Медбрат Дима (инфантилизм)
носатого-губастого – Юрой, решила я. Имя Серёжа всегда у меня вызывало ассоциацию с блондином, а Юра – с шатеном и брюнетом.
– Ты чё в такую рань по палате ходишь? – спросил Серёжа.
Покраснев, я пролепетала, что мне позарез нужно в туалет.
– Щас я тебя на горшок посажу, – улыбнулся Серёжа.
У меня аж глаза из орбит вылезли.
– Что? – только и спросила я.
Юра смеяться стал.
– Серый, объясни ей, – сказал он сквозь смех и закрыл лицо рукой.
Серёжа начал втолковывать мне строгим голосом:
– У нас в палате, моя дорогая, горшками пользуются все! Ясельным детям в туалет ещё рано, а таких, как ты, никто водить туда не будет. У нас и без тебя забот хватает, Катя. Мы только и успеваем, что менять малышам мокрые памперсы и ползунки.
Я с непониманием посмотрела на медбрата.
– Так я сама могу пойти! Только у вас дверь почему-то закрыта.
– Да, дверь закрыта, потому что детям выходить с палаты запрещено, – объяснил Юра, – Мы исключения ни для кого не делаем, даже для таких больших, как ты.
Серёжа подошёл к одному из шкафчиков и достал оттуда розовый детский горшок и поставил его у моих ног.
– Придётся тебе пользоваться у нас горшком. Давай, садись и писяй. Или ты какать хочешь?
Я покраснела варёным раком и опустила глаза.
– Серёга, в натуре, не маринуй малую, – со смехом сказал Юра, – Глянь, как она покраснела. Давай лучше выйдем, а то стесняется.
– Ну и шо теперь, каждый раз выходить куда-то, когда её величество потрудится поссать, блин? – проворчал Серёжа, – Капец какой-то. Ну подумаешь, при нас на горшок сходит. Типа мы ни разу не видели, как девочки сикают.
Несмотря на недовольство Сергея, оба медбрата всё-таки вышли. Я очень сильно хотела по-маленькому, но обиженная до глубины души, что мне, как двухлетней, подсунули детский горшок, твёрдо решила терпеть.
Через несколько минут Юра с Серёжей вернулись в комнату.
– Ну что, как успехи? – спросил Серёжа с улыбкой.
– Всё сделала? – добавил Юра.
Я промолчала. Серёжа подошёл к горшку, заглянул в него и фыркнул:
– Та щас! Пусто.
Юра тут же принялся меня уговаривать:
– Кать! Мы понимаем, что ты с горшка выросла, но... Но что ж мы сделаем? Такие у нас правила!
– Давай, Катя, давай, – подхватил Серёжа, – Терпеть не надо. Тебе по-любому придётся в горшок пописять. Но, быстренько!
– Но он же для маленьких, – чуть не заплакала я.
Серёжа иронично улыбнулся.
– Солнышко моё, я тебе ещё раз повторяю: у нас на горшок ходят все, как маленькие, так и большие.
– Ну упрямая, как та коза, слушай, – сказал Юра, – Ну шо, так и будешь стоять, пока не усикаешься?
Как будто в подтверждение его слов, я, больше не в силах терпеть, начала писять себе в штаны.
– Юрка, глянь! – дёрнул коллегу за рукав Серёжа. – Малая реально уписялась!
– Приехали греки, – вздохнул Юра, – Надо было насильно снять ей штаны и посадить.
– Ну тебе не стыдно, Катя? – повысил голос Серёжа. – Такая девка здоровая – и уписялась тут у всех на виду! Шо это такое?
Вся красная от стыда, я продолжала мочить штаны по полной.
– Ну ты даёшь, а, – улыбнулся Юра, – Шесть лет, а такое ощущение, типа три годика!
Парни продолжали стыдить меня ещё несколько минут. Наконец я не выдержала и громко расплакалась.
– Шо нам с ней делать теперь? – спросил Юра Серёжу.
– Та как? – усмехнулся тот, – Помыть и переодеть!
– Так я ж и про то! – сказал Юра, – Шо нам ей одеть? У неё ж, как бы, нету запасных одёжек.
– Хороший вопрос, – сказал Серёжа с улыбкой, – Родители не передавали запасной одежды. Ладно, давай её помоем, а там бу?ет видно.
Парни уложили меня на пеленальный стол. Я сильно стеснялась их обоих, но дала с себя стянуть мокрые колготы и штанишки.
– Серёга, гля?, как прикрывается, – захихикал Юра, – От скромница!
– Писюлять в штанишки мы не стесняемся, да? – улыбнулся Серёжа, мягко разнимая мне ладони, которыми я прикрылась между ног, – А без трусиков полежать не можем!
Сергей аккуратно уложил меня на спину и задрал майку до груди.
– О так.
– Все ноги мокрые, капец! – недовольно сказал Юра, покосившись на мои ноги.
Серёжа отошёл к раковине и включил воду.
– У-тю-тю, тё это тут голенький? – засюсюкал Юра, легонько ткнув меня в живот пальцем.
Густо покраснев, я снова хотела прикрыться, но Юра не дал мне этого сделать.
Тут вернулся Серёжа с намыленной тряпочкой.
– Так-с, начнём с Катюшиного животичка, – улыбнулся он и начал протирать мне живот.
Мне было щекотно, особенно когда Серёжина тряпочка спустилась пониже.
– Давай я малую подержу, а то она плетётся, как гусеница, – предложил Юра и, не дожидаясь ответа Серёжи, вытянул меня за руки и ноги.
Чувствуя себя абсолютно беспомощной, я еле сдержалась, чтобы снова не зарыдать.
– А чья эта маленькая писюлька? – медовым голосом спросил Серёжа, пощекотав пальцем мои половые губы, – Щас мы её тебе оботрём.
– Так ваще прикольно смотреть, как ты подмываешь шестилетнюю девку, – хихикнул Юра, – Прям как грудничка, слушай.
– Раз написяла в штаны, как маленькая, значит и подмывать её надо, как маленькую, – засмеялся Серёжа, продолжая обтирать моё «хозяйство» намыленной тряпкой.
Я готова была просто сквозь землю провалиться от такого смущения.
Серёжа быстро вытер мне ноги и попросил Юру задрать их вверх.
– Теперь займёмся Катиной попкой, – сообщил он.
Серёжа начал вытирать меня между ягодиц и неожиданно углубился тряпкой в моё анальное отверстие.
– Не научила мама Катю, как надо вытирать попу, – защебетал Сергей, – Ой, не научила! Ничё-ничё, мы проследим, чтоб она у Катюни была чистая!
Пацаны засмеялись. Я зажмурила глаза, чтобы не выпустить слезу.
– Юр, держи её так и дальше, – попросил коллегу Серёжа, – Щас сполосну тряпку и смою мыло.
Парень снова отошёл к раковине и принялся полоскать тряпочку под краном. Вернувшись ко мне, он начал вытирать мне попу. На этот раз обошлось без вторжения в анальное отверстие. Попросив Юрия опустить мне ноги, Серёжа так же старательно вымыл меня спереди. Я с облегчением вздохнула, что мои мучения кончились, но у медбратьев были другие планы. Они ещё решили помазать меня детским кремом между ног.
– Всех деток, которые писяются, мажут вот этим кремиком, – ласково сказал мне Серёжа, – Тогда опрелостей не будет.
Я с обидой поняла, что братики специально обращаются со мной, как с маленькой, в наказание за мои описянные штаны. Следующие несколько минут я вынуждена была терпеть, как Серёжа нестерпимо щекотно мажет меня холодным кремом.
– Ох, как мы секотьки боимся-а! – сладким голосом пропел Юра.
– Да-да, – со смехом кивнул Серёжа, разнимая мне ноги.
Я догадалась, что он специально медленно всё делает, чтобы помучить меня.
– Полежи так немножко, пускай крем впитается, – сказал мне парень, закончив меня мазать.
– Серый, ну шо? – спросил Серёжу Юра, – Ещё ничё не придумал?
Сергей вздохнул.
– Та родителям её надо звонить, пускай шмотки принесут. А пока пускай без штанишек ходит, а шо ж делать.
– С голой попой?? – воскликнул
– Ты чё в такую рань по палате ходишь? – спросил Серёжа.
Покраснев, я пролепетала, что мне позарез нужно в туалет.
– Щас я тебя на горшок посажу, – улыбнулся Серёжа.
У меня аж глаза из орбит вылезли.
– Что? – только и спросила я.
Юра смеяться стал.
– Серый, объясни ей, – сказал он сквозь смех и закрыл лицо рукой.
Серёжа начал втолковывать мне строгим голосом:
– У нас в палате, моя дорогая, горшками пользуются все! Ясельным детям в туалет ещё рано, а таких, как ты, никто водить туда не будет. У нас и без тебя забот хватает, Катя. Мы только и успеваем, что менять малышам мокрые памперсы и ползунки.
Я с непониманием посмотрела на медбрата.
– Так я сама могу пойти! Только у вас дверь почему-то закрыта.
– Да, дверь закрыта, потому что детям выходить с палаты запрещено, – объяснил Юра, – Мы исключения ни для кого не делаем, даже для таких больших, как ты.
Серёжа подошёл к одному из шкафчиков и достал оттуда розовый детский горшок и поставил его у моих ног.
– Придётся тебе пользоваться у нас горшком. Давай, садись и писяй. Или ты какать хочешь?
Я покраснела варёным раком и опустила глаза.
– Серёга, в натуре, не маринуй малую, – со смехом сказал Юра, – Глянь, как она покраснела. Давай лучше выйдем, а то стесняется.
– Ну и шо теперь, каждый раз выходить куда-то, когда её величество потрудится поссать, блин? – проворчал Серёжа, – Капец какой-то. Ну подумаешь, при нас на горшок сходит. Типа мы ни разу не видели, как девочки сикают.
Несмотря на недовольство Сергея, оба медбрата всё-таки вышли. Я очень сильно хотела по-маленькому, но обиженная до глубины души, что мне, как двухлетней, подсунули детский горшок, твёрдо решила терпеть.
Через несколько минут Юра с Серёжей вернулись в комнату.
– Ну что, как успехи? – спросил Серёжа с улыбкой.
– Всё сделала? – добавил Юра.
Я промолчала. Серёжа подошёл к горшку, заглянул в него и фыркнул:
– Та щас! Пусто.
Юра тут же принялся меня уговаривать:
– Кать! Мы понимаем, что ты с горшка выросла, но... Но что ж мы сделаем? Такие у нас правила!
– Давай, Катя, давай, – подхватил Серёжа, – Терпеть не надо. Тебе по-любому придётся в горшок пописять. Но, быстренько!
– Но он же для маленьких, – чуть не заплакала я.
Серёжа иронично улыбнулся.
– Солнышко моё, я тебе ещё раз повторяю: у нас на горшок ходят все, как маленькие, так и большие.
– Ну упрямая, как та коза, слушай, – сказал Юра, – Ну шо, так и будешь стоять, пока не усикаешься?
Как будто в подтверждение его слов, я, больше не в силах терпеть, начала писять себе в штаны.
– Юрка, глянь! – дёрнул коллегу за рукав Серёжа. – Малая реально уписялась!
– Приехали греки, – вздохнул Юра, – Надо было насильно снять ей штаны и посадить.
– Ну тебе не стыдно, Катя? – повысил голос Серёжа. – Такая девка здоровая – и уписялась тут у всех на виду! Шо это такое?
Вся красная от стыда, я продолжала мочить штаны по полной.
– Ну ты даёшь, а, – улыбнулся Юра, – Шесть лет, а такое ощущение, типа три годика!
Парни продолжали стыдить меня ещё несколько минут. Наконец я не выдержала и громко расплакалась.
– Шо нам с ней делать теперь? – спросил Юра Серёжу.
– Та как? – усмехнулся тот, – Помыть и переодеть!
– Так я ж и про то! – сказал Юра, – Шо нам ей одеть? У неё ж, как бы, нету запасных одёжек.
– Хороший вопрос, – сказал Серёжа с улыбкой, – Родители не передавали запасной одежды. Ладно, давай её помоем, а там бу?ет видно.
Парни уложили меня на пеленальный стол. Я сильно стеснялась их обоих, но дала с себя стянуть мокрые колготы и штанишки.
– Серёга, гля?, как прикрывается, – захихикал Юра, – От скромница!
– Писюлять в штанишки мы не стесняемся, да? – улыбнулся Серёжа, мягко разнимая мне ладони, которыми я прикрылась между ног, – А без трусиков полежать не можем!
Сергей аккуратно уложил меня на спину и задрал майку до груди.
– О так.
– Все ноги мокрые, капец! – недовольно сказал Юра, покосившись на мои ноги.
Серёжа отошёл к раковине и включил воду.
– У-тю-тю, тё это тут голенький? – засюсюкал Юра, легонько ткнув меня в живот пальцем.
Густо покраснев, я снова хотела прикрыться, но Юра не дал мне этого сделать.
Тут вернулся Серёжа с намыленной тряпочкой.
– Так-с, начнём с Катюшиного животичка, – улыбнулся он и начал протирать мне живот.
Мне было щекотно, особенно когда Серёжина тряпочка спустилась пониже.
– Давай я малую подержу, а то она плетётся, как гусеница, – предложил Юра и, не дожидаясь ответа Серёжи, вытянул меня за руки и ноги.
Чувствуя себя абсолютно беспомощной, я еле сдержалась, чтобы снова не зарыдать.
– А чья эта маленькая писюлька? – медовым голосом спросил Серёжа, пощекотав пальцем мои половые губы, – Щас мы её тебе оботрём.
– Так ваще прикольно смотреть, как ты подмываешь шестилетнюю девку, – хихикнул Юра, – Прям как грудничка, слушай.
– Раз написяла в штаны, как маленькая, значит и подмывать её надо, как маленькую, – засмеялся Серёжа, продолжая обтирать моё «хозяйство» намыленной тряпкой.
Я готова была просто сквозь землю провалиться от такого смущения.
Серёжа быстро вытер мне ноги и попросил Юру задрать их вверх.
– Теперь займёмся Катиной попкой, – сообщил он.
Серёжа начал вытирать меня между ягодиц и неожиданно углубился тряпкой в моё анальное отверстие.
– Не научила мама Катю, как надо вытирать попу, – защебетал Сергей, – Ой, не научила! Ничё-ничё, мы проследим, чтоб она у Катюни была чистая!
Пацаны засмеялись. Я зажмурила глаза, чтобы не выпустить слезу.
– Юр, держи её так и дальше, – попросил коллегу Серёжа, – Щас сполосну тряпку и смою мыло.
Парень снова отошёл к раковине и принялся полоскать тряпочку под краном. Вернувшись ко мне, он начал вытирать мне попу. На этот раз обошлось без вторжения в анальное отверстие. Попросив Юрия опустить мне ноги, Серёжа так же старательно вымыл меня спереди. Я с облегчением вздохнула, что мои мучения кончились, но у медбратьев были другие планы. Они ещё решили помазать меня детским кремом между ног.
– Всех деток, которые писяются, мажут вот этим кремиком, – ласково сказал мне Серёжа, – Тогда опрелостей не будет.
Я с обидой поняла, что братики специально обращаются со мной, как с маленькой, в наказание за мои описянные штаны. Следующие несколько минут я вынуждена была терпеть, как Серёжа нестерпимо щекотно мажет меня холодным кремом.
– Ох, как мы секотьки боимся-а! – сладким голосом пропел Юра.
– Да-да, – со смехом кивнул Серёжа, разнимая мне ноги.
Я догадалась, что он специально медленно всё делает, чтобы помучить меня.
– Полежи так немножко, пускай крем впитается, – сказал мне парень, закончив меня мазать.
– Серый, ну шо? – спросил Серёжу Юра, – Ещё ничё не придумал?
Сергей вздохнул.
– Та родителям её надо звонить, пускай шмотки принесут. А пока пускай без штанишек ходит, а шо ж делать.
– С голой попой?? – воскликнул