вот и потушим.
- Нет, ты не понял. Пока просто не хочу.
- А когда захочешь?
- Скоро, я же себя знаю.
Закончив разговор, скользнула вниз по животу и сомкнула губки на головке.
- Эй! Эй! Поосторожней! Я хочу кончить туда!
На миг оторвалась, озорно блеснула глазенками
- Туда - это куда? Говори прямо.
- В пизду. В пиздюлечку моей милой сестрички. В пизденочку.
- И что ты с ней будешь делать?
- Ебать! Насаживать, вытаскивать и снова ебать!
- И долго?
- Пока стоять будет!
- А потом?
- А потом вылизывать, высасывать, ебать пальцами.
- И все?
- А что еще?
- Пальцем можно и попу. Ты же раньше туда не только палец толкал. Только тогда у тебя он... , прости, хуй, был совсем маленький. Сейчас, боюсь, порвет.
- А мы попробуем. Потихонечку. Авось и пролезет.
- Урм! - Это она присосалась к головке, - попробуем!
Вставали в туалет и поесть. И даже обедая, села ко мне на колени и так сидела, не желая выпускать из себя хуй. Сидела, изредка пошевеливая попой, наслаждаясь обладанием.
Вечером вновь пришли гости. Теперь уж я был уверен, что никакие клинья никаких ухажеров не во бьются меж нами. Проводили гостей, и сразу в кровать. Теперь уже не торопились впихнуть чего-нибудь куда-нибудь. И так находили сто и еще один способ ласк. Обсосали каждую капельку тел, пере целовали все, что можно и нельзя. Залезли языками в каждую дырочку на теле, начиная от ушных раковин и заканчивая, ну ясно чем заканчивая. И хуй побывал в каждой дырочке. В какую-то погружался полностью, в какую-то только с самого краешка, а в какую-то не пролазил совсем. А в попу пролез. С кряхтеньями, со стонами, но пролез. Я был готов отказаться от этой затеи, но она настояла, желая вспомнить детство. И приняла в попку полную порцию спермы. Сам удивляюсь, откуда она берется?
Отработав день, летел домой, как на крыльях. И с порога, едва раздевшись, даже не пытаясь попробовать, что сестра приготовила из еды, сразу в постель. И уж потом, насытившись, сели к столу. Вчерашней ночью я доказал ей, что моя сестра не может быть грязной, вылизав всю ее сразу после того, как спустил. И как же она плакала от счастья, обсасывая мой рот, головку, все тело.
Неделя пролетела незаметно. Ей пора на Большую землю. Пора домой. Ночь расставания стоит отдельного описания, целой эпопеи. С кругами под глазами от недосыпания, провожал сестру. Посадил на вертушку.
Дома, заправляя постель, обнаружил под подушкой ее трусики, с надписью фломастером
- Помни! Не забывай! Ты подарил мне счастье! Теперь я в долгу. Буду ждать и копить проценты.
Засиделись далеко за полночь. И когда я, погасив свет, раздевшись, полез на верхнюю полку, почувствовал, что руки сестры сомкнулись у меня на талии. Я замер. А она, помедлив какое-то мгновение, сказала одно слово: "Молчи!", и потянула вниз трусы. В полной темноте, про которую говорят " хоть глаз коли" взяла в руку вырвавшийся на волю член и потянула его куда-то. Этим куда-то оказались ее губы, что сомкнулись на головке, помедлили, выпустили ее и я почувствовал, как язычок сестры запорхал по ней, облизывая, будто это было эскимо. А потом снова погружение в ротик, снова облизывание. И так до той поры, пока я, содрогаясь, не начал выстреливать сперму прямо ей в рот.
- Не думай обо мне плохо. Я так хочу. Хочу тебе немного помочь.
Голос сестры в темноте, хоть и негромкий, прозвучал громом.
- Иди ко мне. Теперь ты помоги.
И я, вздрагивая всем телом от вожделения, приник к распахнутым воротам в рай. Урча, как вурдалак, всасывался, вгрызался в плоть сестры, меж ее приветливо распахнутых ножек. Всасывал в себя клитор, целовал губы, проникал языком, как маленьким члеником, в глубину, насколько позволяло мое лицо, упирающееся в промежность. Она извивалась, громко стонала.
Видимо и она, как и я, была голодной. Да она всегда отличалась неуемной страстью к подобного рода ласкам, под любыми предлогами стараясь расположить мое лицо меж своих ног. Еще тогда, в детстве. С голодухи, или от необычайности обстановки, только затряслась она быстро.
- Бля! Ма-м-ма-а!
Это она всегда так кончает, насколько я помню. Выгнулась дугой, сжала бедра, вдавила мое лицо в промежность, уткнув носом в лобок, покрытый жесткой щетиной. Куда делись ее шелковистые волосики?
Отдышалась. Провела рукой по мне, проверяя боеготовность, удовлетворенно хмыкнула и толкнула, поворачивая на спину. Оседлала. Все в полной темноте.
- Не спеши! Дай наиграюсь!
И игралась. Долго, очень долго. Пока не кончила пару раз. А потом легла под меня, раздвинула ноги и отдалась на милость братцу. И я уж постарался выплеснуть все, что накопил за время вынужденного воздержания. Мы так и уснули: я на ней и с членом внутри.
Спим, прижавшись тесно. И кроватка узкая, и прохладно. Голая попа взрослой женщины прижалась в районе чуток пониже пупка. Как раз там, где вздымается не успокоенная плоть. Размышлял не долго. Она приехал и уехала, а мне оставаться. Так почему не воспользоваться и не слить остатки спермы, тем более, что сама была инициатором сего процесса. И я нежно, медленно, рукой разводя в стороны губки, погрузил в мокрое и горячее нутро головку.
Не подмытая с вечера вагина мягко пропустила меня, не создавая сопротивления. А сестрица во сне привычно откинула в сторону ножку, приподняв ее. А убедившись в полном контакте, вновь опустила, двинула попой навстречу. И мы медленно, наслаждаясь, начали сношение. Вскоре ритм стал быстрее, еще быстрее и вот уже шлепки тел слились в один сплошной звук. И тишина! Когда замерли, содрогаясь, разряжаясь, насытившись. Так и лежал, прижавшись к худенькой спине, не выпуская из рук крепко сжатых титечек. Она пошевелилась
- Пусти.
- Не пущу
- Пусти. А то стирать постель будешь.
Пришлось отпустить. Вскоре вернулась, пахнущая свежестью, мылом, чистым телом.
- Иди, помойся. Так и уснули грязные. И как ты меня грязную... это...
- Что это?
И сестра, как с обрыва шагнув в холодную воду, выпалила
- ... Ебал!
- А что, было плохо?
- Нет, ну грязная же.
Ну блин, фишка ее.
- А вот и не грязная. И сейчас я докажу, что ты у меня самая чистая и самая вкусная. И с этими словами повалил ее на спину, развел в стороны ноги и присосался к половым губкам. Она ойкнула, сжалась, потом расслабилась и отдалась наслаждению.
Положив голову мне на грудь, играя с торчащим членом, говорила
- И все равно это не в счет. Я же подмылась.
- Еще доказать?
- Нет! Нет! Я сейчас не могу! У меня там и так все огнем горит.
- Вот и потушим.
- Нет, ты не понял. Пока просто не хочу.
- А когда захочешь?
- Скоро, я же себя знаю.
Закончив разговор, скользнула вниз по животу и сомкнула губки на головке.
- Эй! Эй! Поосторожней! Я хочу кончить туда!
На миг оторвалась, озорно блеснула глазенками
- Туда - это куда? Говори прямо.
- В пизду. В пиздюлечку моей милой сестрички. В пизденочку.
- И что ты с ней будешь делать?
- Ебать! Насаживать, вытаскивать и снова ебать!
- И долго?
- Пока стоять будет!
- А потом?
- А потом вылизывать, высасывать, ебать пальцами.
- И все?
- А что еще?
- Пальцем можно и попу. Ты же раньше туда не только палец толкал. Только тогда у тебя он... , прости, хуй, был совсем маленький. Сейчас, боюсь, порвет.
- А мы попробуем. Потихонечку. Авось и пролезет.
- Урм! - Это она присосалась к головке, - попробуем!
Вставали в туалет и поесть. И даже обедая, села ко мне на колени и так сидела, не желая выпускать из себя хуй. Сидела, изредка пошевеливая попой, наслаждаясь обладанием.
Вечером вновь пришли гости. Теперь уж я был уверен, что никакие клинья никаких ухажеров не во бьются меж нами. Проводили гостей, и сразу в кровать. Теперь уже не торопились впихнуть чего-нибудь куда-нибудь. И так находили сто и еще один способ ласк. Обсосали каждую капельку тел, пере целовали все, что можно и нельзя. Залезли языками в каждую дырочку на теле, начиная от ушных раковин и заканчивая, ну ясно чем заканчивая. И хуй побывал в каждой дырочке. В какую-то погружался полностью, в какую-то только с самого краешка, а в какую-то не пролазил совсем. А в попу пролез. С кряхтеньями, со стонами, но пролез. Я был готов отказаться от этой затеи, но она настояла, желая вспомнить детство. И приняла в попку полную порцию спермы. Сам удивляюсь, откуда она берется?
Отработав день, летел домой, как на крыльях. И с порога, едва раздевшись, даже не пытаясь попробовать, что сестра приготовила из еды, сразу в постель. И уж потом, насытившись, сели к столу. Вчерашней ночью я доказал ей, что моя сестра не может быть грязной, вылизав всю ее сразу после того, как спустил. И как же она плакала от счастья, обсасывая мой рот, головку, все тело.
Неделя пролетела незаметно. Ей пора на Большую землю. Пора домой. Ночь расставания стоит отдельного описания, целой эпопеи. С кругами под глазами от недосыпания, провожал сестру. Посадил на вертушку.
Дома, заправляя постель, обнаружил под подушкой ее трусики, с надписью фломастером
- Помни! Не забывай! Ты подарил мне счастье! Теперь я в долгу. Буду ждать и копить проценты.