На её месте
решительнее, и мои губы осторожно касаются его плеча, шеи... Я слышу, что он ухмыляется, но не даёт ценных указаний, никак не комментирует мою нерасторопность, и это меня устраивает. Если бы я вnbsp; я обязательно сниму её, но только тогда, когда посчитаю, что ты к этому готов. идел его, мне было бы проще, но я двигался по наитию, мои ладони пробегали по мышцам его пресса, и я слышал, как он тихонько вздыхал, я всё вертелся вокруг да около, понимая, тем не менее, чего он именно хочет, тем более, что я чувствовал, как он поводит бёдрами в нетерпении. Я ощущал рельеф его мышц под ладонями, упругость его сосков, прикосновение к которым срывает с губ мужчины низкие стоны, и, желая сделать ему приятное, я принялся поигрывать с ними, ощущая, как ему это нравится, как дрожь пробегает по его телу, и так продолжалось до тех пор, пока он сам не положил мою руку на свой член. Я почему-то отпрянул, хотя знал, что это должно было всё равно произойти, но мой спутник всё-таки удержал меня:
- Он не кусается, - в его голосе чувствуется усмешка, - давай. - И вынуждает меня приблизиться к себе, и я встаю на колени рядом с ним, ощущая тепло и упругость его органа.
Он подталкивает мою голову за затылок, желая, чтобы я был смелее, я наклоняюсь, но, тем не менее, останавливаюсь в нерешительности, вдыхая манящий запах его тела, чувствую пульсацию его члена под рукой, которую он мягко убирает. Затем он касается им моей щеки - бархатистая, горячая кожа, влажный след от смазки с головки... Ни на что не похожее ощущение - быть настолько близко с мужчиной.
Слышу насмешливое:
- Хорошая девочка.
Черноволосый дьявол смеётся, наверняка смотрит на меня ледяными глазами, наслаждается моим бессилием, моей временной слепотой, и моей покорностью. Ему это доставляет удовольствие, не зря же он затеял все эти игры. Снова осторожно касаюсь его, упругий ствол подрагивает под пальцами, обхватываю его ладонью... Крупный, пальцы едва смыкаются на нём, но по длине он, кажется, не намного больше моего, и я медленно ощупываю его, словно заворожённый, поражаясь его объёму, и мне становится почти страшно за свою девственность, поскольку если два пальца причиняли мне дискомфорт, то что же со мной сделает его орган?
- Давай. - Слышу я его голос и чувствую, как рука его ложится мне на шею, чтобы пригнуть меня ещё ниже, и чтобы по моим полураскрытым губам мазнула влажная головка... Горячая, такая нежная на ощупь, он уткнулся ей в мои губы и слегка надавил - настойчиво, нетерпеливо. - Пробуй.
Я неуверенно касаюсь языком крупной головки, чувствую, как он толкает её вперёд, разжимаю зубы и впускаю его... Солоноватый привкус кожи и смазки, её мягкость, податливость, его стон... Именно то, как он удовлетворённо выдыхает, стимулирует меня, провоцирует на нужные действия - я играю с ним, подразниваю, и, не смотря на все мои старания, всё равно я не могу взять его весь - только половину, и ещё помогаю себе рукой, вспоминая то, как делает то супруга... Его, похоже, это устраивает, ведь пока он не делал попыток насадить мой рот глубже, а я начинаю испытывать необычное ощущение удовольствия от того, что ему всё это начало нравится. Поэтому я стараюсь, ускоряю темп, как могу, ласкаю, облизываю, и мой нежданный любовник постанывает, слегка подаёт бёдрами навстречу, ладонью другой руки я глажу его пресс, ощущая под пальцами напряжение мышц. Мне хочется доставить ему удовольствие, меня волнует то, как он постанывает, я чувствую, как его тело отвечает на мои прикосновения, и мне нравится касаться его, вопреки здравому смыслу, несмотря на то, что я чувствую себя лишь средством достижения этого наслаждения, особенно, когда он кладёт ладонь мне на затылок...
Я внимателен, полностью настроен на волны его вожделения, и фиксирую то, когда он усиливает или ослабляет давление своей ладони на мою голову, я быстро научаюсь угадывать его желания, и за это он ласково треплет меня по волосам, пока в какой-то момент не отрывает меня от себя.
- Ложись на живот, - шепчет он, отодвигаясь в сторону, освобождая мне место, - раздвинь ноги.
Я выполняю, понимая, что момент настал. Он всё ещё не даёт мне ничего увидеть, но я к этому времени уже привык к темноте, и ориентироваться на его прикосновения и звук голоса. Сейчас он молчит, просто проводит руками по моей пояснице, успокаивает и наслаждается, что меня вполне устраивает. Вскоре пальцы его, увлажнённые слюной вместо любриканта, снова раздвигают меня изнутри, но уже не так страшно, не так болезненно, но так знакомо. Мне незачем было бояться - через это я уже проходил.
- Молодец, - он, конечно, ощутил это непротивление, - расслабился.
Но когда пальцы покинули меня, хорошенько смазав изнутри, я заволновался... Мне стало тревожно - обратного пути уже нет, я не смогу это прекратить, но внутри меня разум боролся с нарастающим желанием. Похоть и мораль сцепились друг с другом не на жизнь, а на смерть, и похоть выигрывала, учитывая, что я почти не дрогнул, почувствовав давление уже далеко не пальцев... Почти - это значит, что я сжался, но не отпрянул.
- Не бойся, - он погладил меня по пояснице, - и не вырывайся, иначе будет только больнее.
Разумом я учёл это замечание, но как только мой первый мужчина двинулся вперёд, сразу позабыл об этом, и резко дёрнулся от боли. Он ощутимо шлёпнул меня по бедру:
- Стой смирно.
Медленно, не торопясь, словно смакуя каждый миллиметр моей узости, он погружался в меня, но внутри у меня всё горело огнём, сопротивляясь, сцепив зубы и схватившись за простынь, изо всех сил я старался терпеть, следил за своим дыханием, пытался успокоиться, но у меня ничего не выходило. Но только мой сладострастный мучитель не прекращал экзекуции - методично он следовал своему пути, не обращая внимания на мои жалкие попытки молить о пощаде, меня словно расширяло изнутри, разрывало, изменяло навсегда. Тьма и боль - вот что я чувствовал в данный момент, пусть он и делал краткие передышки, стараясь хотя бы немного облегчить мои страдания. Я даже не сразу понял, что он полностью остановился. Внутри немного жгло, но постепенно успокаивалось, странное чувство заполненности вынуждало мой организм исторгнуть чужеродное естество из себя, я ощущал, как судорожно сокращались стенки слизистой, причиняя неудобство и мне, и, возможно, тому, кто сейчас понемногу, но настойчиво лишал меня девственности.
- Дыши глубже, - слышу его шёпот возле самого уха, - следи за дыханием.
Я дёрнулся, когда он ещё немного двинулся вперёд и положил ладонь мне на поясницу.
- Тише. - Сказал он немного раздражённо, но я повиновался. Боль не прекратилась совсем, но чуть-чуть притупилась. Он, весьма довольный этим, похлопал меня по бедру. Я постарался расслабиться ещё сильнее, и тогда ощутил терпимый дискомфорт при его движении в меня. Через пять минут, дав мне передохнуть, он резко двинулся ещё вперёд, и я не ощутил ожидаемой боли - только небольшое жжение. Его живот соприкоснулся с моими бесстыдно раздвинутыми ягодицами, и он наклонился к моему уху:
- Молодец. - Сказано это было тихо и с характерным
- Он не кусается, - в его голосе чувствуется усмешка, - давай. - И вынуждает меня приблизиться к себе, и я встаю на колени рядом с ним, ощущая тепло и упругость его органа.
Он подталкивает мою голову за затылок, желая, чтобы я был смелее, я наклоняюсь, но, тем не менее, останавливаюсь в нерешительности, вдыхая манящий запах его тела, чувствую пульсацию его члена под рукой, которую он мягко убирает. Затем он касается им моей щеки - бархатистая, горячая кожа, влажный след от смазки с головки... Ни на что не похожее ощущение - быть настолько близко с мужчиной.
Слышу насмешливое:
- Хорошая девочка.
Черноволосый дьявол смеётся, наверняка смотрит на меня ледяными глазами, наслаждается моим бессилием, моей временной слепотой, и моей покорностью. Ему это доставляет удовольствие, не зря же он затеял все эти игры. Снова осторожно касаюсь его, упругий ствол подрагивает под пальцами, обхватываю его ладонью... Крупный, пальцы едва смыкаются на нём, но по длине он, кажется, не намного больше моего, и я медленно ощупываю его, словно заворожённый, поражаясь его объёму, и мне становится почти страшно за свою девственность, поскольку если два пальца причиняли мне дискомфорт, то что же со мной сделает его орган?
- Давай. - Слышу я его голос и чувствую, как рука его ложится мне на шею, чтобы пригнуть меня ещё ниже, и чтобы по моим полураскрытым губам мазнула влажная головка... Горячая, такая нежная на ощупь, он уткнулся ей в мои губы и слегка надавил - настойчиво, нетерпеливо. - Пробуй.
Я неуверенно касаюсь языком крупной головки, чувствую, как он толкает её вперёд, разжимаю зубы и впускаю его... Солоноватый привкус кожи и смазки, её мягкость, податливость, его стон... Именно то, как он удовлетворённо выдыхает, стимулирует меня, провоцирует на нужные действия - я играю с ним, подразниваю, и, не смотря на все мои старания, всё равно я не могу взять его весь - только половину, и ещё помогаю себе рукой, вспоминая то, как делает то супруга... Его, похоже, это устраивает, ведь пока он не делал попыток насадить мой рот глубже, а я начинаю испытывать необычное ощущение удовольствия от того, что ему всё это начало нравится. Поэтому я стараюсь, ускоряю темп, как могу, ласкаю, облизываю, и мой нежданный любовник постанывает, слегка подаёт бёдрами навстречу, ладонью другой руки я глажу его пресс, ощущая под пальцами напряжение мышц. Мне хочется доставить ему удовольствие, меня волнует то, как он постанывает, я чувствую, как его тело отвечает на мои прикосновения, и мне нравится касаться его, вопреки здравому смыслу, несмотря на то, что я чувствую себя лишь средством достижения этого наслаждения, особенно, когда он кладёт ладонь мне на затылок...
Я внимателен, полностью настроен на волны его вожделения, и фиксирую то, когда он усиливает или ослабляет давление своей ладони на мою голову, я быстро научаюсь угадывать его желания, и за это он ласково треплет меня по волосам, пока в какой-то момент не отрывает меня от себя.
- Ложись на живот, - шепчет он, отодвигаясь в сторону, освобождая мне место, - раздвинь ноги.
Я выполняю, понимая, что момент настал. Он всё ещё не даёт мне ничего увидеть, но я к этому времени уже привык к темноте, и ориентироваться на его прикосновения и звук голоса. Сейчас он молчит, просто проводит руками по моей пояснице, успокаивает и наслаждается, что меня вполне устраивает. Вскоре пальцы его, увлажнённые слюной вместо любриканта, снова раздвигают меня изнутри, но уже не так страшно, не так болезненно, но так знакомо. Мне незачем было бояться - через это я уже проходил.
- Молодец, - он, конечно, ощутил это непротивление, - расслабился.
Но когда пальцы покинули меня, хорошенько смазав изнутри, я заволновался... Мне стало тревожно - обратного пути уже нет, я не смогу это прекратить, но внутри меня разум боролся с нарастающим желанием. Похоть и мораль сцепились друг с другом не на жизнь, а на смерть, и похоть выигрывала, учитывая, что я почти не дрогнул, почувствовав давление уже далеко не пальцев... Почти - это значит, что я сжался, но не отпрянул.
- Не бойся, - он погладил меня по пояснице, - и не вырывайся, иначе будет только больнее.
Разумом я учёл это замечание, но как только мой первый мужчина двинулся вперёд, сразу позабыл об этом, и резко дёрнулся от боли. Он ощутимо шлёпнул меня по бедру:
- Стой смирно.
Медленно, не торопясь, словно смакуя каждый миллиметр моей узости, он погружался в меня, но внутри у меня всё горело огнём, сопротивляясь, сцепив зубы и схватившись за простынь, изо всех сил я старался терпеть, следил за своим дыханием, пытался успокоиться, но у меня ничего не выходило. Но только мой сладострастный мучитель не прекращал экзекуции - методично он следовал своему пути, не обращая внимания на мои жалкие попытки молить о пощаде, меня словно расширяло изнутри, разрывало, изменяло навсегда. Тьма и боль - вот что я чувствовал в данный момент, пусть он и делал краткие передышки, стараясь хотя бы немного облегчить мои страдания. Я даже не сразу понял, что он полностью остановился. Внутри немного жгло, но постепенно успокаивалось, странное чувство заполненности вынуждало мой организм исторгнуть чужеродное естество из себя, я ощущал, как судорожно сокращались стенки слизистой, причиняя неудобство и мне, и, возможно, тому, кто сейчас понемногу, но настойчиво лишал меня девственности.
- Дыши глубже, - слышу его шёпот возле самого уха, - следи за дыханием.
Я дёрнулся, когда он ещё немного двинулся вперёд и положил ладонь мне на поясницу.
- Тише. - Сказал он немного раздражённо, но я повиновался. Боль не прекратилась совсем, но чуть-чуть притупилась. Он, весьма довольный этим, похлопал меня по бедру. Я постарался расслабиться ещё сильнее, и тогда ощутил терпимый дискомфорт при его движении в меня. Через пять минут, дав мне передохнуть, он резко двинулся ещё вперёд, и я не ощутил ожидаемой боли - только небольшое жжение. Его живот соприкоснулся с моими бесстыдно раздвинутыми ягодицами, и он наклонился к моему уху:
- Молодец. - Сказано это было тихо и с характерным