Грустная история. Часть 1
противный липкий охватывает меня и вместо криков я издаю какое-то жалобное поскуливание.
Вряд ли эти парни изначально планировали что-то серьезнее грубой шутки, но именно в этот момент в их глазах зажигается азарт. Азарт хищников, поймавших беззащитную жертву.
- Сема, дверь там прикрой, - Руслан даже не оборачивается к третьему парню, продолжая буквально давить меня взглядом. Понимая, что сейчас мой последний шанс, я делаю последнюю попытку, глупую и неудачную:
- Ма... мальчики, пожалуйста, отпустите меня, ма... - мой голос прерывается от рвущихся наружу рыданий, но вместо того, чтобы разжалобить, мои слезы, кажется лишь подстегивают их.
- Отпустим... обязательно, только сначала немного поиграем, - улыбка Руслана скорее напоминает оскал. Судя по шагам, Семен, третий парень вернулся, а значит туалет закрыт изнутри, и в ближайшее время никто не войдет сюда. Грубая ладонь вновь сжимает мою грудь и я невольно вскрикиваю.
- А сыграем мы в доктора. Ты же хороший мальчик... или девочка? Помнишь, что докторов надо слушаться?
Я кивнул. Григорий тем временем видимо поняв, что сопротивляться я не собираюсь, выпустил мое плечо и обоими руками мял мои многострадальны груди прямо сквозь одежду.
- Вот доктор Гриша очень хочет тебя осмотреть побыстрее, - в подтверждение этих слов сильное сжатие выдавило из меня очередной писк, - Раздевайся, так ему будет удобнее. Гриша, отпусти пациентку.
Хрипло дышащий парень отступил от меня. Раскрасневшееся лицо, проступивший бугор на спортивных штанах. Я же остался стоять прижавшись к перегородке, буквально парализованный страхом. Всего, на что меня хватило, это пошептать:
- Не надо...
- Надо, Федя, надо! - на лицах ни капли жалости, лишь предвкушение, - В общем так, ты же знаешь, что мы боксеры? И либо ты ща делаешь все, что мы говорим, либо мы тебе личико так подрихтуем, сам себя не узнаешь. Что выбираешь?
- Я бу... буду...
- Что будешь?
- Буду делать все что скажете.
- Вот умница. Тогда раздевайся. Полностью. Посмотрим, пацан ты или девка.
На меня вдруг напало странное безразличие, чувство, что ничего уже от меня не зависит и не может быть изменено. А раз так - то и вправду лучше делать то, что мне говорят.
Подрагивающими руками я стянул с себя свитер, оставшись в футболке, уже абсолютно не скрывающей упругие грудки, сделавшие бы четь любой девице. Снятая одежда отправилась на подоконник. Скоро туда же легли брюки.
- Бля, ну точно телка, - мне казалось, что футболка и трусики сейчас задымятся, прожигаемые тремя взглядами. Рустам скрестил руки на груди, Гриша и Сема уже не сдерживаясь поглаживали свой пах. На секунду мне стало интересно, что их больше возбуждает, вид моего обнаженного тела или ощущение власти над беззащитной жертвой, обреченной унижаться ради их удовольствия?
- Давай дальше!
Я снял футболку, и под дружный вздох нагнулся снимая трусики и пытаясь еще хотя бы на секунду прикрыть грудь от жадных взглядов. Еще минута - и вся моя одежда грудой лежит на моем портфеле. Я стою прямо перед троицей парней, прикрывая грудь руками. Мой маленький безвольны членик, жалкое напоминание о моей мужественности, от холода стал, еще меньше и незаметнее. Из глаз текут слезы, я с немой мольбой о милосердии смотрю на своих мучителей.
- Можно мне теперь одеться?
- Неее, - это Гриша, - Какое нахуй одеться... Я тащусь от этих сисек! Таких я даже в порнухе не видел.
Он подходит ко мне, медленно и уверенно.
- Грабли опустил.
Мои руки безвольно падают, и на груди ложатся чужие ладони, начинают мять их. Сначала мягко, почти лаская, но постепенно все грубее и требовательнее. По хозяйски. От боли и страха я начинаю издавать что то среднее между стоном и поскуливанием.
- Ах, бля, - он прижимает меня к стене, в глаза - ни отблеска разума, только похоть. Продолжая мять мою грудь, он начинает тереться об меня пахом, - Я тащусь от этих сисек и этих стонов! Я тебя между ними трахну!
- Стоять, - в голосе Руслана столько стали, что он побивается даже в затуманенный мозг его друга, - нука отвали.
На секунду мне кажется, что Гриша сейчас рявкнет в ответ что-нибудь матерное, но нет, он отходит, напоследок особенно сильно сжав мне соски и вызвав очередной болезненный вскрик.
Теперь передо мной Руслан. Его руки тоже сжимают сгруди пару раз, но, не задерживаясь, спускаются вниз, и начинают мять ягодицы.
- Да, дойки клевые. И попка ничего так, рабочая. А уж губки то какие... - одна рука поднимается к моему лицу и начинает гладить губы, - Ротик приоткрой.
Его голос, хоть и звучит спокойнее, чем у Гриши, напрочь отбивает всякую волю к сопротивлению. Мой ротик, приоткрывается, кажется, сам собой, и туда сразу же проникает пара твердых как стальные прутья пальцев.
- Вот ща мы его и опробуем, - теперь обе руки на моих плечах и давят с силой гидравлического пресса, принуждая встать на колени, прямо на холодный кафельный пол.
Прямо перед моими глазами оказывается пах Руслана. Спортивные штаны не только не скрывают громадный бугор вставшего члена, но, кажется, лишь подчеркивают его.
- Давай, поработай ротиком.
Ужас нахлынул на меня с новой силой. "Сосать член? Стать вафлером? Защеканцем? Членососом?" В моей голове пронеслись десятки презрительных кличек. "Нет! Это не со мной! За что мне это?! Неужели мне и так мало всего выпало". В отчаянии я зажмурился, призывая себе на помощь детскую веру, что вот стоит мне открыть глаза, и весь этот кошмар исчезнет, я проснусь... Но вместо избавления от кошмаров передом ной покачивался возбужденный член, уже освобожденный от штанов и трусов-боксеров. Сантиметров двадцать в длину, покрытый бугорками вен, с большой ярко-красной головкой, он даже красив. Я уставился на оголенную головку, словно кролик на удава. На самом кончике члена уже собралась маленькая капелька смазки.
- Чего уставился, давай соси, - голос Руслана вернул меня к реальности, - И лучше бы мне понравилось как ты минетишь. А не то изуродую.
Головка тыкается мне в лицо, оставляя след смазки на щеке, упирается в губы. Запах члена (пот, моча и еще что-то, лишающее последних остатков воли) вызывает отвращение, но при этом странно приятен. Я судорожно всхлипываю и открываю ротик. Руслан удовлетворенно кивает, неторопливо, растягивая удовольствие, проводит залупой мне по губам, после чего одним рывком входит. Я ощущаю солоновато-горьковатый вкус, рот начинает заполняться слюной, а запах кажется окружает меня всего, впитываясь в кожу и волосы. На затылок ложатся ладони и начинают прижимать меня к паху, проталкивая член все дальше. Нет, не надо - он ведь такой огромный. Я просто задохнусь! Я уже задыхаюсь! Но вот, к счастью, давление ослабевает и я подаюсь назад. Член с причмокиванием выходит из моего рта и покачивается прямо перед лицом. Он влажный и от него к моим губам тянется тонкая блестящая ниточка: смесь смазки и слюны. Моей слюны. Пока пытаюсь отдышаться, меня берут за подбородок, задирают голову. Я смотрю прямо на Руслана: на его лице смесь удовольствия, торжества и презрения.
- Как, вкусный у меня хуй? Не слышу!
В моей голове мигом проносится
Вряд ли эти парни изначально планировали что-то серьезнее грубой шутки, но именно в этот момент в их глазах зажигается азарт. Азарт хищников, поймавших беззащитную жертву.
- Сема, дверь там прикрой, - Руслан даже не оборачивается к третьему парню, продолжая буквально давить меня взглядом. Понимая, что сейчас мой последний шанс, я делаю последнюю попытку, глупую и неудачную:
- Ма... мальчики, пожалуйста, отпустите меня, ма... - мой голос прерывается от рвущихся наружу рыданий, но вместо того, чтобы разжалобить, мои слезы, кажется лишь подстегивают их.
- Отпустим... обязательно, только сначала немного поиграем, - улыбка Руслана скорее напоминает оскал. Судя по шагам, Семен, третий парень вернулся, а значит туалет закрыт изнутри, и в ближайшее время никто не войдет сюда. Грубая ладонь вновь сжимает мою грудь и я невольно вскрикиваю.
- А сыграем мы в доктора. Ты же хороший мальчик... или девочка? Помнишь, что докторов надо слушаться?
Я кивнул. Григорий тем временем видимо поняв, что сопротивляться я не собираюсь, выпустил мое плечо и обоими руками мял мои многострадальны груди прямо сквозь одежду.
- Вот доктор Гриша очень хочет тебя осмотреть побыстрее, - в подтверждение этих слов сильное сжатие выдавило из меня очередной писк, - Раздевайся, так ему будет удобнее. Гриша, отпусти пациентку.
Хрипло дышащий парень отступил от меня. Раскрасневшееся лицо, проступивший бугор на спортивных штанах. Я же остался стоять прижавшись к перегородке, буквально парализованный страхом. Всего, на что меня хватило, это пошептать:
- Не надо...
- Надо, Федя, надо! - на лицах ни капли жалости, лишь предвкушение, - В общем так, ты же знаешь, что мы боксеры? И либо ты ща делаешь все, что мы говорим, либо мы тебе личико так подрихтуем, сам себя не узнаешь. Что выбираешь?
- Я бу... буду...
- Что будешь?
- Буду делать все что скажете.
- Вот умница. Тогда раздевайся. Полностью. Посмотрим, пацан ты или девка.
На меня вдруг напало странное безразличие, чувство, что ничего уже от меня не зависит и не может быть изменено. А раз так - то и вправду лучше делать то, что мне говорят.
Подрагивающими руками я стянул с себя свитер, оставшись в футболке, уже абсолютно не скрывающей упругие грудки, сделавшие бы четь любой девице. Снятая одежда отправилась на подоконник. Скоро туда же легли брюки.
- Бля, ну точно телка, - мне казалось, что футболка и трусики сейчас задымятся, прожигаемые тремя взглядами. Рустам скрестил руки на груди, Гриша и Сема уже не сдерживаясь поглаживали свой пах. На секунду мне стало интересно, что их больше возбуждает, вид моего обнаженного тела или ощущение власти над беззащитной жертвой, обреченной унижаться ради их удовольствия?
- Давай дальше!
Я снял футболку, и под дружный вздох нагнулся снимая трусики и пытаясь еще хотя бы на секунду прикрыть грудь от жадных взглядов. Еще минута - и вся моя одежда грудой лежит на моем портфеле. Я стою прямо перед троицей парней, прикрывая грудь руками. Мой маленький безвольны членик, жалкое напоминание о моей мужественности, от холода стал, еще меньше и незаметнее. Из глаз текут слезы, я с немой мольбой о милосердии смотрю на своих мучителей.
- Можно мне теперь одеться?
- Неее, - это Гриша, - Какое нахуй одеться... Я тащусь от этих сисек! Таких я даже в порнухе не видел.
Он подходит ко мне, медленно и уверенно.
- Грабли опустил.
Мои руки безвольно падают, и на груди ложатся чужие ладони, начинают мять их. Сначала мягко, почти лаская, но постепенно все грубее и требовательнее. По хозяйски. От боли и страха я начинаю издавать что то среднее между стоном и поскуливанием.
- Ах, бля, - он прижимает меня к стене, в глаза - ни отблеска разума, только похоть. Продолжая мять мою грудь, он начинает тереться об меня пахом, - Я тащусь от этих сисек и этих стонов! Я тебя между ними трахну!
- Стоять, - в голосе Руслана столько стали, что он побивается даже в затуманенный мозг его друга, - нука отвали.
На секунду мне кажется, что Гриша сейчас рявкнет в ответ что-нибудь матерное, но нет, он отходит, напоследок особенно сильно сжав мне соски и вызвав очередной болезненный вскрик.
Теперь передо мной Руслан. Его руки тоже сжимают сгруди пару раз, но, не задерживаясь, спускаются вниз, и начинают мять ягодицы.
- Да, дойки клевые. И попка ничего так, рабочая. А уж губки то какие... - одна рука поднимается к моему лицу и начинает гладить губы, - Ротик приоткрой.
Его голос, хоть и звучит спокойнее, чем у Гриши, напрочь отбивает всякую волю к сопротивлению. Мой ротик, приоткрывается, кажется, сам собой, и туда сразу же проникает пара твердых как стальные прутья пальцев.
- Вот ща мы его и опробуем, - теперь обе руки на моих плечах и давят с силой гидравлического пресса, принуждая встать на колени, прямо на холодный кафельный пол.
Прямо перед моими глазами оказывается пах Руслана. Спортивные штаны не только не скрывают громадный бугор вставшего члена, но, кажется, лишь подчеркивают его.
- Давай, поработай ротиком.
Ужас нахлынул на меня с новой силой. "Сосать член? Стать вафлером? Защеканцем? Членососом?" В моей голове пронеслись десятки презрительных кличек. "Нет! Это не со мной! За что мне это?! Неужели мне и так мало всего выпало". В отчаянии я зажмурился, призывая себе на помощь детскую веру, что вот стоит мне открыть глаза, и весь этот кошмар исчезнет, я проснусь... Но вместо избавления от кошмаров передом ной покачивался возбужденный член, уже освобожденный от штанов и трусов-боксеров. Сантиметров двадцать в длину, покрытый бугорками вен, с большой ярко-красной головкой, он даже красив. Я уставился на оголенную головку, словно кролик на удава. На самом кончике члена уже собралась маленькая капелька смазки.
- Чего уставился, давай соси, - голос Руслана вернул меня к реальности, - И лучше бы мне понравилось как ты минетишь. А не то изуродую.
Головка тыкается мне в лицо, оставляя след смазки на щеке, упирается в губы. Запах члена (пот, моча и еще что-то, лишающее последних остатков воли) вызывает отвращение, но при этом странно приятен. Я судорожно всхлипываю и открываю ротик. Руслан удовлетворенно кивает, неторопливо, растягивая удовольствие, проводит залупой мне по губам, после чего одним рывком входит. Я ощущаю солоновато-горьковатый вкус, рот начинает заполняться слюной, а запах кажется окружает меня всего, впитываясь в кожу и волосы. На затылок ложатся ладони и начинают прижимать меня к паху, проталкивая член все дальше. Нет, не надо - он ведь такой огромный. Я просто задохнусь! Я уже задыхаюсь! Но вот, к счастью, давление ослабевает и я подаюсь назад. Член с причмокиванием выходит из моего рта и покачивается прямо перед лицом. Он влажный и от него к моим губам тянется тонкая блестящая ниточка: смесь смазки и слюны. Моей слюны. Пока пытаюсь отдышаться, меня берут за подбородок, задирают голову. Я смотрю прямо на Руслана: на его лице смесь удовольствия, торжества и презрения.
- Как, вкусный у меня хуй? Не слышу!
В моей голове мигом проносится