Брачная ночь с мужчиной - 1
член, чтобы он плакал от счастья и целовал её облитые собственной спермой губы. У них тоже есть попки, но мало кто из них подставит её под огромный Эдькин «агрегат», боясь, что он там у них, что-нибудь повредит.
Я сосал член друга, пока он с криками и стонами не вылил мне в рот всю свою накопившуюся со времени последней ночной поллюции сперму. Рядом была вода, но я не дал ему идти мыться: стоя на коленях, как преданная комнатная собачонка, я аккуратно вылизал все складки Эдькиного органа. Чтобы нигде ничего не осталось. Затем я переключился на его анус и вновь довёл его своим неутомимым язычком до взвинченного состояния.
– Трахни меня в зад, милый! – робко попросил я Эдика, боясь, что он уже устал, и откажется.
Эдик понял, как для меня это сейчас важно: потерять девственность от любимого человека! – и послушно поставил меня на четвереньки.
Я был настолько возбуждён всем предыдущим, что дырочка моя мгновенно распахнулась перед его членом, как цветок, заглатывая глубоко красную глянцевую головку. Ощущение было такое, что внутри тебя находится что-то живое, горячее, словно пламя костра, скользкое и вибрирующее, как змея. Словами непередаваемое ощущение. После первых же мощных качков я закричал по звериному, не своим голосом, и повернул голову к своему мужчине. Он понял и тоже потянулся лицом ко мне. Наши жадные рты мгновенно спаялись в сладостном – до боли в зубах и шума в голове – поцелуе-засосе. Это было двойное соитие: сзади, в попку и – спереди, в рот. Я пил тягучую, терпкую на вкус слюну друга, прикасался зубами к его зубам и мычал, мычал, отчаянно мотая головой от бешеного удовольствия, потому что орудовавший в моём рту пылающий язык Эдика не давал мне стонать. Задом я дёргался всё сильней и сильней, подстраиваясь под учащённый, бешеный ритм его твёрдого, как камень, члена. Когда я начал кончать, то чуть не потерял сознание. Я испугался, что у меня вдруг остановится сердце, и я тут же умру от счастья! Эдька тоже весь задрожал, зарычал, сжал меня железной хваткой и с воплём излился внутрь меня, как обычно мужчина изливает семя в свою любимую женщину, в жену. И тут я понял, что тоже стал (или стала) в этот миг женой Эдика. Я уже не был мужчиной, потому что кроме мужа, моего мужа, Эдика, – мне никого не было нужно! Он был сейчас – во мне. Мы слились с ним в одно существо, и долго лежали так на траве, крепко прижавшись друг к другу, наслаждаясь покоем и умиротворением тихой июньской ночи. Эдик не выходил из меня, оставаясь так, как застал его оргазм, и я был ему благодарен. Благодарен за неожиданное счастье, которое он мне подарил этой ночью, за то, что сделал меня своей женщиной... женой. За его любовь и щедрую мужскую ласку...
После свадьбы мы с Эдиком уже не расставались. Видимо, это была и наша с ним свадьба...
Я сосал член друга, пока он с криками и стонами не вылил мне в рот всю свою накопившуюся со времени последней ночной поллюции сперму. Рядом была вода, но я не дал ему идти мыться: стоя на коленях, как преданная комнатная собачонка, я аккуратно вылизал все складки Эдькиного органа. Чтобы нигде ничего не осталось. Затем я переключился на его анус и вновь довёл его своим неутомимым язычком до взвинченного состояния.
– Трахни меня в зад, милый! – робко попросил я Эдика, боясь, что он уже устал, и откажется.
Эдик понял, как для меня это сейчас важно: потерять девственность от любимого человека! – и послушно поставил меня на четвереньки.
Я был настолько возбуждён всем предыдущим, что дырочка моя мгновенно распахнулась перед его членом, как цветок, заглатывая глубоко красную глянцевую головку. Ощущение было такое, что внутри тебя находится что-то живое, горячее, словно пламя костра, скользкое и вибрирующее, как змея. Словами непередаваемое ощущение. После первых же мощных качков я закричал по звериному, не своим голосом, и повернул голову к своему мужчине. Он понял и тоже потянулся лицом ко мне. Наши жадные рты мгновенно спаялись в сладостном – до боли в зубах и шума в голове – поцелуе-засосе. Это было двойное соитие: сзади, в попку и – спереди, в рот. Я пил тягучую, терпкую на вкус слюну друга, прикасался зубами к его зубам и мычал, мычал, отчаянно мотая головой от бешеного удовольствия, потому что орудовавший в моём рту пылающий язык Эдика не давал мне стонать. Задом я дёргался всё сильней и сильней, подстраиваясь под учащённый, бешеный ритм его твёрдого, как камень, члена. Когда я начал кончать, то чуть не потерял сознание. Я испугался, что у меня вдруг остановится сердце, и я тут же умру от счастья! Эдька тоже весь задрожал, зарычал, сжал меня железной хваткой и с воплём излился внутрь меня, как обычно мужчина изливает семя в свою любимую женщину, в жену. И тут я понял, что тоже стал (или стала) в этот миг женой Эдика. Я уже не был мужчиной, потому что кроме мужа, моего мужа, Эдика, – мне никого не было нужно! Он был сейчас – во мне. Мы слились с ним в одно существо, и долго лежали так на траве, крепко прижавшись друг к другу, наслаждаясь покоем и умиротворением тихой июньской ночи. Эдик не выходил из меня, оставаясь так, как застал его оргазм, и я был ему благодарен. Благодарен за неожиданное счастье, которое он мне подарил этой ночью, за то, что сделал меня своей женщиной... женой. За его любовь и щедрую мужскую ласку...
После свадьбы мы с Эдиком уже не расставались. Видимо, это была и наша с ним свадьба...