Как я стал садомазохистом. Часть 5
к концу, пока острие иглы не показалось из кончика головки. Боль и наслаждение от происходящего, смешивались во мне. Марина, полюбовалась своей работой и уступила место дочкам. Девочки вдвоем подошли ко мне и выбрали по игле. – «А можно не просто иглой прокалывать?», спросила одна. – «А как ты хочешь?», ответила Марина, вопросом на вопрос. – «Хочу вначале раскалить иглу на огне», надув губки, совсем как маленькая девочка, ответила Эльвира. – «Конечно можно, о чем ты спрашиваешь, возьми газовую горелку и раскаляй, сколько хочешь». Эльвира взяла горелку, зажгла ее и поставила рядом с креслом. Поднесла свою иглу к пламени и стала ждать, пока та раскалится. Чтоб не обжечь руки она предусмотрительно одела перчатку. Уже готовая пронзить мой член, красной от огня иглой, была остановлена Мариной. – «Подожди, я ему рот заткну, а то оглохнем». Марина ловко, заткнула мне рот фалосоподобным кляпом, вставив его до глотки, и чуть накачала воздухом. Эльвира, вновь отправила иглу в пламя, чтоб снова довести ее до красного цвета. И вот ее рука с иглой застыла в сантиметре от моего члена, и я на расстоянии ощутил жар раскаленного металла. Эльвира немного поколебалась, куда вонзить иглу и направила ее в головку, пронизав член вдоль. От острой боли прокалывания и еще больше боли от проникновения раскаленного предмета вглубь плоти моего члена, я рычал сквозь кляп, а тело так напряглось, что подлокотники кресла, заскрипели, удерживая меня на месте. Вторая дочка, дождавшись, пока Эльвира насладится своей работой, подошла и не раздумывая вонзила мне, наверно самую толстую, что была в ванночке иглу, в головку, пронзив ее насквозь поперек. Марина и дочки менялись друг с другом и иглы покрывали уже весь мой член. Некоторые прокалывали его насквозь, а некоторые особенно длинные, загонялись вдоль члена и проходили внутри него от головки, почти до основания, именно эти доставляли больше всего боли. Дамы остановились, только когда была воткнута последняя игла. Мой член был похож на кактус, из сквозных проколов, кое где капала кровь. – « А теперь, все наоборот, поехали», скомандовала Марина и все дружно стали быстро вытаскивать иглы, не обращая внимания на струи крови и мои рычания от не меньшей боли, что и при прокалывании. Когда была вынута последняя игла, то вокруг была уже лужица крови. Мой член обильно полили перекисью водорода и протерли ватой, чтоб остановить кровотечение. Это не получилось с первого раза, поэтому процедуру повторяли несколько раз. – « А теперь, самое сладкое», сказала Марина, облизнув губы. Она открыла краник на катетере и спустила из меня залитую ранее воду, чем очень облегчила мои страдания. Потом откачала воду из баллона, который не давал выскользнуть катетер из меня, и вынула катетер. На его место она устанавливала непонятную штуковину, длинной сантиметров 20 и толщиной в сантиметр, она с трудом проникал в меня и полностью заполнил пространство в уретре, по всей длине члена. К кончику этой штуковины, она подсоединила трубочку, идущую от какого то прибора. – «Ну, пока дружок», с этими словами, Марина помахала рукой моему члену, как будто прощалась с ним. Она подошла к прибору и клацнула тумблером. Прибор заурчал, но я ничего не ощутил. Марина отошла от меня и села в кресло, рядом с дочками, потягивая спиртное из своего бокала. Дочки то же сидели и не сводили глаз с моего члена. Я почувствовал, что та штука внутри катетера, стала расширяться. Происходило это очень медленно, но как говорится верно. Давление возрастало с каждой минутой, а Марина не торопилась выключать прибор. Кровь из проколов, под давлением расширяющейся внутри уретры штуковины, вновь стала сочиться. Марина бездействовала. Давление в уретре, переросло в боль, потом в сильную боль и в нестерпимую. Я округлил глаза и взглядом показывал, что это предел для моего члена, что он лопнет, если не остановить. – «Оденьте ему мешок на голову, не хочу, чтоб он смотрел на нас таким взглядом», сказала Марина. Одна из дочек подошла и одела мне кожаный мешок на голову, но устройство не отключила. Я чувствовал, что уретра лопается и тогда понял, что это и есть план Марины. Но и после этого устройство ни кто не отключил. Боль переросла в не мыслимую, я задыхался от нее, и потом провал. Очнулся я от того что меня хлопают по щекам и от резкого запаха аммиака. Как только сознание вернулось, я ощутил сильнейшую боль вдоль всего члена. С меня сняли мешок, и я опустил глаза, на свой член. Он был разорван вдоль, как ствол разорвавшегося пистолета. Марина возилась вокруг него и останавливала кровь. У нее это плохо получалось, и она отверткой еще сильнее затянула хомут у основания. – « Нет, все равно течет. Звоните Люде, пусть едет и возьмет инструменты», впервые, я услышал нотки волнения в голосе у Марины. Люда приехала очень быстро. – «Ох, лядь!», выругалась Люда. – «Тут только отрезать осталось», добавила она. – «Я тебя для этого и вызвала, начинай, обезболивать не надо, хочу наблюдать за его страданиями». Люда разложила инструменты и скальпелем резко и быстро отсекла моего разорванного дружка, под самое основание. Так же быстро и ловко, наложила швы и повязку. – «Я закончила, когда теперь понадоблюсь, чтоб я не уехала ни куда?». – «Через месяц теперь, когда с его яйцами будем кончать», поразмыслив, ответила Марина. – «Хорошо, тогда я побежала». – «Спасибо Людочек», махнула ей рукой Марина. – «На сегодня все, я спасть. Его тут положите», дала наставления дочкам и двинулась наверх, шатаясь от выпитого.
Так я стал евнухом наполовину, члена не стало, но желание от предыдущих дрочек осталось, вот только реализовать его мне похоже уже было не суждено. По словам Марины, что ей понадобится Люда и ее услуги доктора, я понял, что через месяц я стану полным евнухом и мои страдания закончатся.
Я проснулся от желания сходить в туалет. Открыл глаза и абсолютно ничего не увидел, было темно. Я не понимал, где нахожусь и что со мной происходит, в паху сильно болело. Немного отойдя ото сна, я стал вспоминать, что был оставлен спасть в подвале, после того как в ходе пыток, Марина с помощью какой то злой штуки разорвала надвое член и в итоге его мне отрезали. Я попытался встать, но не смог пошевельнуться, меня приковали. Оставалось, только лежать и ждать, когда придут мои мучители и освободят или не освободят меня. Я лежал и думал, а что теперь будет со мной, нужен ли я буду Марине и ее дочкам, или они выкинут меня, как не нужную вещь. С этими мыслями я снова провалился в сон. Проснулся я от того что меня кто то отстегивал от кровати. Я открыл глаза, это была Марина. Она была одета в свой латексный костюм черного цвета, с сильно открытой грудью, настолько, что пока она стояла, наклонившись и расстегивала замки, грудь практически вывалилась из лифа, и я почувствовал возбуждение и желание, но тут же вспомнил, что мне теперь не светит в этом плане ничего. – «Доброе утро дорогой, как тебе в роли евнуха, наверно хочется, а неможется?», с улыбкой спросила она. – «Ты не представляешь, как меня это возбуждает, я просто теку от этого, вот потрогай», она
Так я стал евнухом наполовину, члена не стало, но желание от предыдущих дрочек осталось, вот только реализовать его мне похоже уже было не суждено. По словам Марины, что ей понадобится Люда и ее услуги доктора, я понял, что через месяц я стану полным евнухом и мои страдания закончатся.
Я проснулся от желания сходить в туалет. Открыл глаза и абсолютно ничего не увидел, было темно. Я не понимал, где нахожусь и что со мной происходит, в паху сильно болело. Немного отойдя ото сна, я стал вспоминать, что был оставлен спасть в подвале, после того как в ходе пыток, Марина с помощью какой то злой штуки разорвала надвое член и в итоге его мне отрезали. Я попытался встать, но не смог пошевельнуться, меня приковали. Оставалось, только лежать и ждать, когда придут мои мучители и освободят или не освободят меня. Я лежал и думал, а что теперь будет со мной, нужен ли я буду Марине и ее дочкам, или они выкинут меня, как не нужную вещь. С этими мыслями я снова провалился в сон. Проснулся я от того что меня кто то отстегивал от кровати. Я открыл глаза, это была Марина. Она была одета в свой латексный костюм черного цвета, с сильно открытой грудью, настолько, что пока она стояла, наклонившись и расстегивала замки, грудь практически вывалилась из лифа, и я почувствовал возбуждение и желание, но тут же вспомнил, что мне теперь не светит в этом плане ничего. – «Доброе утро дорогой, как тебе в роли евнуха, наверно хочется, а неможется?», с улыбкой спросила она. – «Ты не представляешь, как меня это возбуждает, я просто теку от этого, вот потрогай», она