Тень луны
совсем рядом. Удивительного, совершенно невероятного вида, она называлась Луна. Со стороны скала выглядела в форме выгнутого полумесяца и была настоящим творением природы. Все знали, что залезть на нее из-за ее неудобной формы практически невозможно. И если ты не скалолаз с соответствующими инструментами и подготовкой, то мог лишь полюбоваться ее первозданным изяществом и высотой.
— На вершине скалы растет цветок радиола — редкий, — рассказывал один из парней Шаха. — Единственный в этих краях. Есть байка, что тот, кто его сорвет и подарит своей девушке, будет с ней вместе всю жизнь.
Я слышал эту легенду. О ней нам говорили еще в школе. Розовая радиола действительно редчайшее растение для этих, да и не только для этих мест. Цветок красивый, и если подойти к скале ближе, можно увидеть на самом верху его лепестки. Такие яркие и такие недосягаемые для местных ребят. Никто из присутствующих не помнил человека, сорвавшего цветок радиолы с Луны.
— Да ладно? — отозвался Шах на рассказ своего приятеля. — Так уж и никто?
Присутствующие парни Шаха наперебой подтвердили.
— Андрюха сорвет, — объявил с торжественной улыбкой Шах. У меня замерло сердце, заныло от какого-то странного, недоброго импульса. Шах стебался или провоцировал Андрея.
— А мы и без цветка будем вместе всю жизнь, — уверенно, жестко отпарировала Лена и прижалась к брату. Она, похоже, подумала о том же, что и я.
— А что? Слабо, Андрей? — не унимался Шах. — Для такой девчонки грех не напрячься.
Тень сомнения проскочила по лицу брата, но лишь на мгновение, затем исчезла, изгнанная решимостью и мужским духом. Я знал, что Андрей не отступит от вызова этого типа.
— Шах, перестань, — уже зло заявила Лена. — Хочешь, сам полезь.
— Для тебя — на раз, — с понтами в голосе ответил Шах. — Если сорву для тебя цветочек, будешь со мной? А, принцесса?
Да, взобраться на Луну Шаху не по зубам, но он явно развлекался или играл какую-то игру, и похоже, добился своего. В другой ситуации Андрей бы живо поставил этого бандюка на место, но сейчас Шах зацепил брата по-особенному, слишком подняв ставки... Андрей поднялся из-за застолья и внимательно посмотрел в сторону скалы. Она с грозным вызовом смотрела в ответ. Парни начали бросать поддерживающие Андрея фразы, Лена озабоченно, даже испуганно молчала. Брат молча двинулся в сторону Луны. Никто не остался на месте после этого шага, все подскочили и пошли за ним. На останавливающие крики Ленки Андрей не обращал внимания. Через несколько минут он уже стоял в тени скалы. Осмотрел ее, словно намечая путь движения вверх, просчитывая маршрут от выступа к выступу, поплевал на свои крепкие ладони и полез...
Вершина скалы метров двадцати казалась недосягаемой, но только не для Андрея. Он ловко и уверенно, находя самые удобные из неудобных выступов, передвигал свое выносливое тело к поставленной цели. Вот это физическая подготовка! Я с застывшим дыханием смотрел попеременно то на Андрея, то на цветущий куст радиолы наверху, фиксируя, как сокращается дистанция между ними. Парни, в том числе и Шах, кидали снизу всякие комментарии, шутки, но я не выдержал и попросил их замолчать. Его нельзя отвлекать. Потеря внимания может обойтись брату дорого. Периодически поглядывал на Лену, но девушка будто замерла на месте с поднятой головой и сама напоминала застывшую скалу, лишь слезящимися глазами выдавая в себе жизнь. Боялся даже представить, что в эти минуты творилось в ее душе.
До вершины оставались считанные метры, когда нога брата уперлась об очередной камень, и он оттолкнулся вверх. Камень вдруг не выдержал веса и отлетел, а Андрей повис на руках без опоры снизу, пытаясь одновременно ногами нащупать точку новую опоры. Я силой давлю внутри панику, сжимаю кулаки, веря, что Андрей выберется, и кляну себя, что ничем не могу ему сейчас помочь. Скала зловеще напомнила об угрожающей высоте, Лена не выдержала, нервы сдали, и сорвался ее дикий, наполненный ужасом крик. Андрей дернулся и вслед за обманувшим его камнем полетел вниз...
Брат мой... Держись, прошу тебя. Сейчас мы доедем до больницы и врачи приведут тебя в чувство, быстро вылечат. Ты станешь на ноги, и мы снова окажемся вместе, на нашем пляже. Мне так это нужно. Мне, маме, в слезах стоящей рядом в холодном, невзирая на лето, коридоре реанимации, Лене. Она тоже здесь, и мы не оставим тебя, что бы с тобой ни случилось.
— Он в коме, — как приговор озвучил врач состояние Андрея после его падения. — Отек мозга, состояние критическое.
Дни потекли один за другим, но ничего не менялось с Андреем. Состояние из критического переросло в стабильно тяжелое, как выражался доктор. Наконец, когда мы с мамой, начитавшись в интернете всяких рецептов излечения, стали с надеждой советовать их врачу, он устало посмотрел на нас и озвучил нечто новое. То, что заставило нас замолчать, замереть до оцепенения.
— Шансы вывести его из комы есть. Но если это сделать, ваш сын тотчас же умрет. Мозг поврежден необратимо. Мы ничего не можем с этим сделать. Предлагаю вам задуматься об эвтаназии.
Иностранное, непонятное слово прозвучало понятно, как никогда. Мама заплакала, услышав мнение доктора. Он считался специалистом высокого класса, лучшим в нашей области. Кто из врачей мог нас обнадежить, если не он?
— Это ты во всем виновата! — слезно закричала тогда мама на Лену. Сорвалась, выплеснула на девчонку всю пережитую боль. Лена регулярно посещала брата, ее пускали к нему в палату, где его безмолвное, бессознательное тело цеплялось за жизнь через аппарат искусственного питания. Лена разрыдалась, услышав обвинение отчаяния матери ее несостоявшегося мужа. Она изменилась за этот месяц, ее красота наполнилась грустью и тоской за Андреем. Ей не хватало его. Уверен, что и ему ее. Он просто не мог об этом рассказать, только с закрытыми глазами слушал ее признания и мольбы, когда они оставались в палате одни.
— Я провожу тебя, — сказал тогда я, выбежав за Леной, плачущей после разговора с матерью. Как мог, успокаивал ее, пока мы шли к ее дому. Лена перестала плакать и лишь молча кивала, когда я рассказывал ей о новых современных методах лечения подобных травм. Любовался ее точеным профилем, ее длинной шейкой, пока шел рядом. Восхитительная девчонка. У меня в мои восемнадцать еще не было женщины, все никак не мог завязать близкие отношения с девушками, а сейчас из-за болезни Андрея Лена была единственной из противоположного пола, с кем я общался. Беда сближает людей быстрее всяких там симпатий и влечений. Уже стоя у ее дома, я при прощании ощутил ее благодарный поцелуй в щеку. Вечером, умываясь на ночь, не позволил воде смыть поцелованное место...
* * * * *
Однажды вечером я никак не мог уснуть. Мысли одна за другой бороздили голову, лишая покоя и отгоняя сон. Из головы все не шла Лена. Как ей, наверно, сейчас одиноко одной? Именно сегодня целый день думал о ней, что показалось мне странным, необычным. Двенадцатый час ночи, завтра рано вставать, и я повернулся к стенке, делая очередную попытку уснуть, как вдруг услышал над ухом
— На вершине скалы растет цветок радиола — редкий, — рассказывал один из парней Шаха. — Единственный в этих краях. Есть байка, что тот, кто его сорвет и подарит своей девушке, будет с ней вместе всю жизнь.
Я слышал эту легенду. О ней нам говорили еще в школе. Розовая радиола действительно редчайшее растение для этих, да и не только для этих мест. Цветок красивый, и если подойти к скале ближе, можно увидеть на самом верху его лепестки. Такие яркие и такие недосягаемые для местных ребят. Никто из присутствующих не помнил человека, сорвавшего цветок радиолы с Луны.
— Да ладно? — отозвался Шах на рассказ своего приятеля. — Так уж и никто?
Присутствующие парни Шаха наперебой подтвердили.
— Андрюха сорвет, — объявил с торжественной улыбкой Шах. У меня замерло сердце, заныло от какого-то странного, недоброго импульса. Шах стебался или провоцировал Андрея.
— А мы и без цветка будем вместе всю жизнь, — уверенно, жестко отпарировала Лена и прижалась к брату. Она, похоже, подумала о том же, что и я.
— А что? Слабо, Андрей? — не унимался Шах. — Для такой девчонки грех не напрячься.
Тень сомнения проскочила по лицу брата, но лишь на мгновение, затем исчезла, изгнанная решимостью и мужским духом. Я знал, что Андрей не отступит от вызова этого типа.
— Шах, перестань, — уже зло заявила Лена. — Хочешь, сам полезь.
— Для тебя — на раз, — с понтами в голосе ответил Шах. — Если сорву для тебя цветочек, будешь со мной? А, принцесса?
Да, взобраться на Луну Шаху не по зубам, но он явно развлекался или играл какую-то игру, и похоже, добился своего. В другой ситуации Андрей бы живо поставил этого бандюка на место, но сейчас Шах зацепил брата по-особенному, слишком подняв ставки... Андрей поднялся из-за застолья и внимательно посмотрел в сторону скалы. Она с грозным вызовом смотрела в ответ. Парни начали бросать поддерживающие Андрея фразы, Лена озабоченно, даже испуганно молчала. Брат молча двинулся в сторону Луны. Никто не остался на месте после этого шага, все подскочили и пошли за ним. На останавливающие крики Ленки Андрей не обращал внимания. Через несколько минут он уже стоял в тени скалы. Осмотрел ее, словно намечая путь движения вверх, просчитывая маршрут от выступа к выступу, поплевал на свои крепкие ладони и полез...
Вершина скалы метров двадцати казалась недосягаемой, но только не для Андрея. Он ловко и уверенно, находя самые удобные из неудобных выступов, передвигал свое выносливое тело к поставленной цели. Вот это физическая подготовка! Я с застывшим дыханием смотрел попеременно то на Андрея, то на цветущий куст радиолы наверху, фиксируя, как сокращается дистанция между ними. Парни, в том числе и Шах, кидали снизу всякие комментарии, шутки, но я не выдержал и попросил их замолчать. Его нельзя отвлекать. Потеря внимания может обойтись брату дорого. Периодически поглядывал на Лену, но девушка будто замерла на месте с поднятой головой и сама напоминала застывшую скалу, лишь слезящимися глазами выдавая в себе жизнь. Боялся даже представить, что в эти минуты творилось в ее душе.
До вершины оставались считанные метры, когда нога брата уперлась об очередной камень, и он оттолкнулся вверх. Камень вдруг не выдержал веса и отлетел, а Андрей повис на руках без опоры снизу, пытаясь одновременно ногами нащупать точку новую опоры. Я силой давлю внутри панику, сжимаю кулаки, веря, что Андрей выберется, и кляну себя, что ничем не могу ему сейчас помочь. Скала зловеще напомнила об угрожающей высоте, Лена не выдержала, нервы сдали, и сорвался ее дикий, наполненный ужасом крик. Андрей дернулся и вслед за обманувшим его камнем полетел вниз...
Брат мой... Держись, прошу тебя. Сейчас мы доедем до больницы и врачи приведут тебя в чувство, быстро вылечат. Ты станешь на ноги, и мы снова окажемся вместе, на нашем пляже. Мне так это нужно. Мне, маме, в слезах стоящей рядом в холодном, невзирая на лето, коридоре реанимации, Лене. Она тоже здесь, и мы не оставим тебя, что бы с тобой ни случилось.
— Он в коме, — как приговор озвучил врач состояние Андрея после его падения. — Отек мозга, состояние критическое.
Дни потекли один за другим, но ничего не менялось с Андреем. Состояние из критического переросло в стабильно тяжелое, как выражался доктор. Наконец, когда мы с мамой, начитавшись в интернете всяких рецептов излечения, стали с надеждой советовать их врачу, он устало посмотрел на нас и озвучил нечто новое. То, что заставило нас замолчать, замереть до оцепенения.
— Шансы вывести его из комы есть. Но если это сделать, ваш сын тотчас же умрет. Мозг поврежден необратимо. Мы ничего не можем с этим сделать. Предлагаю вам задуматься об эвтаназии.
Иностранное, непонятное слово прозвучало понятно, как никогда. Мама заплакала, услышав мнение доктора. Он считался специалистом высокого класса, лучшим в нашей области. Кто из врачей мог нас обнадежить, если не он?
— Это ты во всем виновата! — слезно закричала тогда мама на Лену. Сорвалась, выплеснула на девчонку всю пережитую боль. Лена регулярно посещала брата, ее пускали к нему в палату, где его безмолвное, бессознательное тело цеплялось за жизнь через аппарат искусственного питания. Лена разрыдалась, услышав обвинение отчаяния матери ее несостоявшегося мужа. Она изменилась за этот месяц, ее красота наполнилась грустью и тоской за Андреем. Ей не хватало его. Уверен, что и ему ее. Он просто не мог об этом рассказать, только с закрытыми глазами слушал ее признания и мольбы, когда они оставались в палате одни.
— Я провожу тебя, — сказал тогда я, выбежав за Леной, плачущей после разговора с матерью. Как мог, успокаивал ее, пока мы шли к ее дому. Лена перестала плакать и лишь молча кивала, когда я рассказывал ей о новых современных методах лечения подобных травм. Любовался ее точеным профилем, ее длинной шейкой, пока шел рядом. Восхитительная девчонка. У меня в мои восемнадцать еще не было женщины, все никак не мог завязать близкие отношения с девушками, а сейчас из-за болезни Андрея Лена была единственной из противоположного пола, с кем я общался. Беда сближает людей быстрее всяких там симпатий и влечений. Уже стоя у ее дома, я при прощании ощутил ее благодарный поцелуй в щеку. Вечером, умываясь на ночь, не позволил воде смыть поцелованное место...
* * * * *
Однажды вечером я никак не мог уснуть. Мысли одна за другой бороздили голову, лишая покоя и отгоняя сон. Из головы все не шла Лена. Как ей, наверно, сейчас одиноко одной? Именно сегодня целый день думал о ней, что показалось мне странным, необычным. Двенадцатый час ночи, завтра рано вставать, и я повернулся к стенке, делая очередную попытку уснуть, как вдруг услышал над ухом