Френд-зона
и я могла бы разорвать его голыми руками. Однако эта заманчивая перспектива мгновенно померкла, едва этот негодяй снова очень спокойно проговорил:
- Раздевайся.
Я скрипнула зубами, но кончик стека, ритмично шлепающий по раскрытой мужской ладони, как бы намекал, что сопротивление будет караться быстро и жестоко. И что мне было в такой ситуации делать?
Пышущая злобой, красная от гнева, наверняка сверкающая глазами, почти как Медуза-горгона, я стала расстегивать корсет. Пальцы дрожали и не слушались. И не только потому, что меня трясло от злости, но и потому что нелегко девушке вот так предстать голой и абсолютно беззащитной перед мужчиной, нагло тебя разглядывающим. Да еще разглядывающим так снисходительно, по-хозяйски, словно я была рабыней на рынке, которую он собирается прикупить по случаю.
И все же мне пришлось, стиснув зубки, преодолеть последний рубеж, отделяющий меня, принцессу и предмет поклонения, от непристойно одетой (или вернее раздетой), доступной женщины. А как еще можно судить о такой, если, после того как платье с тихим убийственным шорохом упало под ноги, на мне остались крохотные низко сидящие на бедрах трусики, чулочки и туфли на высокой шпильке? Нет, я, конечно, еще позволила себе переступить через платье и швырнуть его ногой прямо в морду нахалу, рассматривающему меня с лукавой усмешкой. И пока он сражался с ним, я попыталась прикрыть локтями и ладошками места, мужской взгляд на которые обладал почти физическим воздействием. Во всяком случае, когда Саша аккуратно повесил мое платье на спинку стула и вновь обратил свой взор на меня, я почувствовала себя так, словно не его глаза беззастенчиво рассматривают мои прелести, оставшиеся без прикрытия, а его руки гладят везде мое тело.
- Ну, чего уставился? Голой девушки не видел? - наверное, эти слова в данной ситуации были глупыми, но ведь хоть как-то мне надо было уязвить мерзавца, безнаказанно пялящегося на мои едва прикрытые лакомые кусочки!
В том, что мои слова были глупыми, я убедилась еще раз, когда Сашка произнес не терпящим возражений тоном:
- Руки опусти.
Мне пришлось сдать последний оплот обороны перед своим обнаженным великолепием и опустить руки. Я вызывающе вздернула подбородок, продолжая испепелять негодяя взглядом. Пусть знает, что я покоряюсь грубой силе, но нисколько не сломлена, и желание его кастрировать утихло несильно.
- Прелестные трусики! - прокомментировал Сашка открывшийся видок. - Так низко сидят на твоих женственных бедрах, едва лобок прикрывают! А грудь... Самая совершенная грудь на свете! Аккуратная, правильной формы, с крупными твердыми сосками...
Я закрыла глаза от унижения, внутренне кипя и едва не взрываясь от невозможности хоть как-то воспрепятствовать наглому рассматриванию и комментированию моих интимных подробностей. Ну, точно - словно товар на витрине, который оценивают - стоит его покупать или нет... А Саша между тем поднялся и, покачивая головой в преувеличенном восхищении, медленно обошел меня сзади. Я глубоко вздохнула, выпустив затем воздух сквозь плотно сжатые зубы. Пусть он уже видел мою заднюю часть, когда стеганул стеком, но теперь он имел возможность рассмотреть все привлекательные части моего тела с чувством, с толком, с расстановкой. А то, что он это так и сделает, подтвердилось сразу же:
- Какая попка! Женственная, округлая и в то же время такая подтянутая! - сказал этот подлец и погладил меня по ягодице.
Я вздрогнула и инстинктивно сделала шаг вперед. Ну, ведь как может порядочная девушка терпеть, когда ее трогают за задницу посторонние мужчины?! Впрочем, поднять руки или броситься в бегство я не посмела, т. к. Саша, встав со стула, не забыл прихватить с собой и стек.
- Не смей меня трогать! - прорычала я, вновь чувствуя себя ужасно глупо - я стояла голая, практически на вытяжку, боясь снова получить удар, мои руки были покорно опущены... У Сашки были все козыри на руках!
- А то что? - вкрадчиво произнес он и, шагнув вслед, принялся оглаживать мою попочку ласкающими движениями.
Я задрожала от унижения, но поделать ничего не могла. Решив действовать немного по-другому, я подпустила в голосок нотку плаксивости и словно в ужасе задрожала:
- Но ты же обещал: только по моей просьбе!
- Ты, вероятно, по своей привычке забыла: я говорил о половых актах. А что такое половой акт буду определять я, а не ты.
Моя уловка пробить негодяя на жалость не прошла, т. к. я по-прежнему чувствовала, как мою попку исследуют нежные и, одновременно, уверенные пальцы, избегая до сих пор горящего следа от удара. «Ну, спасибо, пожалел!» - подумала я, чтобы хоть что-то подумать, потому что со стыдом почувствовала, как приятны эти прикосновения. И деваться некуда: вон кожаная петелька едва не касается оголенного бедра! Я постаралась думать о чем-нибудь неприятном и отвлечься от ласковых мужских пальцев, скользнувших по талии, прошедшихся по изгибу бедра и, наконец, огладивших ягодицу... И что мне оставалось делать, чтобы не подвергнуться новой порции плетей? Только прикрыть глаза и отдаться чудесному чувству сладости от путешествующих по моему организму пальцев. Отрезвило меня только то, что Сашина рука вдруг скользнула по бедру, потом по животу и, наконец, проникла спереди под резинку трусиков, таких крохотных, что теперь до расселинки оставалась каких-то пара см. Я сама не понимала, что со мной происходит: Сашка ведь друг! И ничего, кроме дружеских чувств у меня не вызывал. А вот надо же, стою, полуголая, в одних трусиках, чулках и туфельках, он беспрепятственно шарит по моему организму, едва не забираясь между ног, а этот самый организм радостно млеет и раздумывает, не застонать ли ему, если пальцы все же доберутся до чувствительных складочек. Это ведь, если так дальше пойдет, Сашка, чего доброго, из френд-зоны выберется! Ну, уж фигушки, он мне нужен, как исполнительная домашняя собачка, умеющая делать комплименты и дарить цветы!!!
Я шлепнула его по руке ладошкой:
- Куда полез?
Увы, восклицание получилось скорее игривое, чем строгое - этот чертов организм уже обрадовался, что в него может проникнуть хотя бы частичка мужчины. Да, ладно был бы мужчина! А это ведь Сашка - добрый, преданный, услужливый друг!
К счастью Саша не уловил нюансов в интонации. Не смотря на всю его внимательность ко мне, он оставался мужчиной. А куда уж мужчине разобраться во всех перипетиях женских эмоций, особенно вложенных в столь короткую фразу? Пришлось бы полчаса все разжевывать, чтобы в конце он спросил: «Так ты довольна или нет?». А я бы и растерялась, чтобы ответить «Откуда я знаю?». Пока я проводила этот маленький виртуальный диалог в голове, Саша снова обошел меня спереди и, едва ли не физически огладив мои груди взглядом, улыбнулся:
- Неповиновение?
Я постаралась подавить томный вздох... Нет, ну, правда, когда его взгляд коснулся сосков, они вдруг стали твердеть, словно под нежной лаской горячих мужских пальцев. Тут бы Сашке и брать меня тепленькой, но он рассудил по-своему. Короткий свист стека и мое бедро снова обожгло. Правда, на этот раз было
- Раздевайся.
Я скрипнула зубами, но кончик стека, ритмично шлепающий по раскрытой мужской ладони, как бы намекал, что сопротивление будет караться быстро и жестоко. И что мне было в такой ситуации делать?
Пышущая злобой, красная от гнева, наверняка сверкающая глазами, почти как Медуза-горгона, я стала расстегивать корсет. Пальцы дрожали и не слушались. И не только потому, что меня трясло от злости, но и потому что нелегко девушке вот так предстать голой и абсолютно беззащитной перед мужчиной, нагло тебя разглядывающим. Да еще разглядывающим так снисходительно, по-хозяйски, словно я была рабыней на рынке, которую он собирается прикупить по случаю.
И все же мне пришлось, стиснув зубки, преодолеть последний рубеж, отделяющий меня, принцессу и предмет поклонения, от непристойно одетой (или вернее раздетой), доступной женщины. А как еще можно судить о такой, если, после того как платье с тихим убийственным шорохом упало под ноги, на мне остались крохотные низко сидящие на бедрах трусики, чулочки и туфли на высокой шпильке? Нет, я, конечно, еще позволила себе переступить через платье и швырнуть его ногой прямо в морду нахалу, рассматривающему меня с лукавой усмешкой. И пока он сражался с ним, я попыталась прикрыть локтями и ладошками места, мужской взгляд на которые обладал почти физическим воздействием. Во всяком случае, когда Саша аккуратно повесил мое платье на спинку стула и вновь обратил свой взор на меня, я почувствовала себя так, словно не его глаза беззастенчиво рассматривают мои прелести, оставшиеся без прикрытия, а его руки гладят везде мое тело.
- Ну, чего уставился? Голой девушки не видел? - наверное, эти слова в данной ситуации были глупыми, но ведь хоть как-то мне надо было уязвить мерзавца, безнаказанно пялящегося на мои едва прикрытые лакомые кусочки!
В том, что мои слова были глупыми, я убедилась еще раз, когда Сашка произнес не терпящим возражений тоном:
- Руки опусти.
Мне пришлось сдать последний оплот обороны перед своим обнаженным великолепием и опустить руки. Я вызывающе вздернула подбородок, продолжая испепелять негодяя взглядом. Пусть знает, что я покоряюсь грубой силе, но нисколько не сломлена, и желание его кастрировать утихло несильно.
- Прелестные трусики! - прокомментировал Сашка открывшийся видок. - Так низко сидят на твоих женственных бедрах, едва лобок прикрывают! А грудь... Самая совершенная грудь на свете! Аккуратная, правильной формы, с крупными твердыми сосками...
Я закрыла глаза от унижения, внутренне кипя и едва не взрываясь от невозможности хоть как-то воспрепятствовать наглому рассматриванию и комментированию моих интимных подробностей. Ну, точно - словно товар на витрине, который оценивают - стоит его покупать или нет... А Саша между тем поднялся и, покачивая головой в преувеличенном восхищении, медленно обошел меня сзади. Я глубоко вздохнула, выпустив затем воздух сквозь плотно сжатые зубы. Пусть он уже видел мою заднюю часть, когда стеганул стеком, но теперь он имел возможность рассмотреть все привлекательные части моего тела с чувством, с толком, с расстановкой. А то, что он это так и сделает, подтвердилось сразу же:
- Какая попка! Женственная, округлая и в то же время такая подтянутая! - сказал этот подлец и погладил меня по ягодице.
Я вздрогнула и инстинктивно сделала шаг вперед. Ну, ведь как может порядочная девушка терпеть, когда ее трогают за задницу посторонние мужчины?! Впрочем, поднять руки или броситься в бегство я не посмела, т. к. Саша, встав со стула, не забыл прихватить с собой и стек.
- Не смей меня трогать! - прорычала я, вновь чувствуя себя ужасно глупо - я стояла голая, практически на вытяжку, боясь снова получить удар, мои руки были покорно опущены... У Сашки были все козыри на руках!
- А то что? - вкрадчиво произнес он и, шагнув вслед, принялся оглаживать мою попочку ласкающими движениями.
Я задрожала от унижения, но поделать ничего не могла. Решив действовать немного по-другому, я подпустила в голосок нотку плаксивости и словно в ужасе задрожала:
- Но ты же обещал: только по моей просьбе!
- Ты, вероятно, по своей привычке забыла: я говорил о половых актах. А что такое половой акт буду определять я, а не ты.
Моя уловка пробить негодяя на жалость не прошла, т. к. я по-прежнему чувствовала, как мою попку исследуют нежные и, одновременно, уверенные пальцы, избегая до сих пор горящего следа от удара. «Ну, спасибо, пожалел!» - подумала я, чтобы хоть что-то подумать, потому что со стыдом почувствовала, как приятны эти прикосновения. И деваться некуда: вон кожаная петелька едва не касается оголенного бедра! Я постаралась думать о чем-нибудь неприятном и отвлечься от ласковых мужских пальцев, скользнувших по талии, прошедшихся по изгибу бедра и, наконец, огладивших ягодицу... И что мне оставалось делать, чтобы не подвергнуться новой порции плетей? Только прикрыть глаза и отдаться чудесному чувству сладости от путешествующих по моему организму пальцев. Отрезвило меня только то, что Сашина рука вдруг скользнула по бедру, потом по животу и, наконец, проникла спереди под резинку трусиков, таких крохотных, что теперь до расселинки оставалась каких-то пара см. Я сама не понимала, что со мной происходит: Сашка ведь друг! И ничего, кроме дружеских чувств у меня не вызывал. А вот надо же, стою, полуголая, в одних трусиках, чулках и туфельках, он беспрепятственно шарит по моему организму, едва не забираясь между ног, а этот самый организм радостно млеет и раздумывает, не застонать ли ему, если пальцы все же доберутся до чувствительных складочек. Это ведь, если так дальше пойдет, Сашка, чего доброго, из френд-зоны выберется! Ну, уж фигушки, он мне нужен, как исполнительная домашняя собачка, умеющая делать комплименты и дарить цветы!!!
Я шлепнула его по руке ладошкой:
- Куда полез?
Увы, восклицание получилось скорее игривое, чем строгое - этот чертов организм уже обрадовался, что в него может проникнуть хотя бы частичка мужчины. Да, ладно был бы мужчина! А это ведь Сашка - добрый, преданный, услужливый друг!
К счастью Саша не уловил нюансов в интонации. Не смотря на всю его внимательность ко мне, он оставался мужчиной. А куда уж мужчине разобраться во всех перипетиях женских эмоций, особенно вложенных в столь короткую фразу? Пришлось бы полчаса все разжевывать, чтобы в конце он спросил: «Так ты довольна или нет?». А я бы и растерялась, чтобы ответить «Откуда я знаю?». Пока я проводила этот маленький виртуальный диалог в голове, Саша снова обошел меня спереди и, едва ли не физически огладив мои груди взглядом, улыбнулся:
- Неповиновение?
Я постаралась подавить томный вздох... Нет, ну, правда, когда его взгляд коснулся сосков, они вдруг стали твердеть, словно под нежной лаской горячих мужских пальцев. Тут бы Сашке и брать меня тепленькой, но он рассудил по-своему. Короткий свист стека и мое бедро снова обожгло. Правда, на этот раз было