Уникум. Часть 2
упаковке... Спрятаны они были под свежими полотенцами в шкафу.
- Наверное, стоит достать и распечатать твои игрушки...
- Что? - она непонимающе посмотрела на меня.
- Ну, те, что в ванной. Только помой их щеткой с мылом. Они же новые?
- Откуда ты...
- Я на работе и у меня свои методы. Но я всегда молчу о том, что я делаю с клиентом. Иначе меня давно бы выгнали...
- Я... Мне...
- Иди и принеси их в спальню, но сначала проводи меня туда.
У Лены задрожали руки, лицо вдруг побледнело. Но она тут же собралась и повела меня в своё гнездышко.
Прикладная «психология»
Я остался, осматривая комнату. Большая двуспальная кровать, застеленная шёлковым атласным покрывалом. Ряд подушек в голове. Пуфик перед зеркалом. Пара тумбочек с какими-то новомодными лампами. У окна небольшой диванчик, возможно, канапе. Три двери: в одну мы вошли, во вторую пошла Лена, наверное, ванная. Я заглянул в третью. Гардеробная! Там была полка с обувью, в шкафах с прозрачными створками висели платья, на стеклянных полках расположились предметы нижнего женского белья. Довольно впечатляющая коллекция. Всё разложено по стопочкам. Идеальный порядок...
Я вернулся в комнату и прилег на кровать. Своими вторыми глазами я видел как она, зажав губу от усердия или плохо скрытого непонимания моих знаний, достала из шкафа игрушки и, распечатав их, сложила в раковину. Потом начала мыть их, тщательно шоркая щеткой и мылом. Наконец, ополоснув, их она сложила эти предметы на чистое полотенце и, подняв полы халатика, сняла влажные трусики. Аккуратно свернув, положила их в корзину с грязным бельём и присела на биде.
После этого с видимым наслаждением стала подмываться, как бы невзначай ныряя очень глубоко пальчиками в свою дырочку. Попав туда, пальчики останавливались, прокручивались и с нежеланием покидали горячее лоно. Всё это время она смотрела на прикрытую дверь, как бы ожидая, что я ввалюсь к ней без штанов и оттрахаю её. Меня это даже позабавило, когда она поняла, что я не собираюсь врываться в ванную и творить с ней невесть что. Выражение лица стало как у ребенка, которому показали конфетку, но не дали её попробовать.
Женская логика! Сами не знают, что хотят. Войди я она бы раскричалась на весь дом, обвиняя меня в дурных намерениях. И это, притом, что я здесь по её просьбе и приглашению и именно для этого!
Окончив процедуру, она, вытерлась насухо полотенцем и чуть подумав, достала свежие трусики маленькие и прозрачные и со вздохом влезла в них. Потом отдернув халат и поправив его на груди, взяв сверток, вошла в спальню. Выражение её лица, когда она появилась в спальне было как у узника, взошедшего на эшафот. Меня позабавила такая реакция, но я нормальным голосом сказал:
- Клади сюда побрякушки, - и постучал рукой по кровати рядом с собой.
- Ладно, - кивнула она и положила сверток на постель.
- Да садись ты! В ногах правды нет... - пошутил я.
Она несмело улыбнулась и, оглянувшись, выбрала пуфик. Села, на него плотно сдвинув ноги, и прикрыла голые коленки ладонями.
- И... - начала говорить она.
- Вот у меня возник вопрос... - перебил её я. - Ты помылась и надела чистые трусики! А зачем? И для чего здесь я? Можешь ответить?
Она, опять вся зарделась тяжело задышав...
- Ты подсматривал?
- Нет. Зачем мне это. Я ведь психолог. - Помолчав, добавил, - или я ошибся? Ты не мылась и не одевала под халат ни чего?
- ... - сопровождалось тяжелым вздохом.
- Дело в том милая, что мы общаемся с тобой почти час и ты для меня открытая книга. Но ты почему-то пытаешься врать мне, себе самой, а когда обман раскрывается, злишься и смущаешься. Может мне просто уйти? Заплатишь за визит и будешь решать свои проблемы сама?
- ... - опять тяжелый вздох.
- Да не молчи. Мы теряем время. Тебе что обо мне не рассказывали? Или ты не поверила?
На неё было страшно смотреть. Она побелела, а потом опять зарделась как вечерняя заря. Я чувствовал, что она хотела верить мне, хотела всё объяснить, но не могла. Её как будто заткнуло где-то там внутри. Тяжелое дыхание и потупившийся взгляд. Я понял, первая фаза прошла не очень удачно. Пора было её выводить из ступора и дать ей, даже против воли то, что она хочет!
Укрощение строптивой
Я наклонился и, развернув полотенце, стал рассматривать игрушки. Потом взял в руки плеточку и вибратор. Тихонько хлестнул себя по бедру. Больно не было, ей отводилась роль скорее психологического стимула. Потом нажал кнопку на пульте. Белое яичко издало жужжание и мягко завибрировало у меня в руке.
- Ты ведь это не пробовала?! - скорее утверждал я.
- ... - молчание. Она съёжилась.
Я подошёл к ней и тихим голосом казал:
- Раздевайся. Сними халат и раздвинь ноги.
- Я не могу... - прошептала она.
- Можешь! - хлестнул я её по бедру.
На бедре появились бордовые полосы. Её глаза налились слезами, она всхлипнула и стала расстегивать халат. Потом она его бросила на пол и, опустив веки, откинулась, назад прислонившись к трельяжу. Медленно словно преодолевая большую силу, она развела колени в сторону, а руки прикрыли большие груди. Как будто их можно закрыть ладошкой!
Присев на колени я медленно провел плеткой по внутренней стороне бёдер: сначала одной, потом другой. Под моими движениями ноги чуть покачивались и дрожали.
- Так зачем я тут? - переспросил я.
Она молчала, затравлено смотря то меня, то на плетку, гладившую её бёдра. Мне это стало надоедать. Позвать позвала, а зачем? Даже самой себе признаться не хочет...
Я оторвал кончик, гладивший её бёдра и, подцепив за подбородок, поднял её лицо, заставив смотреть мне в глаза.
- Итак, я здесь. Ты сидишь передо мной в одних прозрачных трусиках с бесстыже раздвинутыми ногами и?
- Я хочу... секса!
- Уже лучше, - подвел я итог, - но какого?
- Такого, какого у меня ещё не было... - схитрила она.
Вот и пойми этих женщин. Я знал, что она хочет, желает и даже жаждет. Но вот она сама не хотела этого признать!
- Я могу всё сделать сам, но это вряд ли будет отличаться от изнасилования. Или мы будем делать всё вместе, и ты получишь долго ожидаемое удовольствие, или хотя бы начнешь приобщаться к ним... Решай!
Стороной плетки, на которой была изображена головка члена, я провел по её шее, затем откинул руки, прикрывающие грудь, и стал водить по белым полушариям мягко подрагивающих под моим натиском. Когда я тронул набухший сосок, она застонала. Спазмы пробежали по напряженному животу.
Я остановился, бросил плетку на её ноги и, развернувшись, зашагал из комнаты. На пороге я оглянулся.
- Одевайся. Я подожду тебя внизу. Ты должна мне за визит и беспокойство. Я назвал сумму. Она вздрогнула и посмотрела на меня.
- Но, ведь ты ничего не сделал?
- А ты ничего не хочешь! А, если хочешь, то молчишь. Но я пришёл и попытался. Потом если дозреешь, запишешься в порядке очереди, а пока... - я неопределенно повертел в воздухе рукой - рассчитайся и я пойду.
Я не ожидал от неё ни каких действий. Такое бывает. Человек не готов. А я уже не тот мальчик, который бросается на любую полуобнаженную женщину. Тем более эффект при таком
- Наверное, стоит достать и распечатать твои игрушки...
- Что? - она непонимающе посмотрела на меня.
- Ну, те, что в ванной. Только помой их щеткой с мылом. Они же новые?
- Откуда ты...
- Я на работе и у меня свои методы. Но я всегда молчу о том, что я делаю с клиентом. Иначе меня давно бы выгнали...
- Я... Мне...
- Иди и принеси их в спальню, но сначала проводи меня туда.
У Лены задрожали руки, лицо вдруг побледнело. Но она тут же собралась и повела меня в своё гнездышко.
Прикладная «психология»
Я остался, осматривая комнату. Большая двуспальная кровать, застеленная шёлковым атласным покрывалом. Ряд подушек в голове. Пуфик перед зеркалом. Пара тумбочек с какими-то новомодными лампами. У окна небольшой диванчик, возможно, канапе. Три двери: в одну мы вошли, во вторую пошла Лена, наверное, ванная. Я заглянул в третью. Гардеробная! Там была полка с обувью, в шкафах с прозрачными створками висели платья, на стеклянных полках расположились предметы нижнего женского белья. Довольно впечатляющая коллекция. Всё разложено по стопочкам. Идеальный порядок...
Я вернулся в комнату и прилег на кровать. Своими вторыми глазами я видел как она, зажав губу от усердия или плохо скрытого непонимания моих знаний, достала из шкафа игрушки и, распечатав их, сложила в раковину. Потом начала мыть их, тщательно шоркая щеткой и мылом. Наконец, ополоснув, их она сложила эти предметы на чистое полотенце и, подняв полы халатика, сняла влажные трусики. Аккуратно свернув, положила их в корзину с грязным бельём и присела на биде.
После этого с видимым наслаждением стала подмываться, как бы невзначай ныряя очень глубоко пальчиками в свою дырочку. Попав туда, пальчики останавливались, прокручивались и с нежеланием покидали горячее лоно. Всё это время она смотрела на прикрытую дверь, как бы ожидая, что я ввалюсь к ней без штанов и оттрахаю её. Меня это даже позабавило, когда она поняла, что я не собираюсь врываться в ванную и творить с ней невесть что. Выражение лица стало как у ребенка, которому показали конфетку, но не дали её попробовать.
Женская логика! Сами не знают, что хотят. Войди я она бы раскричалась на весь дом, обвиняя меня в дурных намерениях. И это, притом, что я здесь по её просьбе и приглашению и именно для этого!
Окончив процедуру, она, вытерлась насухо полотенцем и чуть подумав, достала свежие трусики маленькие и прозрачные и со вздохом влезла в них. Потом отдернув халат и поправив его на груди, взяв сверток, вошла в спальню. Выражение её лица, когда она появилась в спальне было как у узника, взошедшего на эшафот. Меня позабавила такая реакция, но я нормальным голосом сказал:
- Клади сюда побрякушки, - и постучал рукой по кровати рядом с собой.
- Ладно, - кивнула она и положила сверток на постель.
- Да садись ты! В ногах правды нет... - пошутил я.
Она несмело улыбнулась и, оглянувшись, выбрала пуфик. Села, на него плотно сдвинув ноги, и прикрыла голые коленки ладонями.
- И... - начала говорить она.
- Вот у меня возник вопрос... - перебил её я. - Ты помылась и надела чистые трусики! А зачем? И для чего здесь я? Можешь ответить?
Она, опять вся зарделась тяжело задышав...
- Ты подсматривал?
- Нет. Зачем мне это. Я ведь психолог. - Помолчав, добавил, - или я ошибся? Ты не мылась и не одевала под халат ни чего?
- ... - сопровождалось тяжелым вздохом.
- Дело в том милая, что мы общаемся с тобой почти час и ты для меня открытая книга. Но ты почему-то пытаешься врать мне, себе самой, а когда обман раскрывается, злишься и смущаешься. Может мне просто уйти? Заплатишь за визит и будешь решать свои проблемы сама?
- ... - опять тяжелый вздох.
- Да не молчи. Мы теряем время. Тебе что обо мне не рассказывали? Или ты не поверила?
На неё было страшно смотреть. Она побелела, а потом опять зарделась как вечерняя заря. Я чувствовал, что она хотела верить мне, хотела всё объяснить, но не могла. Её как будто заткнуло где-то там внутри. Тяжелое дыхание и потупившийся взгляд. Я понял, первая фаза прошла не очень удачно. Пора было её выводить из ступора и дать ей, даже против воли то, что она хочет!
Укрощение строптивой
Я наклонился и, развернув полотенце, стал рассматривать игрушки. Потом взял в руки плеточку и вибратор. Тихонько хлестнул себя по бедру. Больно не было, ей отводилась роль скорее психологического стимула. Потом нажал кнопку на пульте. Белое яичко издало жужжание и мягко завибрировало у меня в руке.
- Ты ведь это не пробовала?! - скорее утверждал я.
- ... - молчание. Она съёжилась.
Я подошёл к ней и тихим голосом казал:
- Раздевайся. Сними халат и раздвинь ноги.
- Я не могу... - прошептала она.
- Можешь! - хлестнул я её по бедру.
На бедре появились бордовые полосы. Её глаза налились слезами, она всхлипнула и стала расстегивать халат. Потом она его бросила на пол и, опустив веки, откинулась, назад прислонившись к трельяжу. Медленно словно преодолевая большую силу, она развела колени в сторону, а руки прикрыли большие груди. Как будто их можно закрыть ладошкой!
Присев на колени я медленно провел плеткой по внутренней стороне бёдер: сначала одной, потом другой. Под моими движениями ноги чуть покачивались и дрожали.
- Так зачем я тут? - переспросил я.
Она молчала, затравлено смотря то меня, то на плетку, гладившую её бёдра. Мне это стало надоедать. Позвать позвала, а зачем? Даже самой себе признаться не хочет...
Я оторвал кончик, гладивший её бёдра и, подцепив за подбородок, поднял её лицо, заставив смотреть мне в глаза.
- Итак, я здесь. Ты сидишь передо мной в одних прозрачных трусиках с бесстыже раздвинутыми ногами и?
- Я хочу... секса!
- Уже лучше, - подвел я итог, - но какого?
- Такого, какого у меня ещё не было... - схитрила она.
Вот и пойми этих женщин. Я знал, что она хочет, желает и даже жаждет. Но вот она сама не хотела этого признать!
- Я могу всё сделать сам, но это вряд ли будет отличаться от изнасилования. Или мы будем делать всё вместе, и ты получишь долго ожидаемое удовольствие, или хотя бы начнешь приобщаться к ним... Решай!
Стороной плетки, на которой была изображена головка члена, я провел по её шее, затем откинул руки, прикрывающие грудь, и стал водить по белым полушариям мягко подрагивающих под моим натиском. Когда я тронул набухший сосок, она застонала. Спазмы пробежали по напряженному животу.
Я остановился, бросил плетку на её ноги и, развернувшись, зашагал из комнаты. На пороге я оглянулся.
- Одевайся. Я подожду тебя внизу. Ты должна мне за визит и беспокойство. Я назвал сумму. Она вздрогнула и посмотрела на меня.
- Но, ведь ты ничего не сделал?
- А ты ничего не хочешь! А, если хочешь, то молчишь. Но я пришёл и попытался. Потом если дозреешь, запишешься в порядке очереди, а пока... - я неопределенно повертел в воздухе рукой - рассчитайся и я пойду.
Я не ожидал от неё ни каких действий. Такое бывает. Человек не готов. А я уже не тот мальчик, который бросается на любую полуобнаженную женщину. Тем более эффект при таком