Наваждение
лет. Из-за этого я не поступил в институт, как многие мои одноклассники, а пошел учиться на сварщика. Из-за этого я редко приглашаю к себе гостей. Из-за этого я уже забыл, когда отмечал день рождения...
Мои руки с упоением гладят шелковистую гибкую спину невидимой девушки. Мой язык прочно обосновался у нее во рту. Ее ладошки все чаще спускаются к ширинке моих брюк. Наконец, понимаю, что если мы не позволим нашим губам разомкнуться, она не сможет устранить это последнее препятствие на пути к блаженству.
С сожалением отстраняюсь от нее, отпускаю плечи, не раскрывая глаз, и жду. Чего же она медлит? Меня охватывает тревога. А вдруг она исчезла так же внезапно, как и появилась? А вдруг я был слишком напорист и напугал ее? А вдруг... ? Но вот проворные пальчики без труда справляются с моей ширинкой и бельем. Потом скользят по возбужденному члену. А затем к головке прикасаются ее губки... м-м-м... Невольный стон вырывается из груди.
Ее движения плавные и ритмичные. Сначала она обсасывает только головку, и от каждого ее прикосновения меня охватывает дрожь. Но вот ее губы спускаются ниже. Что-то прохладное и твердое периодически упирается мне в пах. Как здорово, как...
С трудом сдерживаюсь, чтобы не кончить ей в рот. На лбу испарина, по спине бегут мурашки. Упираюсь руками туда, где должны быть ее плечи, и буквально стаскиваю ее рот с моего члена. Ее губы смыкаются с недовольным чмоком, но, кроме этого, она не издает больше ни звука. Снова прижимаю ее к своей груди, чуть приподнимая ее под бедра. Она понимающе тыкается носом мне в щеку и сама насаживается на меня.
У нее внутри так горячо, так тесно и так влажно. Она начинает медленно покачивать бедрами, но мне этого уже мало. Я крепко обнимаю ее талию - если бы это была настоящая девушка, на ее коже неизбежно появились бы синяки - и задаю ритм. Она по-прежнему не издает ни звука, а я двигаюсь в ней с такой скоростью, что по лесу разносятся почти непрерывные хлопки. Мышцы ее влагалища сокращаются, я чувствую, что она уже на пике. И тоже взрываюсь.
Невидимое тело обмякло, прижавшись ко мне, дрожа. Я обнял ее плечи, поцеловал туда, где, как я считал, находилась ее шея...
И вдруг наваждения не стало. В какой-то момент я просто понял, что обнимаю не невидимую девушку, а воздух.
Тяжело вздыхаю и открываю глаза. Несколько раз моргаю - я снова в посадке среди сосен. Солнечные лучи все также тонкими пиками пронзают полумрак. Я одет, все пуговицы застегнуты. Можно подумать, что это был сон, но я же чувствую - эту приятную усталость, эту гулкую пустоту и легкость.
Поднимаюсь на ноги и бреду в сторону объекта. Мои «коллеги» еще обедают, значит, мое отсутствие никто не заметит. Это хорошо.
После обеда снова залажу к себе под потолок, но теперь мечтать мне совсем не хочется. В голове ядовитой змеей бьется только одна мысль - кто? Кто это был?
Я чувствую, что знаю ответ на этот вопрос, но так и не решаюсь его сформулировать. Что-то необъяснимое останавливает меня...
Вечером возвращаюсь на ту же остановку, откуда уехал утром. Спешно прощаюсь с мужиками. Против обыкновения даже не смотрю на дверь магазина, возле которого останавливается автобус. Почти бегом поднимаюсь по лестнице, звоню в звонок. И еще до того, как открывается дверь общего коридора, понимаю все.
Смесь запахов лаванды, кориандра и пачули еле слышно витает даже в подъезде. Но вот щелкает замок. Она стоит на пороге - уставшая, измочаленная, с еще мокрыми после ванны волосами в накинутом на голое тело легком халатике. И улыбается...
Сквозь полупрозрачную ткань вижу синяки на ее бедрах...
- Мама...
Мои руки с упоением гладят шелковистую гибкую спину невидимой девушки. Мой язык прочно обосновался у нее во рту. Ее ладошки все чаще спускаются к ширинке моих брюк. Наконец, понимаю, что если мы не позволим нашим губам разомкнуться, она не сможет устранить это последнее препятствие на пути к блаженству.
С сожалением отстраняюсь от нее, отпускаю плечи, не раскрывая глаз, и жду. Чего же она медлит? Меня охватывает тревога. А вдруг она исчезла так же внезапно, как и появилась? А вдруг я был слишком напорист и напугал ее? А вдруг... ? Но вот проворные пальчики без труда справляются с моей ширинкой и бельем. Потом скользят по возбужденному члену. А затем к головке прикасаются ее губки... м-м-м... Невольный стон вырывается из груди.
Ее движения плавные и ритмичные. Сначала она обсасывает только головку, и от каждого ее прикосновения меня охватывает дрожь. Но вот ее губы спускаются ниже. Что-то прохладное и твердое периодически упирается мне в пах. Как здорово, как...
С трудом сдерживаюсь, чтобы не кончить ей в рот. На лбу испарина, по спине бегут мурашки. Упираюсь руками туда, где должны быть ее плечи, и буквально стаскиваю ее рот с моего члена. Ее губы смыкаются с недовольным чмоком, но, кроме этого, она не издает больше ни звука. Снова прижимаю ее к своей груди, чуть приподнимая ее под бедра. Она понимающе тыкается носом мне в щеку и сама насаживается на меня.
У нее внутри так горячо, так тесно и так влажно. Она начинает медленно покачивать бедрами, но мне этого уже мало. Я крепко обнимаю ее талию - если бы это была настоящая девушка, на ее коже неизбежно появились бы синяки - и задаю ритм. Она по-прежнему не издает ни звука, а я двигаюсь в ней с такой скоростью, что по лесу разносятся почти непрерывные хлопки. Мышцы ее влагалища сокращаются, я чувствую, что она уже на пике. И тоже взрываюсь.
Невидимое тело обмякло, прижавшись ко мне, дрожа. Я обнял ее плечи, поцеловал туда, где, как я считал, находилась ее шея...
И вдруг наваждения не стало. В какой-то момент я просто понял, что обнимаю не невидимую девушку, а воздух.
Тяжело вздыхаю и открываю глаза. Несколько раз моргаю - я снова в посадке среди сосен. Солнечные лучи все также тонкими пиками пронзают полумрак. Я одет, все пуговицы застегнуты. Можно подумать, что это был сон, но я же чувствую - эту приятную усталость, эту гулкую пустоту и легкость.
Поднимаюсь на ноги и бреду в сторону объекта. Мои «коллеги» еще обедают, значит, мое отсутствие никто не заметит. Это хорошо.
После обеда снова залажу к себе под потолок, но теперь мечтать мне совсем не хочется. В голове ядовитой змеей бьется только одна мысль - кто? Кто это был?
Я чувствую, что знаю ответ на этот вопрос, но так и не решаюсь его сформулировать. Что-то необъяснимое останавливает меня...
Вечером возвращаюсь на ту же остановку, откуда уехал утром. Спешно прощаюсь с мужиками. Против обыкновения даже не смотрю на дверь магазина, возле которого останавливается автобус. Почти бегом поднимаюсь по лестнице, звоню в звонок. И еще до того, как открывается дверь общего коридора, понимаю все.
Смесь запахов лаванды, кориандра и пачули еле слышно витает даже в подъезде. Но вот щелкает замок. Она стоит на пороге - уставшая, измочаленная, с еще мокрыми после ванны волосами в накинутом на голое тело легком халатике. И улыбается...
Сквозь полупрозрачную ткань вижу синяки на ее бедрах...
- Мама...