Переговоры. Часть 2
и не поняла, что это было? И было ли что-то?
С того момента прошло уже две недели. Лилия Сергеевна словно и забыла про меня. Ее все так же часто нет на месте, она все также искрометна, все также провокационно дерзка, и я все также ею восхищаюсь. Но во мне уже нет того щенячьего восторга, ожидания чего-то невероятного, какой-то новой, красивой, легкой и насыщенной жизни. Что-то поменялось во мне. Я как-будто стала взрослее.
Меня завалили бумажной работой, и я сижу целыми днями в офисе. Скучаю. Больше всего я скучаю по ней. То шоковое состояние после наших объятий посреди шумной трассы и пролетающих мимо машин давно прошло, и мне не хватает ее присутствия рядом, ее шуток, ее смеха, ее улыбок, того движения, которым она отбрасывает волосы назад, этих ее глаз с чертенятами, разговоров, в которых я не все понимаю, ее тепла... И что для меня самое ужасное, непонятное и пугающее это то, что мне не хватает ее прикосновений, запаха, дыхания...
Я много думала о том, что случилось тогда на трассе... Конечно, это все было продиктовано порывом чувств, эмоций, выплеском адреналина, но то чувство комфорта, которое я испытала в ее объятиях... такого у меня раньше никогда не было.
Я стала задерживаться на работе, чтобы видеть ее лишние полчаса, стараюсь сделать все побыстрее, чтобы иметь возможность снова зайти к ней в кабинет и поговорить, пусть даже всего лишь о новом задании. Но ее тон стал таким отстраненным, таким тусклым... А мне хочется бесенят.
- Лилия Сергеевна... , - захожу к ней в конце дня, когда уже все ушли. Она сидит, уронив голову в ладони. В кабинете горит только торшер в углу, освещая комнату приятным теплым светом. Поднимает на меня свой взгляд, пытается заставить бесенят резвиться, но ничего у нее не выходит. Передо мной смертельно уставшая одинокая женщина. Осекаюсь на полуслове и говорю совсем не то, что хотела.
- Давайте, я налью вам кофе.
Ее губы с трудом растягиваются в улыбке.
Мы молча сидим на диванчике, потягиваем горячий кофе и оттаиваем. Я - от двухнедельного холода, Лиля - от загнанности, бешеного ритма жизни. Она откидывается и закрывает глаза, а я кладу голову ей на колени. Я не знаю, как это получилось, как меня притянуло к ней, и почему я так сделала. Но мне вдруг стало это очень нужно. И ей тоже.
Она кладет ладонь мне на голову и гладит по волосам, запускает в них свои пальцы. Мурашки пробегают по спине и затылку, я вся погружаюсь в эти приятные ощущения. Еще недавно мысль о таких отношениях с женщиной вызывала у меня панику, непонимание, отторжение, а сейчас я ловлю ее руку и приникаю к ней губами, зацеловываю, вдыхаю, прижимаю к щеке. Тяну ее на себя. Чуть приподнявшись, замираю, глядя ей в глаза. Мне все еще страшно. Но то, что я вижу там, окончательно отключает мое сознание. Ее теплые, влажные, дрожащие губы накрывают мои. Нет, это не поцелуй взасос, в нем нет бешеной страсти, в нем нескончаемое море нежности.
Все, что было потом, навсегда останется в моей памяти как одно из самых дорогих, трепетных и щемящих душу воспоминаний. Я стою на остановке и жду автобус. По-моему я уже пропустила его пару раз и вообще потеряла счет времени, потому что люди оглядываются на меня и странно смотрят. Девушка в тоненьком платье, босоножках, с невидящим взглядом и затрудненным дыханием. Вы спросите, почему я не осталась с Лилей? Почему она не отвезла меня сама? Она и сейчас спит на том же диване, умиротворенная и счастливая, и завтра утром я приду ее целовать. Приду рано, чтобы никто нас не видел. Но сейчас я дрожу всем телом и душой, мне также хорошо, как и плохо, это почти истерика. Мне нужно немного времени, у меня совсем нет сил.
С того момента прошло уже две недели. Лилия Сергеевна словно и забыла про меня. Ее все так же часто нет на месте, она все также искрометна, все также провокационно дерзка, и я все также ею восхищаюсь. Но во мне уже нет того щенячьего восторга, ожидания чего-то невероятного, какой-то новой, красивой, легкой и насыщенной жизни. Что-то поменялось во мне. Я как-будто стала взрослее.
Меня завалили бумажной работой, и я сижу целыми днями в офисе. Скучаю. Больше всего я скучаю по ней. То шоковое состояние после наших объятий посреди шумной трассы и пролетающих мимо машин давно прошло, и мне не хватает ее присутствия рядом, ее шуток, ее смеха, ее улыбок, того движения, которым она отбрасывает волосы назад, этих ее глаз с чертенятами, разговоров, в которых я не все понимаю, ее тепла... И что для меня самое ужасное, непонятное и пугающее это то, что мне не хватает ее прикосновений, запаха, дыхания...
Я много думала о том, что случилось тогда на трассе... Конечно, это все было продиктовано порывом чувств, эмоций, выплеском адреналина, но то чувство комфорта, которое я испытала в ее объятиях... такого у меня раньше никогда не было.
Я стала задерживаться на работе, чтобы видеть ее лишние полчаса, стараюсь сделать все побыстрее, чтобы иметь возможность снова зайти к ней в кабинет и поговорить, пусть даже всего лишь о новом задании. Но ее тон стал таким отстраненным, таким тусклым... А мне хочется бесенят.
- Лилия Сергеевна... , - захожу к ней в конце дня, когда уже все ушли. Она сидит, уронив голову в ладони. В кабинете горит только торшер в углу, освещая комнату приятным теплым светом. Поднимает на меня свой взгляд, пытается заставить бесенят резвиться, но ничего у нее не выходит. Передо мной смертельно уставшая одинокая женщина. Осекаюсь на полуслове и говорю совсем не то, что хотела.
- Давайте, я налью вам кофе.
Ее губы с трудом растягиваются в улыбке.
Мы молча сидим на диванчике, потягиваем горячий кофе и оттаиваем. Я - от двухнедельного холода, Лиля - от загнанности, бешеного ритма жизни. Она откидывается и закрывает глаза, а я кладу голову ей на колени. Я не знаю, как это получилось, как меня притянуло к ней, и почему я так сделала. Но мне вдруг стало это очень нужно. И ей тоже.
Она кладет ладонь мне на голову и гладит по волосам, запускает в них свои пальцы. Мурашки пробегают по спине и затылку, я вся погружаюсь в эти приятные ощущения. Еще недавно мысль о таких отношениях с женщиной вызывала у меня панику, непонимание, отторжение, а сейчас я ловлю ее руку и приникаю к ней губами, зацеловываю, вдыхаю, прижимаю к щеке. Тяну ее на себя. Чуть приподнявшись, замираю, глядя ей в глаза. Мне все еще страшно. Но то, что я вижу там, окончательно отключает мое сознание. Ее теплые, влажные, дрожащие губы накрывают мои. Нет, это не поцелуй взасос, в нем нет бешеной страсти, в нем нескончаемое море нежности.
Все, что было потом, навсегда останется в моей памяти как одно из самых дорогих, трепетных и щемящих душу воспоминаний. Я стою на остановке и жду автобус. По-моему я уже пропустила его пару раз и вообще потеряла счет времени, потому что люди оглядываются на меня и странно смотрят. Девушка в тоненьком платье, босоножках, с невидящим взглядом и затрудненным дыханием. Вы спросите, почему я не осталась с Лилей? Почему она не отвезла меня сама? Она и сейчас спит на том же диване, умиротворенная и счастливая, и завтра утром я приду ее целовать. Приду рано, чтобы никто нас не видел. Но сейчас я дрожу всем телом и душой, мне также хорошо, как и плохо, это почти истерика. Мне нужно немного времени, у меня совсем нет сил.