Сатир и русалки-близняшки
притягательно увенчана нежно-алой ягодкой крупного сосочка!
— Ух... да! — лишь ухнул он, глядя на раскрывшееся «богатство», но, тут же возобладав над собою, проговорил уже смотря ей в смеющиеся глаза. — Да, ваш танец был великолепен! Как и вы сами...
От сего, пусть робкого, но, довольно неожиданного комплимента, близняшки быстро переглянулись и... грянули новым хихиканьем! Он же, потупив от смущения взор, почувствовал меж своих бедер то, что его добротный член, лишь сильнее налился горячей кровью возбуждения!
— Раз так... — нежно пропела ему Юлия. — Не уважишь ли, ты, теперь нас и своим нектаром?
— Чем?! — пораженно воскликнул Василис, не поверив собственным ушам.
— Ну... хи-хи... вином... — оскалилась в улыбке русалка. — А ты, о чем подумал?
— Да, так, ни о чем... — покраснел он, вновь, невольно отведя взор. — Конечно, девчонки, я угощу вас вином...
Отложив флейту, он подал хвостатой деве мех, и, она, тут же присосалась к открытому горлышку своими «рыбьими» устами!
— Уммм, вкусно! — через минуту восторженно выдохнула Юлия, небрежно проливая несколько хмельных струй на себя. — Что это за вино, Василис?
— Из Беотии... — отозвался он, снова подняв взгляд на её выдающуюся «лимонку». — Именно там делают самые лучшие вина...
— Да неужели?! — изумилась ундина, и, весело блеснув глазами, кинула мех одноликой сестренке. — Попробуй, Инна!
Не заставляя себя просить дважды, вторая русалка тоже припала губами к вину и, минуту спустя, также извлекла из себя восторженный вздох!
— Спасибо, тебе, Василис, что уважил нас... — за обеих призналась ему Юлия. — Ты очень необычный сатир... Прекрасный и хорошо сложенный...
С сими словами, она, стрельнув «лупами», неожиданно повела рукою по его широкой груди и выступающему животику! Повела, игриво царапая плоть... длинными острыми ноготками!
— Да, не за что, девчонки... — буркнул он, невольно ежась от такого вероломного «заигрывания». — Ведь, это ваше озеро, и, я у вас гость...
— УУУУУ, да ты ещё и скромняга! — воскликнула Юлия, с улыбкой переглянувшись с Инной. — А мы просто обожаем скромняг! Не правда, ли, сестренка?! Хи-хи-хи!
Смеясь, вторая русалка прилегла с иной стороны и, вскоре, они уже вместе, стали водить бледными ладонями по его телу!
«О, боги! — только и подумал Василис, приятно коченея в сих обоюдных прикосновеньях близняшек. — Они, похоже, соблазняют меня! Меня — сатира!»
Лишь сильней заводясь от непринужденного «массажа» водных сестриц, он — ещё ярче чувствуя их рыбье-цветочный запах тел — только сейчас заметил на их челах тонкие алмазные нити, а в ушах, нанизанные колечки серебристых сережек!
— Хороший, какой же ты хороший... — вдруг тихо зашептала Юлия, уже с поволокой нахлынувшего опьянения, глядя на него сквозь пышность ресниц. — И, раз ты, уважил нас музыкой и вином, то, мы... Мы уважим тебя ублажением...
И, не успел он опомниться, как она, мягко заключив его в объятия, прикоснулась к его устам... в поцелуе! В поцелуе, в коем, тут же схлестнулась с его языком, даруя привкус вина, соли озера и чистых русалочьих слюнок!
— Мммм! — лишь промычал Василис, разом опешив от столь сладостной неожиданности.
Одновременно почувствовав вкус её «смеси», а телом взволнованное желе сись в мокрой тине волос — он, с ударившим импульсом нового удовольствия, уже сам сжал деву в своих объятиях!
Он жадно впился русалке в губы, и, не давая ей даже вздохнуть, с благоговением наслаждался её хмелящей ротовой полостью! Наслаждался, полностью завладев им своим изворотливым языком!
— Ум-ххх! — в какой-то момент все-таки выдохнула Юлия, сумев оторваться от его пылких губ. — А ты... довольно горячий... Васи-лис... Я обескуражена...
— А то, моя «рыбка»... — в балдеже улыбнулся ей он. — Но, я не Васи-лис, а Василис! Я — сатир!
И, глядя в поалевшее лицо бесстыдной ундины, он решительно запустил руку в мокрые космы её волос и... вновь соединился с её сладостными устами!
— Эй, а как же я?! — через минуту жалобно прозвенел голосок нещадно подзабытой ими Инны. — Я тоже хочу миловаться с тобою!
— Конечно, милая... — всё же оторвавшись от Юлии, ответил ей он. — Подставляй-ка и ты свои губки...
И, мягко отстранив от себя опьяненную Юлию, он, подтянув к себе Инну, также слился с нею в... не менее горячем поцелуе! Слился, мгновенно ощутив сквозь волны захлестывающих чувств, тот же невероятный «коктейль» головокружительного удовольствия!
Однако, не успев вдоволь «налакомиться» Инной, он опять почувствовал в себе более проворный язычок Юлии... затем снова неуверенную «поступь» жарко дышащей Инны... опять уткнувшийся острый нос Юлии... жаждущие уста Инны... Юлии... Инны... Юлии...
«Свершилось... — в какой-то момент, сквозь сию череду сестринских поцелуев, ярко полыхнула в Василисе мысль. — Они, все-таки, соблазнили меня... »
Распаляясь от сего обильного русалочьего лобызания, он, спустя минуту, уже не различал кто из них кто. Окончательно сдавшись своим инстинктам, он, в сладостном самозабвении, просто целовал их аналогичные губы, а позже — с размеренной очередностью — стал лакомиться и их одинаковыми «лимонками», страстно всасываясь в солоноватую влажность то тех, то иных торчащих сосочков!
И, чувствуя ненасытными устами стремительно наливающуюся девичью упругость, он (поводя руками по гибким спинам юных ундин, и их скользким чешуйчатым крупам!) вконец, накалился жгучим желанием!
Русалки же, словно ощутив сие, в свой ответ, стали быстро покрывать влажными поцелуями уже всё его разгоряченное тело и... ловко соскользнув вниз, вскоре, были у его нечеловеческих ног!
— Уууу, что тут у нас?! — сверкнув мутностью глаз, игриво воскликнула Юлия, разведя руками его могучие волосатые бедра. — Да тут же настоящее мужское сокровище! Смотри, Инн, какое оно большое, изящное... как маняще истекает соками...
— Вижу, Юль... — улыбнулась иная русалка, просто впиваясь «лупами» в его раскрывшийся половой «жезл». — Он замечательный...
Влажно мерцая покрасневшими лицами, да возбужденно вздувшимися сиськами, они замерли, в невольном восхищении уставившись на вздыбленное достоинство Василиса, как на какую-то диковинку!
— Ну, что же вы, девчонки? — обратился к ним он, улыбнувшись такой реакции. — Приголубьте-ж его...
Не говоря ни слова, Юлия, первой выйдя из «ступора», вмиг обхватила массивный ствол члена тонкими пальцами и... тут же быстро заелозила своим язычком по его вспухшей головке! Инна же, в свою очередь, уткнувшись в густо-заросший пах, принялась скромно расцеловывать яички!
— Мммм, д-ааа... — сладостно протянул Василис, разом содрогнувшись в высыпавших «мурашках» удовольствия. — О, да... Вот так... Мммм...
Поддавшись напору нового витка обжигающего возбуждения, он даже взбрыкнул по воде копытами!
— Уммм... — лишь в ответ снизу мяукнула Юлия, уже начав обхватывать устами сладко сочащуюся крайнюю плоть. — Уммм-х...
В то же время, Инна, глухо мыча ему прямо в яйца, всё так же лобзала их!
«Мммм... впились словно пираньи... — только сильней съежился он
— Ух... да! — лишь ухнул он, глядя на раскрывшееся «богатство», но, тут же возобладав над собою, проговорил уже смотря ей в смеющиеся глаза. — Да, ваш танец был великолепен! Как и вы сами...
От сего, пусть робкого, но, довольно неожиданного комплимента, близняшки быстро переглянулись и... грянули новым хихиканьем! Он же, потупив от смущения взор, почувствовал меж своих бедер то, что его добротный член, лишь сильнее налился горячей кровью возбуждения!
— Раз так... — нежно пропела ему Юлия. — Не уважишь ли, ты, теперь нас и своим нектаром?
— Чем?! — пораженно воскликнул Василис, не поверив собственным ушам.
— Ну... хи-хи... вином... — оскалилась в улыбке русалка. — А ты, о чем подумал?
— Да, так, ни о чем... — покраснел он, вновь, невольно отведя взор. — Конечно, девчонки, я угощу вас вином...
Отложив флейту, он подал хвостатой деве мех, и, она, тут же присосалась к открытому горлышку своими «рыбьими» устами!
— Уммм, вкусно! — через минуту восторженно выдохнула Юлия, небрежно проливая несколько хмельных струй на себя. — Что это за вино, Василис?
— Из Беотии... — отозвался он, снова подняв взгляд на её выдающуюся «лимонку». — Именно там делают самые лучшие вина...
— Да неужели?! — изумилась ундина, и, весело блеснув глазами, кинула мех одноликой сестренке. — Попробуй, Инна!
Не заставляя себя просить дважды, вторая русалка тоже припала губами к вину и, минуту спустя, также извлекла из себя восторженный вздох!
— Спасибо, тебе, Василис, что уважил нас... — за обеих призналась ему Юлия. — Ты очень необычный сатир... Прекрасный и хорошо сложенный...
С сими словами, она, стрельнув «лупами», неожиданно повела рукою по его широкой груди и выступающему животику! Повела, игриво царапая плоть... длинными острыми ноготками!
— Да, не за что, девчонки... — буркнул он, невольно ежась от такого вероломного «заигрывания». — Ведь, это ваше озеро, и, я у вас гость...
— УУУУУ, да ты ещё и скромняга! — воскликнула Юлия, с улыбкой переглянувшись с Инной. — А мы просто обожаем скромняг! Не правда, ли, сестренка?! Хи-хи-хи!
Смеясь, вторая русалка прилегла с иной стороны и, вскоре, они уже вместе, стали водить бледными ладонями по его телу!
«О, боги! — только и подумал Василис, приятно коченея в сих обоюдных прикосновеньях близняшек. — Они, похоже, соблазняют меня! Меня — сатира!»
Лишь сильней заводясь от непринужденного «массажа» водных сестриц, он — ещё ярче чувствуя их рыбье-цветочный запах тел — только сейчас заметил на их челах тонкие алмазные нити, а в ушах, нанизанные колечки серебристых сережек!
— Хороший, какой же ты хороший... — вдруг тихо зашептала Юлия, уже с поволокой нахлынувшего опьянения, глядя на него сквозь пышность ресниц. — И, раз ты, уважил нас музыкой и вином, то, мы... Мы уважим тебя ублажением...
И, не успел он опомниться, как она, мягко заключив его в объятия, прикоснулась к его устам... в поцелуе! В поцелуе, в коем, тут же схлестнулась с его языком, даруя привкус вина, соли озера и чистых русалочьих слюнок!
— Мммм! — лишь промычал Василис, разом опешив от столь сладостной неожиданности.
Одновременно почувствовав вкус её «смеси», а телом взволнованное желе сись в мокрой тине волос — он, с ударившим импульсом нового удовольствия, уже сам сжал деву в своих объятиях!
Он жадно впился русалке в губы, и, не давая ей даже вздохнуть, с благоговением наслаждался её хмелящей ротовой полостью! Наслаждался, полностью завладев им своим изворотливым языком!
— Ум-ххх! — в какой-то момент все-таки выдохнула Юлия, сумев оторваться от его пылких губ. — А ты... довольно горячий... Васи-лис... Я обескуражена...
— А то, моя «рыбка»... — в балдеже улыбнулся ей он. — Но, я не Васи-лис, а Василис! Я — сатир!
И, глядя в поалевшее лицо бесстыдной ундины, он решительно запустил руку в мокрые космы её волос и... вновь соединился с её сладостными устами!
— Эй, а как же я?! — через минуту жалобно прозвенел голосок нещадно подзабытой ими Инны. — Я тоже хочу миловаться с тобою!
— Конечно, милая... — всё же оторвавшись от Юлии, ответил ей он. — Подставляй-ка и ты свои губки...
И, мягко отстранив от себя опьяненную Юлию, он, подтянув к себе Инну, также слился с нею в... не менее горячем поцелуе! Слился, мгновенно ощутив сквозь волны захлестывающих чувств, тот же невероятный «коктейль» головокружительного удовольствия!
Однако, не успев вдоволь «налакомиться» Инной, он опять почувствовал в себе более проворный язычок Юлии... затем снова неуверенную «поступь» жарко дышащей Инны... опять уткнувшийся острый нос Юлии... жаждущие уста Инны... Юлии... Инны... Юлии...
«Свершилось... — в какой-то момент, сквозь сию череду сестринских поцелуев, ярко полыхнула в Василисе мысль. — Они, все-таки, соблазнили меня... »
Распаляясь от сего обильного русалочьего лобызания, он, спустя минуту, уже не различал кто из них кто. Окончательно сдавшись своим инстинктам, он, в сладостном самозабвении, просто целовал их аналогичные губы, а позже — с размеренной очередностью — стал лакомиться и их одинаковыми «лимонками», страстно всасываясь в солоноватую влажность то тех, то иных торчащих сосочков!
И, чувствуя ненасытными устами стремительно наливающуюся девичью упругость, он (поводя руками по гибким спинам юных ундин, и их скользким чешуйчатым крупам!) вконец, накалился жгучим желанием!
Русалки же, словно ощутив сие, в свой ответ, стали быстро покрывать влажными поцелуями уже всё его разгоряченное тело и... ловко соскользнув вниз, вскоре, были у его нечеловеческих ног!
— Уууу, что тут у нас?! — сверкнув мутностью глаз, игриво воскликнула Юлия, разведя руками его могучие волосатые бедра. — Да тут же настоящее мужское сокровище! Смотри, Инн, какое оно большое, изящное... как маняще истекает соками...
— Вижу, Юль... — улыбнулась иная русалка, просто впиваясь «лупами» в его раскрывшийся половой «жезл». — Он замечательный...
Влажно мерцая покрасневшими лицами, да возбужденно вздувшимися сиськами, они замерли, в невольном восхищении уставившись на вздыбленное достоинство Василиса, как на какую-то диковинку!
— Ну, что же вы, девчонки? — обратился к ним он, улыбнувшись такой реакции. — Приголубьте-ж его...
Не говоря ни слова, Юлия, первой выйдя из «ступора», вмиг обхватила массивный ствол члена тонкими пальцами и... тут же быстро заелозила своим язычком по его вспухшей головке! Инна же, в свою очередь, уткнувшись в густо-заросший пах, принялась скромно расцеловывать яички!
— Мммм, д-ааа... — сладостно протянул Василис, разом содрогнувшись в высыпавших «мурашках» удовольствия. — О, да... Вот так... Мммм...
Поддавшись напору нового витка обжигающего возбуждения, он даже взбрыкнул по воде копытами!
— Уммм... — лишь в ответ снизу мяукнула Юлия, уже начав обхватывать устами сладко сочащуюся крайнюю плоть. — Уммм-х...
В то же время, Инна, глухо мыча ему прямо в яйца, всё так же лобзала их!
«Мммм... впились словно пираньи... — только сильней съежился он