Эротические похождения Виталика и его двух подружек Ирочек
цвета бельём брюнетки и беструсовостью блондинки. Долговязый юнец одетый в джинсу, никак не гармонировал с ними.
Казалось, это школьник, сынок не бедных родителей, снял себе парочку утренних бабочек, для любовных утех. О его богатстве свидетельствовал Роллекс, на тощей руке, стоимостью в годовую зарплату, как подметил портье, дающий ему ключ от четырёх местного номера.
— И, нафига, нам нужен был такой понт? — поинтересовался Эндорфин.
— Это район Долдона, — пояснила Мартиша, — чем скорее он узнает, тем лучше.
— Всё равно ничего не понял, — сказал Виталик.
— А тебе и не нужно, — усмехнулась Белокурочка, — Швабра знает, что делает. Это её епархия.
— Внезапно, зазвонил телефон брюнетки, как бы проясняя ситуацию.
— Да... Да... В курсе... Завтра, так завтра. Обещаю...
Резко захлопнув крышку сотика, Мартиша пояснила друзьям, что его Худость, ожидает их завтра к 12 нуль-нуль и просил не опаздывать.
— Ну и ладненько. Времени у нас до фига. Устроим развлекалово. Сняв трубку, Бела заказала обильный завтрак, больше похожий на обед, приправленный дюжиной разноцветных бутылок.
— Во что играем? — поинтересовалась Мартиша.
— В школу. Я буду учителем географии, а вы нерадивые ученицы. А потом, я вас буду наказывать ремнём и сексуально надругиваться по очереди, дабы знали, что учить уроки надо, а не прогуливать!
— Класс! Покатили, — расхохоталась блонди.
— Такс, такс, — сделав строгое лицо, произнёс, новоиспечённый педагог, — Ирина Белокурочкина, к доске.
Ирочка, встала перед друзьями, в позе невинной ученицы. Её короткоюбкость, немного располагала к этому, а снятые суперские сапоги, дополняли наряд.
— Сразу признавайся, выучила или нет?
— Выучила, выучила, — быстро кивая белокурой гривой, как майская лошадка, девушка притопнула прекрасной ножкой.
— Ха-ра-шо! — растягивая слова, как заправский учитель, Виталик, внезапно спросил, сверяясь по рекламному проспекту, — столица Франции?
— Париж?
— Как тебе не стыдно, форсируя садомазохистскую стадию игры, возопил, бездарный «учитель», — не знать столицу Франции, — Я тебя сейчас накажу, чтобы впредь неповадно было!
Произнося, эту несусветную чушь, парень встал с кресла, вынимая на ходу ремень из брюк, подойдя к Белокурочке, резко согнул её в позу «Г». Вывернув её юбочку, наверх, он, аккуратно приспустив плавочки, надетые той пред игрой, начал экзекуцию. Жертва, счастливо повизгивая, между тем, просила прощения и обещала, что такого больше не повторится и будет учиться на одни пятёрки.
Мартиша смеялась, хлопала в ладоши: «Вывернулся! Оказывается Париж не столица Франции, а кто же?!»
Прекратив экзекуцию и со словами: «Так и стоять!», учитель обернулся к насмешнице и поинтересовался:
— Что, смешинка в рот попала? Ирина Мартишева, может, ты знаешь, столицу Франции?
— А, конечно, — прекратив смеяться, сказала та, — Лондон...
— А вот и нет! — заявил прохвессор кислых щей. Тебя ждёт участь подруги! Я научу вас любить мой предмет! Становись в строй. Загнув в аналогичную позу Ирочку 2, Энди приспустил с неё небесного цвета бельё и с наслаждением приступил к экзекуции. Охаживая, не сильно, ремнём сладкие попочки своих любовниц, приговаривая при этом, — я вам покажу, что в ученье свет, а в не ученье тьма! Та, на которой закончу, получит пятёрку!
Быстро скинув с себя одежду, Виталик, приступил ко второй фазе эротической игры.
— Раз, два, три, раз, два, три, — превратившись в учителя пения, Энди, эндорфинил своих подруг.
Отличницей стала Белокурочка, зажав и не отпуская любовника от себя, пока не достигла апофеоза симфонии любви. Огорчившаяся было, менее темпераментная Швабра, была тут же зашвабрена на постель и доведена до оргазма, неутомимым любовником. Бела, видя некоторую несправедливость игры, уселась на своего будущего жениха и устроила ему замечательные скачки, в процессе которых он, наконец, постиг то, что ему тоже по праву причиталось. Визжа от восторга, он издавал звуки, очень похожие на вопли кошки, которой случайно, наступили на хвост.
В дверь постучали. Это приехал их завтрак, не заставивший себя долго ждать. Набросившись на еду и алкоголь, они рвали и метали, что под руку попадалось. Особенно в этом преуспевал парень. Девушки, по природе своей, вечно, желавшие похудеть, немного сдерживались.
Затем они стали играть в карточную игру: «честная давалка». Суть игры, заключалась в том, что проигравший, должен был доставить оральное удовольствие победителю. Виталик, с непривычки, отдав мозги Бахусу, сильно захмелев, постоянно проигрывал, даже не замечая, что подруги, установили хитрую очередность. Мартиша, постоянно выигрывавшая, чаще, подставляла вместо себя ненасытную невесту последнего.
Дважды получив минетик от Белокурочки, Эндорфин, вылизывал киски подруг, так, что под конец игры, его язык распух и еле ворочался во рту, а губы превратились в пельмени.
В семь вечера троица, безмятежно спала приобнявшись на одной из четырёх здоровенных кроватей. В 4 часа утра, Мартиша, заделавшись водилой, везла друзей на встречу к Долдону. На заднем сиденье Линкольна, покоился чемоданчик с тремя миллионами долларов. Эндорфин с Белокурочкой, проспавшие в объятиях друг друга всю дорогу, были поражены своевременной доставкой.
— А ***алетики? Ты забыла? — поинтересовалась блонди.
— Пить надо меньше! Меньше надо пить! Под сидениями.
— Мы не пили! — Сонно, хлопая глазами, — сказал Эндорфин, ну может чуток опохмелились.
Сунув руку под сидения, он там обнаружил два Стечкина и несколько коробок с патронами. Подъехав к царству его Костлявости, тройка должников, упакованная по самое нимагу, посигналила о своём прибытие.
Ворота открылись и Линкольн, мягко шурша шинами въехал во двор поместья.
— Совсем, забросили мои розы, — оглядывая клумбы, сказала Мартиша.
— Мы построим тебе другой клумбарий... На Мальдивах, — успокоила подруга.
— Не в розах счастье... , глубокомысленно изрёк Эндорфин.
Пройдя некоторое количество коридоров, они были остановлены охраной, неподалеку от кабинета Долдона.
— Просьба оставить всё оружие и сотовые телефоны, — пояснил крепыш, с почти зажившим лицом.
Заполнив, доверху оцинкованный ящик, разнокалиберными железяками, троица прошествовала в кабинет Скелетора.
— Здравствуйте, мои юные друзья, давненько, вы не были в наших краях. Как поживаете? — ехидно осклабился Его Худость.
— Приемлемо, — водружая здоровенный кейс на стол, ответил Виталик, — овёс нынче дорог, а так бы заглядывали, почаще.
Щёлкнув замками, он стал выкидывать на стол пачки купюр, проговаривая количество.
Наконец, закончив подсчёт, сакраментальной фразой: «три миллиона», парень захлопнул кейс и, воззрившись на бандита, произнёс:
— Пересчитывай.
— Я тебе верю. Ты ж не фокусник! В расчете... Со мной. Но не с теми, у кого вы их взяли. А я вам, девочки и мальчики, сюпрайзик приготовил небольшенький. Вы ведь, наверно, не хотели встретиться с теми, кого шелушнули? Не хотели ведь, — гадливо улыбаясь, поинтересовался Долдон, — а оне хочут. Сильно хочут. И меня попросили, митинг организовать. Ну я и согласился,
Казалось, это школьник, сынок не бедных родителей, снял себе парочку утренних бабочек, для любовных утех. О его богатстве свидетельствовал Роллекс, на тощей руке, стоимостью в годовую зарплату, как подметил портье, дающий ему ключ от четырёх местного номера.
— И, нафига, нам нужен был такой понт? — поинтересовался Эндорфин.
— Это район Долдона, — пояснила Мартиша, — чем скорее он узнает, тем лучше.
— Всё равно ничего не понял, — сказал Виталик.
— А тебе и не нужно, — усмехнулась Белокурочка, — Швабра знает, что делает. Это её епархия.
— Внезапно, зазвонил телефон брюнетки, как бы проясняя ситуацию.
— Да... Да... В курсе... Завтра, так завтра. Обещаю...
Резко захлопнув крышку сотика, Мартиша пояснила друзьям, что его Худость, ожидает их завтра к 12 нуль-нуль и просил не опаздывать.
— Ну и ладненько. Времени у нас до фига. Устроим развлекалово. Сняв трубку, Бела заказала обильный завтрак, больше похожий на обед, приправленный дюжиной разноцветных бутылок.
— Во что играем? — поинтересовалась Мартиша.
— В школу. Я буду учителем географии, а вы нерадивые ученицы. А потом, я вас буду наказывать ремнём и сексуально надругиваться по очереди, дабы знали, что учить уроки надо, а не прогуливать!
— Класс! Покатили, — расхохоталась блонди.
— Такс, такс, — сделав строгое лицо, произнёс, новоиспечённый педагог, — Ирина Белокурочкина, к доске.
Ирочка, встала перед друзьями, в позе невинной ученицы. Её короткоюбкость, немного располагала к этому, а снятые суперские сапоги, дополняли наряд.
— Сразу признавайся, выучила или нет?
— Выучила, выучила, — быстро кивая белокурой гривой, как майская лошадка, девушка притопнула прекрасной ножкой.
— Ха-ра-шо! — растягивая слова, как заправский учитель, Виталик, внезапно спросил, сверяясь по рекламному проспекту, — столица Франции?
— Париж?
— Как тебе не стыдно, форсируя садомазохистскую стадию игры, возопил, бездарный «учитель», — не знать столицу Франции, — Я тебя сейчас накажу, чтобы впредь неповадно было!
Произнося, эту несусветную чушь, парень встал с кресла, вынимая на ходу ремень из брюк, подойдя к Белокурочке, резко согнул её в позу «Г». Вывернув её юбочку, наверх, он, аккуратно приспустив плавочки, надетые той пред игрой, начал экзекуцию. Жертва, счастливо повизгивая, между тем, просила прощения и обещала, что такого больше не повторится и будет учиться на одни пятёрки.
Мартиша смеялась, хлопала в ладоши: «Вывернулся! Оказывается Париж не столица Франции, а кто же?!»
Прекратив экзекуцию и со словами: «Так и стоять!», учитель обернулся к насмешнице и поинтересовался:
— Что, смешинка в рот попала? Ирина Мартишева, может, ты знаешь, столицу Франции?
— А, конечно, — прекратив смеяться, сказала та, — Лондон...
— А вот и нет! — заявил прохвессор кислых щей. Тебя ждёт участь подруги! Я научу вас любить мой предмет! Становись в строй. Загнув в аналогичную позу Ирочку 2, Энди приспустил с неё небесного цвета бельё и с наслаждением приступил к экзекуции. Охаживая, не сильно, ремнём сладкие попочки своих любовниц, приговаривая при этом, — я вам покажу, что в ученье свет, а в не ученье тьма! Та, на которой закончу, получит пятёрку!
Быстро скинув с себя одежду, Виталик, приступил ко второй фазе эротической игры.
— Раз, два, три, раз, два, три, — превратившись в учителя пения, Энди, эндорфинил своих подруг.
Отличницей стала Белокурочка, зажав и не отпуская любовника от себя, пока не достигла апофеоза симфонии любви. Огорчившаяся было, менее темпераментная Швабра, была тут же зашвабрена на постель и доведена до оргазма, неутомимым любовником. Бела, видя некоторую несправедливость игры, уселась на своего будущего жениха и устроила ему замечательные скачки, в процессе которых он, наконец, постиг то, что ему тоже по праву причиталось. Визжа от восторга, он издавал звуки, очень похожие на вопли кошки, которой случайно, наступили на хвост.
В дверь постучали. Это приехал их завтрак, не заставивший себя долго ждать. Набросившись на еду и алкоголь, они рвали и метали, что под руку попадалось. Особенно в этом преуспевал парень. Девушки, по природе своей, вечно, желавшие похудеть, немного сдерживались.
Затем они стали играть в карточную игру: «честная давалка». Суть игры, заключалась в том, что проигравший, должен был доставить оральное удовольствие победителю. Виталик, с непривычки, отдав мозги Бахусу, сильно захмелев, постоянно проигрывал, даже не замечая, что подруги, установили хитрую очередность. Мартиша, постоянно выигрывавшая, чаще, подставляла вместо себя ненасытную невесту последнего.
Дважды получив минетик от Белокурочки, Эндорфин, вылизывал киски подруг, так, что под конец игры, его язык распух и еле ворочался во рту, а губы превратились в пельмени.
В семь вечера троица, безмятежно спала приобнявшись на одной из четырёх здоровенных кроватей. В 4 часа утра, Мартиша, заделавшись водилой, везла друзей на встречу к Долдону. На заднем сиденье Линкольна, покоился чемоданчик с тремя миллионами долларов. Эндорфин с Белокурочкой, проспавшие в объятиях друг друга всю дорогу, были поражены своевременной доставкой.
— А ***алетики? Ты забыла? — поинтересовалась блонди.
— Пить надо меньше! Меньше надо пить! Под сидениями.
— Мы не пили! — Сонно, хлопая глазами, — сказал Эндорфин, ну может чуток опохмелились.
Сунув руку под сидения, он там обнаружил два Стечкина и несколько коробок с патронами. Подъехав к царству его Костлявости, тройка должников, упакованная по самое нимагу, посигналила о своём прибытие.
Ворота открылись и Линкольн, мягко шурша шинами въехал во двор поместья.
— Совсем, забросили мои розы, — оглядывая клумбы, сказала Мартиша.
— Мы построим тебе другой клумбарий... На Мальдивах, — успокоила подруга.
— Не в розах счастье... , глубокомысленно изрёк Эндорфин.
Пройдя некоторое количество коридоров, они были остановлены охраной, неподалеку от кабинета Долдона.
— Просьба оставить всё оружие и сотовые телефоны, — пояснил крепыш, с почти зажившим лицом.
Заполнив, доверху оцинкованный ящик, разнокалиберными железяками, троица прошествовала в кабинет Скелетора.
— Здравствуйте, мои юные друзья, давненько, вы не были в наших краях. Как поживаете? — ехидно осклабился Его Худость.
— Приемлемо, — водружая здоровенный кейс на стол, ответил Виталик, — овёс нынче дорог, а так бы заглядывали, почаще.
Щёлкнув замками, он стал выкидывать на стол пачки купюр, проговаривая количество.
Наконец, закончив подсчёт, сакраментальной фразой: «три миллиона», парень захлопнул кейс и, воззрившись на бандита, произнёс:
— Пересчитывай.
— Я тебе верю. Ты ж не фокусник! В расчете... Со мной. Но не с теми, у кого вы их взяли. А я вам, девочки и мальчики, сюпрайзик приготовил небольшенький. Вы ведь, наверно, не хотели встретиться с теми, кого шелушнули? Не хотели ведь, — гадливо улыбаясь, поинтересовался Долдон, — а оне хочут. Сильно хочут. И меня попросили, митинг организовать. Ну я и согласился,