Допрос: постскриптум
в голове Оли. Вика развернулась и как кошечка встав на четвереньки потянулась к ее киске. !!! Оля едва не проглотила скальпель! Вика лаская сосками возбужденную кожу на животике подруги, снова потянулась своими трусиками к скальпелю. Ткань под ластовицей прогнулась сопротивляясь стали, но потом не выдержала и распустилась пропуская блестящий клинок внутрь. Вика вскрикнула от укола, на белой ткани быстро расплылось пятнышко крови, начала в виде точки, затем в виде бесконечно меняющего формы жуткого пятна. Черт! Оля выплюнула скальпель, который только по счастливой случайности не поранил ее саму.
- Развяжи меня, пожалуйста! - попросила Оля.
- Я сделаю все, что ты хочешь, - пообещала она.
Вика с масляными глазами, словно кошки нализавшаяся валерьянки, на корточках медленно подползла к ней и взяв скальпель демонстративно-медленно перерезала веревку. Дождавшись, когда Оля встанет на коленки она передала ей холодный метал и боднула ее головой. Оля оттолкнула ее в сторону, Вика обижено повернулась к ней попой и тут Оля схватила ее за обнаженное бедро. Та пыталась лягнуться, но этим только позволила поймать вторую ногу. Не медля ни секунды, Оля прыгнула на нее спину. Вика уже напряглись для рывка, но Оля угрожая скальпелем пригрозила:
- Не дергайся, а то зарежу!
Вика, замерла под весом девушки, и только сопение доносилось от нее, да легкое ерзание. Оля подмяв под себя успокоившуюся наконец подругу, полюбовалась какое-то время кружевами на ее трусиках. Тупой кромкой она провела по ластовице, выжимая из нее излишнею влагу. Сталь не любит воду, и поэтому кровь - не вода. Кончиком лезвия она провела линию у основания бедра. Попа потянулась навстречу лезвию явно напрашиваясь на неприятности. Оля вскользь коснулась белой ткани распарывая нити. Еще взмах и нити разошлись позволив клинку обагрится кровью. Вика дернулась от боли, но прежнему выпячивала попу для экзекуции. Стараясь не думать, над тем, что она делает, Оля ввела остриё в образовавшийся разрез нащупывая линию соприкосновения между большими половыми губами, стараясь представлять себе, что она делает операцию. Несколько новых ранок образовались от ее действий в чужой промежности. Вика изрядно мешала все время двигая попой словно во время секса. Оля припала губами к образовавшимся ранкам чтобы убрать сочившуюся кровь. Язычком она проникла в разрез трусиков, одновременно ощущая, что Вика уползает куда-то в сторону. Она не успела опомнится, как девочки оказались в позе 69 и ее собственная киска встречала у ворот шаловливый язычок. Туман заполонил ее глаза. Дрожащей рукой она сделала новый надрез на трусиках, как выяснилось прихватив часть складки большой губы.
Вика мертвой хваткой впилась в ее киску, так что на мгновение Оля забыла о том как дышать. Дрожь не отпуская била ее тело, она практически повалилась на Вику своим весом. Крик едва не вырвался у нее когда два пальчика вошло внутрь ее. Скальпель тем временем прошел между складками и Оля в последних проблесках сознания раздвигала их в стороны тупой кромкой. Внутри открывалась розовая плоть и Оля закрыв глаза погрузила в нее свои пальчики. Вика обхватила ее голову своими бедрами, остатки трусиков были безжалостно срезаны, после чего она выбросила чертову игрушку подальше, и ввела свои пальчики в киску подруги, которая ответила ей горячим сжатием и новым соком. Она скользила по гладким стенкам вверх-вниз как американским горкам, стараясь проникнуть дальше с каждым разом. Сначала в ее услугах было лишь пальца, затем просторно стало и с тремя, переломный момент наступил когда четыре пальца попытались протолкать внутрь всю ладонь вместе с пятой сестрой. Вика на какое-то время позабыла про свои развлечения корчась в непрекращающимся стоне. Бедра ее то съезжались, то разъезжались в стороны. Грудь вздымалась как морская волна в сильнейший шторм. Оля пыталась обхватить ее, но та была вся в липком поте и почти сразу же выскальзывала. Она хрипела, рычала, стонала, мычала, плевалась, ругаясь при этом самыми грязными словами. Оле удалось схватить ее за шею и девушки обнялись «валетом».
Ладошка Оли, с апельсин в диаметре, не прекращала проситься в ворота Эдемского сада. У нее волосы встали дыбом, когда она почувствовала, что с нее снимают кожу. Ногти Вики оставляли кровавые следы у нее на спине, сдирая кожу. «Олечка», - шептала Вика, - «люби меня Олечка, сильно люби! Ты мое солнышко, мое солнце, я люблю тебя Олечка!». Ладонь на последних словах прошла внутрь вагины, и Вику словно отбросило взрывом. Ее бедра разведенные в сторону, беспомощно дергались в конвульсиях, не способные куда-либо перенести свою хозяйку. Но самое жуткое происходило с ее животом. То прижимаясь к позвоночнику, то выгибаясь «арбузом», живот беспрерывно сокращался, выстреливая из вагины какой-то белой жидкостью, Вика как змея ползла в сторону за счет этих движений. Опираясь на локти она волочилась сиськами по полу, с рукой торчащей у нее между ног. Оля сама едва осознавала, где находится из-за собственных идущих друг за другом оргазмов. Она на локтях пыталась доползти до подруги но движения ее напоминали скорее движения гусеницы, то сгибающийся, то распрямляющейся. Каждое движение давалось с величайшим трудом, словно сила тяготения увеличилась в шестьсот раз их тела сейчас размазывало по полу. В какой-то момент чрево Вики высвободило ее руку и та стала затихать. Оля добралась до подруги что бы обнять любимую. Вика почувствовав ее тепло принявшись целовать ее в живот, пока сознание девушки не выключило ее на время из этого мира.
Щелчок зажигалки, последовавшей затем затяжки были казалось единственными звуками во Вселенной.
- Я не знала, что ты куришь. - удивилась Оля.
- Я бросила, года уж как два назад, но пачку продолжаю носить с собой. Хочешь? - спросила Вика.
Девушки лежали на рабочем столе свесив в разные стороны по одной ноге, а другие «сплели» вмести, так же как впрочем и руки. Они машинально перебирали пальцы друг-друга подстраиваясь под какой-то общий ритм, общий знаменатель.
- Нет, - отмахнулась Оля.
- Эти штуки убьют тебя.
- Вряд ли я доставлю им такое удовольствие, - усмехнулась Вика.
- Скорее я убью себя сама.
Возникала неловкая пауза, как обычно бывает когда речь случайно заходит о табу.
- Так значит тебе нравиться боль? Ты ее не чувствуешь совсем, или ты чувствуешь удовольствие вместо боли? - решилась наконец прямо спросить Оля.
- Перед тем как попасть сюда, я несколько часов провисела на дыбе по собственному желанию. Думаешь я ненормальная?
Оля пожала плечами.
- Как бы тебе объяснить... Я чувствую боль также как ты, но... чуть-чуть по другому. Человек не может вечно чувствовать боль, со временем он к ней привыкает. И потом, когда боль все же исчезает, такому человеку становиться чего-то не хватать. Люди часто путают страх перед болью и страх перед угрозой насилия, т. е. в условиях когда я контролирую ситуацию и в любой момент могу сказать: «хватит!», мне боль кроме боли как таковой, может еще и нравиться... И если ситуация пикантная, то я могу и это. Кончить. А
- Развяжи меня, пожалуйста! - попросила Оля.
- Я сделаю все, что ты хочешь, - пообещала она.
Вика с масляными глазами, словно кошки нализавшаяся валерьянки, на корточках медленно подползла к ней и взяв скальпель демонстративно-медленно перерезала веревку. Дождавшись, когда Оля встанет на коленки она передала ей холодный метал и боднула ее головой. Оля оттолкнула ее в сторону, Вика обижено повернулась к ней попой и тут Оля схватила ее за обнаженное бедро. Та пыталась лягнуться, но этим только позволила поймать вторую ногу. Не медля ни секунды, Оля прыгнула на нее спину. Вика уже напряглись для рывка, но Оля угрожая скальпелем пригрозила:
- Не дергайся, а то зарежу!
Вика, замерла под весом девушки, и только сопение доносилось от нее, да легкое ерзание. Оля подмяв под себя успокоившуюся наконец подругу, полюбовалась какое-то время кружевами на ее трусиках. Тупой кромкой она провела по ластовице, выжимая из нее излишнею влагу. Сталь не любит воду, и поэтому кровь - не вода. Кончиком лезвия она провела линию у основания бедра. Попа потянулась навстречу лезвию явно напрашиваясь на неприятности. Оля вскользь коснулась белой ткани распарывая нити. Еще взмах и нити разошлись позволив клинку обагрится кровью. Вика дернулась от боли, но прежнему выпячивала попу для экзекуции. Стараясь не думать, над тем, что она делает, Оля ввела остриё в образовавшийся разрез нащупывая линию соприкосновения между большими половыми губами, стараясь представлять себе, что она делает операцию. Несколько новых ранок образовались от ее действий в чужой промежности. Вика изрядно мешала все время двигая попой словно во время секса. Оля припала губами к образовавшимся ранкам чтобы убрать сочившуюся кровь. Язычком она проникла в разрез трусиков, одновременно ощущая, что Вика уползает куда-то в сторону. Она не успела опомнится, как девочки оказались в позе 69 и ее собственная киска встречала у ворот шаловливый язычок. Туман заполонил ее глаза. Дрожащей рукой она сделала новый надрез на трусиках, как выяснилось прихватив часть складки большой губы.
Вика мертвой хваткой впилась в ее киску, так что на мгновение Оля забыла о том как дышать. Дрожь не отпуская била ее тело, она практически повалилась на Вику своим весом. Крик едва не вырвался у нее когда два пальчика вошло внутрь ее. Скальпель тем временем прошел между складками и Оля в последних проблесках сознания раздвигала их в стороны тупой кромкой. Внутри открывалась розовая плоть и Оля закрыв глаза погрузила в нее свои пальчики. Вика обхватила ее голову своими бедрами, остатки трусиков были безжалостно срезаны, после чего она выбросила чертову игрушку подальше, и ввела свои пальчики в киску подруги, которая ответила ей горячим сжатием и новым соком. Она скользила по гладким стенкам вверх-вниз как американским горкам, стараясь проникнуть дальше с каждым разом. Сначала в ее услугах было лишь пальца, затем просторно стало и с тремя, переломный момент наступил когда четыре пальца попытались протолкать внутрь всю ладонь вместе с пятой сестрой. Вика на какое-то время позабыла про свои развлечения корчась в непрекращающимся стоне. Бедра ее то съезжались, то разъезжались в стороны. Грудь вздымалась как морская волна в сильнейший шторм. Оля пыталась обхватить ее, но та была вся в липком поте и почти сразу же выскальзывала. Она хрипела, рычала, стонала, мычала, плевалась, ругаясь при этом самыми грязными словами. Оле удалось схватить ее за шею и девушки обнялись «валетом».
Ладошка Оли, с апельсин в диаметре, не прекращала проситься в ворота Эдемского сада. У нее волосы встали дыбом, когда она почувствовала, что с нее снимают кожу. Ногти Вики оставляли кровавые следы у нее на спине, сдирая кожу. «Олечка», - шептала Вика, - «люби меня Олечка, сильно люби! Ты мое солнышко, мое солнце, я люблю тебя Олечка!». Ладонь на последних словах прошла внутрь вагины, и Вику словно отбросило взрывом. Ее бедра разведенные в сторону, беспомощно дергались в конвульсиях, не способные куда-либо перенести свою хозяйку. Но самое жуткое происходило с ее животом. То прижимаясь к позвоночнику, то выгибаясь «арбузом», живот беспрерывно сокращался, выстреливая из вагины какой-то белой жидкостью, Вика как змея ползла в сторону за счет этих движений. Опираясь на локти она волочилась сиськами по полу, с рукой торчащей у нее между ног. Оля сама едва осознавала, где находится из-за собственных идущих друг за другом оргазмов. Она на локтях пыталась доползти до подруги но движения ее напоминали скорее движения гусеницы, то сгибающийся, то распрямляющейся. Каждое движение давалось с величайшим трудом, словно сила тяготения увеличилась в шестьсот раз их тела сейчас размазывало по полу. В какой-то момент чрево Вики высвободило ее руку и та стала затихать. Оля добралась до подруги что бы обнять любимую. Вика почувствовав ее тепло принявшись целовать ее в живот, пока сознание девушки не выключило ее на время из этого мира.
Щелчок зажигалки, последовавшей затем затяжки были казалось единственными звуками во Вселенной.
- Я не знала, что ты куришь. - удивилась Оля.
- Я бросила, года уж как два назад, но пачку продолжаю носить с собой. Хочешь? - спросила Вика.
Девушки лежали на рабочем столе свесив в разные стороны по одной ноге, а другие «сплели» вмести, так же как впрочем и руки. Они машинально перебирали пальцы друг-друга подстраиваясь под какой-то общий ритм, общий знаменатель.
- Нет, - отмахнулась Оля.
- Эти штуки убьют тебя.
- Вряд ли я доставлю им такое удовольствие, - усмехнулась Вика.
- Скорее я убью себя сама.
Возникала неловкая пауза, как обычно бывает когда речь случайно заходит о табу.
- Так значит тебе нравиться боль? Ты ее не чувствуешь совсем, или ты чувствуешь удовольствие вместо боли? - решилась наконец прямо спросить Оля.
- Перед тем как попасть сюда, я несколько часов провисела на дыбе по собственному желанию. Думаешь я ненормальная?
Оля пожала плечами.
- Как бы тебе объяснить... Я чувствую боль также как ты, но... чуть-чуть по другому. Человек не может вечно чувствовать боль, со временем он к ней привыкает. И потом, когда боль все же исчезает, такому человеку становиться чего-то не хватать. Люди часто путают страх перед болью и страх перед угрозой насилия, т. е. в условиях когда я контролирую ситуацию и в любой момент могу сказать: «хватит!», мне боль кроме боли как таковой, может еще и нравиться... И если ситуация пикантная, то я могу и это. Кончить. А