После Египта
оргазма. Ее ноги плотно сжаты, мышцы ягодичек и влагалища сжимаются и разжимаются, по-моему, в такт ударов сердца. Затем частота уменьшается, захват слабее и Иринка начинает таять на глазах. Все мышцы начинают расслабляться, попка из каменной опять превращается в упругую, аппетитную, которая приятно сжимается под моим весом, мышцы спины и рук из стальных, превращаются в нежные девичьи части тела. И вот мы замираем, тяжело дыша, и сотрясая друг друга ударами наших сердец. Ирина поворачивает голову на бок, и я вижу блаженную улыбку на ее расслабленном лице.
В голове проносится рой мыслей. Хоть это и происходит за долю секунды, но чтоб их отсортировать и взвесить у меня уходит пара минут:
Какие же они все-таки умопомрачительно красивые, когда, отдаваясь мужской силе, взлетают на вершину блаженства, падают в море бесконечного страсти и наслаждения. Когда они качаются на волнах умиротворения и спокойствия. Их лица превращаются в лица ангелов, а улыбки излучают тепло, любовь и благодарность. А если их глаза приоткрыты, то светятся так, как будто через них проходит свет из самого рая, теплый, спокойный, полный любви и бесконечности. Какой же, наверное, Сашка недотепа, если не понимает, что в такие моменты его любимая хочет насладиться чувством невесомости и счастья, и качаться на этих волнах, пока нежная прибрежная волна аккуратно не опустит ее на теплый, мелкий песок берега удовольствия. Когда она, не спеша, приходя в себя, поймет, что этот теплый песок все лишь измятая простынь в спальне, и вот тогда ей захочется ощутить тепло и нежный поцелуй любимого, почувствовать его объятья, и может быть, не спеша продолжить и попробовать подняться на эту заветную вершину блаженства снова.
И конечно, когда посреди этого чуда, в эту сокровищницу удовольствия, которая чувствует каждую пульсацию твоего члена, когда все тело становится гиперчувствительным, даже к дуновению легкого ветерка, варварски продолжать долбить, сжимать до боли грудь или шлепать ручищами по попкам... Это такой непростительный облом кайфа. Это намного хуже, чем за мгновение до его оргазма соскочить с мужчины и сказать: «Извини, мне пора бежать». Именно после таких обломов женщины и превращаются в сварливых сук, у них постоянно начинает болеть голова, они постоянно не в духе. Нет. Есть, конечно, и другой тип женщин, у которых оргазм больше похож на мужской, только он может повторяться по нескольку раз. Возможно, тогда им и нужны такие отбойные молотки, которые будут долбить их ночь на пролет, шлепая по попкам, и грязно ругаться. Но это все индивидуально. И не почувствовать такую разницу - преступление.
Даже моей ненасытной Юльке, способной за ночь оторваться пять-шесть раз, требуется пару минут, в течении который нельзя ни то чтобы шевелиться или сопеть, даже громко стучать сердцем. Надеюсь, Александр почувствовал это сегодня, и сделает свои выводы от увиденного. Если нет, то при случае нужно попробовать ему это деликатно пояснить.
Одно из этого всего стоит огромным плюсом. Мы сломали невидимые границы и запреты, придуманные людьми для совсем глупых людей. Мне кажется, что эти запреты сродни вегетарианства, матерных слов или нудизма. Но самое главное, что возможно мы нашли партнеров, которые подходят нам. Саша может долго не кончать и быстро восстанавливаться, а спортивная, сексуальная Иришка может получать оргазм по нескольку раз и такая же страстная, как и моя Юлька. Ей нужно немного практики, расслабиться и выпустить свои желания и фантазии на волю.
На все мои размышления ушло не больше двух минут. Наше дыханье успокоилось, я аккуратно привстал с Иришки, отлепляясь от нее. Поцеловал в шейку, плечи, спускаясь не спеша по спине все ниже и ниже. Она благодарно мурлыкала. Затем я поцеловал ее попку, провел по ней языком, крепко сжал, разводя ягодички в стороны. Затем наклонился и провел языком по ее мокрым, липким от моей спермы губкам. Она, игриво хохотнув, сжала попку, ее передернула короткая дрожь, и я стал спускаться по ее ножкам. Проводя по ним руками, ощупывая каждый сантиметр, я не забывал покрывать их поцелуями. Когда я добрался до ее ступней, приподнял слегка и пососал ее пальчики, она с придыханьем издала гортанный звук, давая понять, что это ей нравиться. Я сжал ее маленькие ступни, накрыл ее одеялом, чмокнул в щечку, и наконец-то вернулся в реальный мир.
На соседней кровати, лежа на спине и положив руки на глаза, лежал Александр. Возле него лежала в ногах моя ненаглядная, и работала ротиком над его поникшим членом. Она нежными пальчиками оттягивала его мошонку, и легкими, как ветерок, движениями играла с яичками. При этом она не выпускала его член из своих сахарных губок, совершая головой круговые и поступательные движения.
- Что, никак? - ухмыльнулся я. Я понимал, что после такого марафона ничего и не могло бы получиться, да и любовь к мужской плоти супруги тоже знал. Она, если бы можно было, не выпускать бы его из рук или рта сутками, иногда я просыпался, а она вот так сопит в ногах, держа в руках мой член, как ребенок плюшевого мишку. Но, тем не менее, не мог не вставить шпильку.
Юлька подняла на меня усталые, но счастливые глаза и грустно, обиженно хоть и наиграно, потому что губы улыбались, отрицательно покачала головой.
- Зато Александру теперь мыть его не нужно, - усмехнулся я, - Пошли, налью тебе чего-нибудь, - Юлька устало поднялась и двинулась за мной на кухню.
Саня, давай подтягивайся, - уже в дверях кухни обернулся я. Я достал холодного пива, но Юльки захотелось сока. Выпив залпом целый стакан, она, озорно улыбаясь, вытерла рукой губы, чмокнула меня и упорхнула в душ. Сашка продолжал лежать, и мне ничего не оставалось, как, второй раз за день, ополоснув член и обмотавшись полотенцем, прихватив пару бутылок пива, двинутся на веранду.
Через пару минут ко мне присоединился Александр. Он сел напротив меня, я открыл и протянул ему пиво. Он отпил, и глядя куда-то вдаль продолжил свои думы. Я подумал, что если начинать разговаривать о чем-либо, то тогда, когда Юлька со своим пофигизмом на подобные вещи и оптимизмом выйдет из душа.
Разговаривать особо не хотелось. Оказывается мы прокувыркались часа два. Солнце уже перекатилось через зенит, но на улице повисла полуденная жара. Нагретая за полдня сырая земля, отдавала накопленную за зиму влагу, хоть и было влажно, но было очень тепло. Эффект походил на парилку, в которой полили на каменку. Птицы немного притихли, наверное, у них началась сиеста.
Обожаю свою супругу. Умеет она появиться в нужное время в нужном месте. Свежая и благоухающая, в белом халате она выскочила на встречу солнцу, как солнечный зайчик.
- Любимкин, твой халат я положила Иришке на кровать. Она свой дома забыла. Поэтому походишь в полотенце. Блин есть так охота. А вы чего не кушаете? - при этом она уже умудрилась запихнуть в рот остывший, но сочный, с прослойкой сала кусочек шашлыка, отобрать бутылку пива у Сашки, отпить из нее, и так как он сидел лицом к солнцу, двинуть его дальше на скамейке, усесться с ним рядом.
- Ну, давайте, наливайте, дама
В голове проносится рой мыслей. Хоть это и происходит за долю секунды, но чтоб их отсортировать и взвесить у меня уходит пара минут:
Какие же они все-таки умопомрачительно красивые, когда, отдаваясь мужской силе, взлетают на вершину блаженства, падают в море бесконечного страсти и наслаждения. Когда они качаются на волнах умиротворения и спокойствия. Их лица превращаются в лица ангелов, а улыбки излучают тепло, любовь и благодарность. А если их глаза приоткрыты, то светятся так, как будто через них проходит свет из самого рая, теплый, спокойный, полный любви и бесконечности. Какой же, наверное, Сашка недотепа, если не понимает, что в такие моменты его любимая хочет насладиться чувством невесомости и счастья, и качаться на этих волнах, пока нежная прибрежная волна аккуратно не опустит ее на теплый, мелкий песок берега удовольствия. Когда она, не спеша, приходя в себя, поймет, что этот теплый песок все лишь измятая простынь в спальне, и вот тогда ей захочется ощутить тепло и нежный поцелуй любимого, почувствовать его объятья, и может быть, не спеша продолжить и попробовать подняться на эту заветную вершину блаженства снова.
И конечно, когда посреди этого чуда, в эту сокровищницу удовольствия, которая чувствует каждую пульсацию твоего члена, когда все тело становится гиперчувствительным, даже к дуновению легкого ветерка, варварски продолжать долбить, сжимать до боли грудь или шлепать ручищами по попкам... Это такой непростительный облом кайфа. Это намного хуже, чем за мгновение до его оргазма соскочить с мужчины и сказать: «Извини, мне пора бежать». Именно после таких обломов женщины и превращаются в сварливых сук, у них постоянно начинает болеть голова, они постоянно не в духе. Нет. Есть, конечно, и другой тип женщин, у которых оргазм больше похож на мужской, только он может повторяться по нескольку раз. Возможно, тогда им и нужны такие отбойные молотки, которые будут долбить их ночь на пролет, шлепая по попкам, и грязно ругаться. Но это все индивидуально. И не почувствовать такую разницу - преступление.
Даже моей ненасытной Юльке, способной за ночь оторваться пять-шесть раз, требуется пару минут, в течении который нельзя ни то чтобы шевелиться или сопеть, даже громко стучать сердцем. Надеюсь, Александр почувствовал это сегодня, и сделает свои выводы от увиденного. Если нет, то при случае нужно попробовать ему это деликатно пояснить.
Одно из этого всего стоит огромным плюсом. Мы сломали невидимые границы и запреты, придуманные людьми для совсем глупых людей. Мне кажется, что эти запреты сродни вегетарианства, матерных слов или нудизма. Но самое главное, что возможно мы нашли партнеров, которые подходят нам. Саша может долго не кончать и быстро восстанавливаться, а спортивная, сексуальная Иришка может получать оргазм по нескольку раз и такая же страстная, как и моя Юлька. Ей нужно немного практики, расслабиться и выпустить свои желания и фантазии на волю.
На все мои размышления ушло не больше двух минут. Наше дыханье успокоилось, я аккуратно привстал с Иришки, отлепляясь от нее. Поцеловал в шейку, плечи, спускаясь не спеша по спине все ниже и ниже. Она благодарно мурлыкала. Затем я поцеловал ее попку, провел по ней языком, крепко сжал, разводя ягодички в стороны. Затем наклонился и провел языком по ее мокрым, липким от моей спермы губкам. Она, игриво хохотнув, сжала попку, ее передернула короткая дрожь, и я стал спускаться по ее ножкам. Проводя по ним руками, ощупывая каждый сантиметр, я не забывал покрывать их поцелуями. Когда я добрался до ее ступней, приподнял слегка и пососал ее пальчики, она с придыханьем издала гортанный звук, давая понять, что это ей нравиться. Я сжал ее маленькие ступни, накрыл ее одеялом, чмокнул в щечку, и наконец-то вернулся в реальный мир.
На соседней кровати, лежа на спине и положив руки на глаза, лежал Александр. Возле него лежала в ногах моя ненаглядная, и работала ротиком над его поникшим членом. Она нежными пальчиками оттягивала его мошонку, и легкими, как ветерок, движениями играла с яичками. При этом она не выпускала его член из своих сахарных губок, совершая головой круговые и поступательные движения.
- Что, никак? - ухмыльнулся я. Я понимал, что после такого марафона ничего и не могло бы получиться, да и любовь к мужской плоти супруги тоже знал. Она, если бы можно было, не выпускать бы его из рук или рта сутками, иногда я просыпался, а она вот так сопит в ногах, держа в руках мой член, как ребенок плюшевого мишку. Но, тем не менее, не мог не вставить шпильку.
Юлька подняла на меня усталые, но счастливые глаза и грустно, обиженно хоть и наиграно, потому что губы улыбались, отрицательно покачала головой.
- Зато Александру теперь мыть его не нужно, - усмехнулся я, - Пошли, налью тебе чего-нибудь, - Юлька устало поднялась и двинулась за мной на кухню.
Саня, давай подтягивайся, - уже в дверях кухни обернулся я. Я достал холодного пива, но Юльки захотелось сока. Выпив залпом целый стакан, она, озорно улыбаясь, вытерла рукой губы, чмокнула меня и упорхнула в душ. Сашка продолжал лежать, и мне ничего не оставалось, как, второй раз за день, ополоснув член и обмотавшись полотенцем, прихватив пару бутылок пива, двинутся на веранду.
Через пару минут ко мне присоединился Александр. Он сел напротив меня, я открыл и протянул ему пиво. Он отпил, и глядя куда-то вдаль продолжил свои думы. Я подумал, что если начинать разговаривать о чем-либо, то тогда, когда Юлька со своим пофигизмом на подобные вещи и оптимизмом выйдет из душа.
Разговаривать особо не хотелось. Оказывается мы прокувыркались часа два. Солнце уже перекатилось через зенит, но на улице повисла полуденная жара. Нагретая за полдня сырая земля, отдавала накопленную за зиму влагу, хоть и было влажно, но было очень тепло. Эффект походил на парилку, в которой полили на каменку. Птицы немного притихли, наверное, у них началась сиеста.
Обожаю свою супругу. Умеет она появиться в нужное время в нужном месте. Свежая и благоухающая, в белом халате она выскочила на встречу солнцу, как солнечный зайчик.
- Любимкин, твой халат я положила Иришке на кровать. Она свой дома забыла. Поэтому походишь в полотенце. Блин есть так охота. А вы чего не кушаете? - при этом она уже умудрилась запихнуть в рот остывший, но сочный, с прослойкой сала кусочек шашлыка, отобрать бутылку пива у Сашки, отпить из нее, и так как он сидел лицом к солнцу, двинуть его дальше на скамейке, усесться с ним рядом.
- Ну, давайте, наливайте, дама