Турецкий ад. Часть 2
с ними принять душ. Я быстро сбежала вниз вслед за Месутом и стала ждать, пока они выйдут, но Месут слышал, как я спускалась, и выглянув из-за двери, сказал, чтобы я заходила. Я пошла ко второму душу в ванной, но Ахмед взял меня за плечо и притянул к себе, в то время как Месут опорожнялся от мочи в унитаз. Ахмед положил мне в ладонь кусок мыла и приказал помыть ему спину, что я сделала так хорошо, что он повернулся ко мне и показал, чтобы я обмыла его и спереди. Массируя ему волосатую грудь, я постепенно спустилась вниз, гладя мускулистый живот и перейдя на висящий член. Щедро намылив его, я стала нежно массировать обеими руками его яйца и член, обмыла тёплой струёй воды и не дожидаясь приказа, взяла в рот головку и стала нежно сосать. Мои старания привели к тому, что через несколько секунд его член принял боевую стойку, он поднял меня с колен и поцеловав груди и засосав по очереди соски, шлёпнул по моей попке:
- Ты классная шлюшка, но надо оттрахать твою подругу
Я осталась с Месутом, который, захотел, чтобы я его помыла как брата. Я думала ублажить его получше, надеясь на благосклонность и покровительство, а кроме того, на своё удивление, стала даже испытывать какую-то симпатию к обоим братьям. Не зря говорят, что заложницы и жертвы насилия испытывают тёплые чувства к своим мучителям. Начала я с его мощной шеи, перешла на мощную спину, подтянутый живот, постепенно схватив его огромное достоинство, и хотя оно висело, всё равно впечатляло габаритами. Я ласкала его как ребёночка, он так удивлённо смотрел на меня, что я спрятала улыбку, зарывшись в зарослях его волос. Член его уже стоял, смотря в потолок, я не удержалась и стала так ласково лизать его красную головку, представляя себе чупа-чупс. Отсасывая его член, я нежно массировала его тяжёлые яйца, вырывая из его груди стоны удовольствия. Я думала высосать его семя, но он освободился из сладкого плена моего сосущего рта, наклонил меня раком, и резко вошёл в мою киску, сделал несколько толчков, и вошёл в мою попку, которая почти без труда приняла его почти весь, а со вторым ударом он вонзился в меня весь, шлёпнув яйцами по киске, и стал бешено вколачивать в меня свою махину. Боль ушла, и я кончила, смутно ощущая то, что он не излился в меня, а ушёл, оставив меня в ванной.
Через минуту я услышала снизу стоны Вики и крики братьев, трахающих её в два смычка. Я не спешила мыться и млела под тёплыми струями душа, направляя их на растерзанные отверстия, что успокаивало хоть как-то тупую боль. Не знаю, сколько я там пробыла, помню, что оттуда меня выгнала Фатима. Поднимаясь в свою комнату, я поняла, что братья ещё имеют Вику, судя по звукам секса и стонам всей троицы. Войдя, я увидела самый конец вакханалии; Вика, как и я, была зажата между их смуглыми телами. Она лежала на Ахмеде, натянутая на его член, а её попку терзал Месут, с рыком запихивая в её кровящий задний проход свой громадный инструмент. Сделав мощный толчок, он изрыгнул в её прямую кишку своё горячее семя, но не выходил из неё, пока не выдоил из себя всё семя. Она обессиленно растянулась на Ахмеде, но он не дал ей расслабиться, и не вынимая из неё своё жало, перевернул её на спину, поднял вверх её ноги, и широко раздвинув, стал любоваться её беззащитностью и открытостью, резко вонзаяясь в неё и выходя, затем снова любуясь видом своей жертвы, и так он довёл её до того, что она сама стала бросать свои бёдра ему навстречу. Кончал он мощно, отпустив её ноги и вцепившись в груди, до боли тиская своими сильными пальцами. Вика кончила вместе с ним и отрубилась, оставшись в той позе, в какой её застал оргазм: широко раздвинув ноги и разбросав руки, а из её раздолбанной несмыкающейся щёлки сочилась сперма Ахмеда. В комнате стоял такой дикий запах смеси женских выделений, спермы и пота четырёх человек, что кружилась голова. Я прилегла к подружке и забылась долгим сном, который длился до следующего полудня.
Проснувшись, мы обнаружили, что лежим обнявшись и переплетясь ногами, но я была отдохнувшей и посвежевшей, так как до сна приняла душ и смыла с себя навязчивую смесь пота, спермы и моих выделений, а Вика так и заснула, на всём её теле были следы засохшей спермы, которая, подсохнув, причиняла беспокойство, стягивая кожу там, где была. Я хотела подняться и пройти к двери, но еле удержалась на ногах, так как мои ноги не смыкались из-за непрерывной работы их дырочек между ними, горящих от долбёжки и ноющих от тупой боли, особенно анус, не привыкший к такой работе. То же самое чувствовала и Вика. Наши рты тоже устали, от напряжения болели челюсти, а губы опухли. Везде на наших телах были видны синяки, особенно пострадали груди, побывавшие в грубых руках братьев, соски посинели от садистского вытягивания и выкручивания, а бёдра, особенно с внутренней стороны, и ягодицы почти полностью были синими. Стоя у зеркала и с ужасом смотря на себя, Вика простонала:
- За что нам такое испытание?! Как мы так попали с тобой? Они же не отпустят нас, Свет? Что же с нами будет?
- Попали так попали, подруга! Но рано унывать, может, они натрахаются с нами и отпустят!
- Как бы не так, ты дура, что ли, Свет? Найдя таких девок как мы, они просто так нас не отпустят, ведь с сексом здесь плохо, а тут под рукой две бесплатные красивые «наташки». Они всю жизнь будут трахать нас, как наложниц, даже хуже, как шлюх, а мы будем их рабынями и бессловесными шлюхами.
- Ты классная шлюшка, но надо оттрахать твою подругу
Я осталась с Месутом, который, захотел, чтобы я его помыла как брата. Я думала ублажить его получше, надеясь на благосклонность и покровительство, а кроме того, на своё удивление, стала даже испытывать какую-то симпатию к обоим братьям. Не зря говорят, что заложницы и жертвы насилия испытывают тёплые чувства к своим мучителям. Начала я с его мощной шеи, перешла на мощную спину, подтянутый живот, постепенно схватив его огромное достоинство, и хотя оно висело, всё равно впечатляло габаритами. Я ласкала его как ребёночка, он так удивлённо смотрел на меня, что я спрятала улыбку, зарывшись в зарослях его волос. Член его уже стоял, смотря в потолок, я не удержалась и стала так ласково лизать его красную головку, представляя себе чупа-чупс. Отсасывая его член, я нежно массировала его тяжёлые яйца, вырывая из его груди стоны удовольствия. Я думала высосать его семя, но он освободился из сладкого плена моего сосущего рта, наклонил меня раком, и резко вошёл в мою киску, сделал несколько толчков, и вошёл в мою попку, которая почти без труда приняла его почти весь, а со вторым ударом он вонзился в меня весь, шлёпнув яйцами по киске, и стал бешено вколачивать в меня свою махину. Боль ушла, и я кончила, смутно ощущая то, что он не излился в меня, а ушёл, оставив меня в ванной.
Через минуту я услышала снизу стоны Вики и крики братьев, трахающих её в два смычка. Я не спешила мыться и млела под тёплыми струями душа, направляя их на растерзанные отверстия, что успокаивало хоть как-то тупую боль. Не знаю, сколько я там пробыла, помню, что оттуда меня выгнала Фатима. Поднимаясь в свою комнату, я поняла, что братья ещё имеют Вику, судя по звукам секса и стонам всей троицы. Войдя, я увидела самый конец вакханалии; Вика, как и я, была зажата между их смуглыми телами. Она лежала на Ахмеде, натянутая на его член, а её попку терзал Месут, с рыком запихивая в её кровящий задний проход свой громадный инструмент. Сделав мощный толчок, он изрыгнул в её прямую кишку своё горячее семя, но не выходил из неё, пока не выдоил из себя всё семя. Она обессиленно растянулась на Ахмеде, но он не дал ей расслабиться, и не вынимая из неё своё жало, перевернул её на спину, поднял вверх её ноги, и широко раздвинув, стал любоваться её беззащитностью и открытостью, резко вонзаяясь в неё и выходя, затем снова любуясь видом своей жертвы, и так он довёл её до того, что она сама стала бросать свои бёдра ему навстречу. Кончал он мощно, отпустив её ноги и вцепившись в груди, до боли тиская своими сильными пальцами. Вика кончила вместе с ним и отрубилась, оставшись в той позе, в какой её застал оргазм: широко раздвинув ноги и разбросав руки, а из её раздолбанной несмыкающейся щёлки сочилась сперма Ахмеда. В комнате стоял такой дикий запах смеси женских выделений, спермы и пота четырёх человек, что кружилась голова. Я прилегла к подружке и забылась долгим сном, который длился до следующего полудня.
Проснувшись, мы обнаружили, что лежим обнявшись и переплетясь ногами, но я была отдохнувшей и посвежевшей, так как до сна приняла душ и смыла с себя навязчивую смесь пота, спермы и моих выделений, а Вика так и заснула, на всём её теле были следы засохшей спермы, которая, подсохнув, причиняла беспокойство, стягивая кожу там, где была. Я хотела подняться и пройти к двери, но еле удержалась на ногах, так как мои ноги не смыкались из-за непрерывной работы их дырочек между ними, горящих от долбёжки и ноющих от тупой боли, особенно анус, не привыкший к такой работе. То же самое чувствовала и Вика. Наши рты тоже устали, от напряжения болели челюсти, а губы опухли. Везде на наших телах были видны синяки, особенно пострадали груди, побывавшие в грубых руках братьев, соски посинели от садистского вытягивания и выкручивания, а бёдра, особенно с внутренней стороны, и ягодицы почти полностью были синими. Стоя у зеркала и с ужасом смотря на себя, Вика простонала:
- За что нам такое испытание?! Как мы так попали с тобой? Они же не отпустят нас, Свет? Что же с нами будет?
- Попали так попали, подруга! Но рано унывать, может, они натрахаются с нами и отпустят!
- Как бы не так, ты дура, что ли, Свет? Найдя таких девок как мы, они просто так нас не отпустят, ведь с сексом здесь плохо, а тут под рукой две бесплатные красивые «наташки». Они всю жизнь будут трахать нас, как наложниц, даже хуже, как шлюх, а мы будем их рабынями и бессловесными шлюхами.