— Блядь! Грязная свинья! Чушкарь! — ругал меня кавказец, продолжая рукой сдаивать в мой мокрый, горячий, широко раскрытый рот остатки вытекающей из хуя спермы.

Ольга, видя, что со мной, в принципе, всё в порядке, снова направилась было в кухню, продолжать готовить ужин, но кавказец Гилани её остановил:

— Слышишь, хватит жратва! Кончай бегать туда-сюда — мы для этого сюда приехали, да? Сядь, выпей, поешь, посмотри, как будем ебать твоего мужа.

Ольга покорно присела к столу, один из кавказцев, раскрыв бутылку дорогого коньяку, предупредительно наполнил рюмки. Пока я, не вставая с колен, отплёвывался и приходил в себя, вытирал снятой рубашкой лицо и выпачканные брюки, они все выпили, стали есть, весело переговариваясь, цинично обсуждая только что сделанный при них минет. Затем ко мне подошёл другой кавказец, грубо велел встать и снять брюки. Я выполнил, представ перед компанией в одних женских трусиках. Парни одобрительно заржали, как возбуждённые жеребцы при виде кобылы. Бородатый Гилани приказал Ольге принести её нижнее бельё. Она всё сделала, как сказал кавказец.

— Одень этого петушка, это чмо обиженное, в бабские прибамбасы. Он ведь теперь в натуре — баба! Сосёт клёво, мне понравилось. Будет теперь нашей биксой.

Ольга, не прекословя строгому гостю, стала помогать мне надевать её интимные нижние вещи. Лифчик, конечно, был мне велик — у жены сиськи второго размера, у меня, естественно, — ноль. Бежевого цвета чулочки пришлись впору. Мне аж самому стало приятно, когда она плотно натянула тонкий, как паутинка, нейлон на мои ноги. Я воистину почувствовал себя настоящей девушкой.

— Очко у него не разработанное? — спросил у Ольги второй кавказец, очередник в мои любовники.

— Нет, Алхазур, не разработанное. Макс у нас ещё целочка, — съязвила жена, понимающе подмигивая кавказцу Алхазуру. Похлопала меня ладошкой по ягодице. Кавказец в это время выпил и взял с тарелки не порезанный, большой толстый, чуть искривлённый, пупырчатый огурец, похожий на мужской член. Внимательно глянув на него, протянул Ольге.

— Засунь мужу в жопу, пусть привыкает, — цинично приказал он.

Я сладостно содрогнулся, представляя, как это всё будет выглядеть. Тут же, не дожидаясь особого приглашения, спустил с попы трусики, повернулся к жене задом, наклонился, широко развёл пальцами ягодицы. Ольга пососала конец зелёного орудия, смочила его слюной, стала как бы ввинчивать его в мой задний проход. Член мой, на время опавший и скукожившийся, от её действий вновь начал оживать, шевелиться. А когда она просунула огурец в моё очко почти до половины и стала темпераментно меня им трахать, мой хуй снова вскочил и прижался плотно к животу. Мне стало так хорошо от её действий в моей попе, что я протяжно, как девочка, застонал, задёргал задницей, завертел ею в разные стороны, накручивая очко на огурец.

Кавказцы при виде этого необычного совокупления с огурцом, заржали ещё громче. Третий «абрек», до этого не подававший голоса и не участвовавший в оргии, не выдержал, подскочил ко мне спереди и сунул в губы свой немытый, попахивавший острой тухлятиной, обрезанный хуй. Я привычно принялся его сосать, от удовольствия причмокивал, изо рта опять потекла слюна. Я судорожно схватился за свой вставший писюн, и почувствовал, как из головки обильно выделилась смазка. Но, увы, мне приходилось только его дрочить — ебали самого меня: в жопу — огурцом!

Я кончил быстрее кавказца, дававшего мне в рот. Сказалось неудовлетворённое во время первого минета напряжение. К тому же оргазм дополнительно стимулировала Ольга своим огурцом. Моя сперма длинным тугим фонтаном брызнула на пол и на джинсы ебавшего меня в рот безымянного кавказца. Наблюдавшие за этой соблазнительной сценой его приятели Гилани с Алхазуром, со смехом стали его подкалывать:

— Заурбек, петух обкончал твои новые фирменные штаны. Люди скажут на улице, что ты уссался!

— Это он сейчас уссытся! — взревел кавказец Заурбек, вытащил свой хуй из моего рта и с силой ударил кудаком по лицу. Удар пришёлся в губы. Тут же рот мой заполнился солоноватой на вкус, тёплой кровью. Я жалобно вскрикнул и отпрянул от разъярённого, безжалостного кавказца. Из глаз моих снова потекли слёзы. Я зажал рот руками и скулил у ног Заурбека, со страхом смотря на его крепкие кулаки снизу вверх, как жалкая, побитая собачонка.

Заурбек взял в руку свой стоящий прямой палкой, твёрдый как камень хуй и стал дрочить перед моим лицом. Я попробовал отвернуться, но он с гневным криком снова ударил меня, — по щеке, ладонью. Щека мгновенно побагровела, на ней чётко отпечаталась его разлапистая пятерня. Через несколько секунд он с воем и звериным рычанием стал кончать, метя мне в глаза, залил липкой спермой всё лицо. Сперма, ручьями потекла вниз, смешавшись у подбородка с кровью, струйкой вытекавшей из уголка разбитого рта. Я плакал и просил Заурбека больше меня не бить. Раскрыв рот, подставил его под струю его спермы, толчками выплёскивавшейся из залупы. Кавказец, получив удовольствие и расслабившись, немного подобрел, позволил мне хорошенько облизать его хуй и большие, волосатые яйца. Повернувшись задом, нагнулся и велел вылизать очко.

Его дружки-абреки враз оживились, велели Ольге принести фотоаппарат и снимать эту пикантную картину, как я вылизываю задний проход у Заурбека. Жена, полностью попавшая под их влияние, ни в чём им не прекословила и мигом сделала то, что они говорили.

Преодолевая рвотные позывы, снова нахлынувшие на меня, чувствуя острый, горчичный привкус несвежих фекалий, я старался не дышать носом из-за удушливо-противного, специфического сортирного смрада. Покорно лизал размякший узел его ануса. Обильно смачивал очко своей вязкой слюной, сглатывал её, щекотал очко кавказца язычком, стараясь доставить максимум удовольствия и избавиться от его крепких кулаков.

Ольга то и дело нажимала на кнопку фотоаппарата, как заправский папарацци ходя вокруг нас с Заурбеком. Ловила хороший кадр.

Бородатый Гилани и Алхазур, наконец, не выдержали, быстро разделись и, методически подрачивая вставшие, длинные хуи, подошли к нам. Отпускали в мой адрес циничные срамные шуточки. Велев мне оторваться от жопы Заурбека и повернуться к ним, — стали в два члена ссать мне на лицо, говоря, что меня нужно сначала умыть от крови, спермы и говна. При этом кричали, чтобы я быстрей умывался и не забывал полоскать рот ссаками, а потом — всё глотал. Я послушно делал всё, что они приказывали, испытывая необычное, улётное, какое-то потустороннее наслаждение от всего, что они со мной проделывали. Ольга, не останавливаясь, всё это снимала на камеру.

Заурбек, повернувшись ко мне, тоже с наслаждением опорожнил свой мочевой пузырь на моё залитое жёлтыми противными ссаками лицо. В это время «абрек» Гилани, который первый давал мне в рот, зашёл сзади меня, сорвал с моих худых бёдер мешающие бабские стринги, пристроился к моей белой, маленькой жопе. Моё очко было перед этим хорошо раздолбано огурцом, — огромный тугой хуй кавказца с силой вонзился в мою дырочку, с разгона раздвинул её шляпкой