Капсула Шибина
ягодицы, я носом уткнулся ей в ткань пиджака на спине, от нее пахло приятно духами, просунул руки под мышки и сжав со всей силы маленькие груди стал их рывками тянуть навстречу своим движением. Одна из потных титичек начала выскальзывать и я дергал ее за твердый сосок орущей хозяйки.
«Забил снаряд я в жопу друга. И думал: А не слишком туго?»
Наконец накатила сладкая волна удовольствия и я разрядился в жаркие внутренности горячим потоком семени. С сытым видом я вытянул опадающий толстый член из пульсирующй дырки и отпустил худенькое тело Раисы Николаевны.
Она скулящим, подрагивающим кулем упала у стола и схватилась руками за покрасневший голый зад.
Я матернулся, на члене было размазанное дерьмо из попавшего под раздачу ануса женщины, вытерев эту гадость кухонным полотенцем с медвежатами, я посмотрел на лежащую посреди комнаты преподшу. Ее румяное лицо было перекошено болью и похотью. Весь макияж потек, и глаза женщины стали как у енота обрамлены темными кругами туши. Волосы прилипли к щекам. Пальцы усиленно терли клитор, она тяжело дышала и задергавшись вытянулась как струна. По ней прошел финальный электрический разряд оргазма и она растеклась по полу безвольной плотью.
Пока она валялась я поел салата из холодильника.
— Вставай, знаешь, я хочу на тебя голую посмотреть. Раздевайся.
Тыкать и говорить с ней стало легко, как с игрушкой, что молчит и находится в твоей власти.
Норка неуклюже встала, покачнулась на своих высоких каблуках, чуть не подвернув при этом лодыжку, одернула вниз юбку и блузку. Выглядит почти как на работе. Только колготки и трусы спущены до коленок и лицо перепачкано. Возбуждающее зрелище, вот бы ее в аудиторию в таком виде.
Посмотрела на меня вдруг строгим взглядом. Он нелепо выглядел на ее заплаканном лице, перемазанным тушью и потом. Видно на рефлекторном уровне включился, как защитный механизм.
«Ага, поздно уже, взрослую родительницу строить. »
— Не томи, давай. — стараясь говорить ровно и нагло продолжил я. Внутри же у меня заскребли кошки.
Вдруг я уже не управляю ситуацией.
Тут ее лицо расслабилось, последний порыв собственной воли иссяк, глаза обреченно уткнулись в пол, тонкие пальцы медленно, словно оттягивали момент предстоящей наготы, стали скользить по пуговицам пиджака. Его плотная ткань слетела, за ним последовала мятая блузка. Маленькие, с яблоко груди торчали поверх белого кружевного лифчика. На них было жалко смотреть, красные, в синяках и царапинах. Один сосок будто грустно смотрел вниз. Зашуршал замок на поясе юбки и она упала тряпкой к лакированным носкам туфель.
Через пару мгновений рядом лежали промокшие трусы и колготки.
Без каблуков и сексуального белья передо мной стояла худая женщина с недоразвитыми формами, с тонкими ногами и руками. Как тростинка. Такая на пляже пройдет-не заметишь. Лицо с размазанным макияжем снова напряженное, губы подрагивали. Она переминалась с ноги на ногу.
— Повернись задом.
Сзади ее фигурка была как у девочки-подростка с плоской задницей. На спине многочисленные родинки.
— Нагнись.
Так вид стал лучше, бедра шире, снизу показался блестящий пирог влагалища, между ягодицами приоткрытое отверстие в натертые кишки.
Член у меня снова налился кровью. Я подошел и положил ей на спину ладони. Она вздрогнула.
— Не надо в попу Толя, у меня там все болит. — тихо вдруг сказала она.
Я сжал ее напряженные, как вишневые косточки, соски.
— Ааа-й!
И тут же вогнал сразу наполовину ствол в пульсирующий анус. Вскрик. Второй толчок и снова ее кишки наполнены моей плотью. Она начала скулить в такт шлепкам моего лобка о ее зад, через некоторое время я выдернул член и вошел в ее горячее лоно. На смену слезам пришли стоны и вздохи. По ляжкам у нее опять потекли ручейки соков.
Через пару часов я сидел в зале на диване и вел беседу с сидящей у меня в ногах Раисой Николаевной, между делом она сосала пальцы на моих ступнях, старательно растягивая губы и пытаясь засунуть их все сразу себе в рот. В перерывах тоном лектора она рассказывала свою жизнь. В школе она уже работает около двадцати лет, с мужем у них одна миссионерская поза раз в месяц-другой, иногда он задерживается на работе, или просто говорит так. По молодости было у нее пять парней, одному даже пробовала сосать, так любила. Есть сын, зовут Костя, сейчас учится в школе еще, в девятом классе. Души в нем не чает.
— А где он сейчас? — спросил я.
— На шахматном кружке — посасывая большой палец ноги ответила моя игрушка.
— Как думаешь, он подглядывает за тобой? Нюхает твое грязное белье? — я убрал ноги и наклонившись к ней взял в охапку мягкую женскую промежность. Горячую и липкую.
— Это вряд ли — рассмеялась она, в краешке глаз рассыпалась сеточка морщин — он у меня хороший мальчик.
— Развернись и вытащи свой чехол для очков.
Она повернулась ко мне задом, между ягодиц красовался конец здоровенного овального футляра и осторожно вытянула из прямого прохода предмет. Анальное отверстие было широко распахнуто, зияло черной дырой, будто кратер после взрыва. Крепко я сегодня ее попользовал.
— Теперь ты не норка, а норА! — раздался чувствительный шлепок по ее заднице.
— Что ты имеешь ввиду? — она оглянулась через плечо подняв вверх брови.
— То что дырень у тебя зачетная... ты каждый день должна теперь трахать свою жопу, купи самый здоровый фаллос и трахай, как будет свободная минутка. И да, будешь давать мужу только в зад. Что, я зря его растарабанил что ли. — хмыкнул я водя пальцем по красному краю ее дырищи.
Она вздохнула.
— Только не сегодня, ты мне делал очень больно. Теперь у меня там все горит и шевелиться даже некомфортно.
— И сегодня и завтра, твоя жопа должна привыкнуть.
— Я даже сидеть не могу на ней-умоляюще заломила руки норА.
— Привыкай угождать дыркой мужикам, а не себе, терпи.
Снова Вздох.
— Хорошо...
Ей эта идея не понравилась, и все же она выполнила приказ. Впоследствии ее растянутый, сорванный сфинктер не сможет удерживать газы и от постоянного пуканья из открытой кишки на парах, ей дадут кличку «Пердушка». Она уйдет из колледжа подальше от насмешек студентов. Дальнейшую ее судьбу я не знаю.
— Через сколько будет твой сын? — я уже поглаживал ее влагалище время от времени засовывая в скользкую, хлюпающую щель пальцы.
Через минут двадцать, ааа... — выдохнула она подмахивая навстречу моей руке.
Громкий шлепок огрел ее белую ягодицу.
— Ай! Зачем ты так?
— Иди приведи себя в порядок, шалава, и проветри квартиру, воняет пиздой повсюду.
Кажется она обиделась. Неважно. Мне нравилось материться на зрелую женщину, что недавно управляла моей жизнью и могла одной корявкой лишить меня карманных денег в виде стипендии. Кстати о деньгах.
— Еще мне дашь денег на новую футболку. Тысячи две хватит.
— Что это за футболка? — раздетая преподша нагнулась и копалась в своей сумке.
— Не твое дело, дай денег и все.
— Держи. — она протянула две зеленых купюры-правда я хотела с Костей в цирк сходить.
Я потрепал ее по щеке. Пониже потрепанные
«Забил снаряд я в жопу друга. И думал: А не слишком туго?»
Наконец накатила сладкая волна удовольствия и я разрядился в жаркие внутренности горячим потоком семени. С сытым видом я вытянул опадающий толстый член из пульсирующй дырки и отпустил худенькое тело Раисы Николаевны.
Она скулящим, подрагивающим кулем упала у стола и схватилась руками за покрасневший голый зад.
Я матернулся, на члене было размазанное дерьмо из попавшего под раздачу ануса женщины, вытерев эту гадость кухонным полотенцем с медвежатами, я посмотрел на лежащую посреди комнаты преподшу. Ее румяное лицо было перекошено болью и похотью. Весь макияж потек, и глаза женщины стали как у енота обрамлены темными кругами туши. Волосы прилипли к щекам. Пальцы усиленно терли клитор, она тяжело дышала и задергавшись вытянулась как струна. По ней прошел финальный электрический разряд оргазма и она растеклась по полу безвольной плотью.
Пока она валялась я поел салата из холодильника.
— Вставай, знаешь, я хочу на тебя голую посмотреть. Раздевайся.
Тыкать и говорить с ней стало легко, как с игрушкой, что молчит и находится в твоей власти.
Норка неуклюже встала, покачнулась на своих высоких каблуках, чуть не подвернув при этом лодыжку, одернула вниз юбку и блузку. Выглядит почти как на работе. Только колготки и трусы спущены до коленок и лицо перепачкано. Возбуждающее зрелище, вот бы ее в аудиторию в таком виде.
Посмотрела на меня вдруг строгим взглядом. Он нелепо выглядел на ее заплаканном лице, перемазанным тушью и потом. Видно на рефлекторном уровне включился, как защитный механизм.
«Ага, поздно уже, взрослую родительницу строить. »
— Не томи, давай. — стараясь говорить ровно и нагло продолжил я. Внутри же у меня заскребли кошки.
Вдруг я уже не управляю ситуацией.
Тут ее лицо расслабилось, последний порыв собственной воли иссяк, глаза обреченно уткнулись в пол, тонкие пальцы медленно, словно оттягивали момент предстоящей наготы, стали скользить по пуговицам пиджака. Его плотная ткань слетела, за ним последовала мятая блузка. Маленькие, с яблоко груди торчали поверх белого кружевного лифчика. На них было жалко смотреть, красные, в синяках и царапинах. Один сосок будто грустно смотрел вниз. Зашуршал замок на поясе юбки и она упала тряпкой к лакированным носкам туфель.
Через пару мгновений рядом лежали промокшие трусы и колготки.
Без каблуков и сексуального белья передо мной стояла худая женщина с недоразвитыми формами, с тонкими ногами и руками. Как тростинка. Такая на пляже пройдет-не заметишь. Лицо с размазанным макияжем снова напряженное, губы подрагивали. Она переминалась с ноги на ногу.
— Повернись задом.
Сзади ее фигурка была как у девочки-подростка с плоской задницей. На спине многочисленные родинки.
— Нагнись.
Так вид стал лучше, бедра шире, снизу показался блестящий пирог влагалища, между ягодицами приоткрытое отверстие в натертые кишки.
Член у меня снова налился кровью. Я подошел и положил ей на спину ладони. Она вздрогнула.
— Не надо в попу Толя, у меня там все болит. — тихо вдруг сказала она.
Я сжал ее напряженные, как вишневые косточки, соски.
— Ааа-й!
И тут же вогнал сразу наполовину ствол в пульсирующий анус. Вскрик. Второй толчок и снова ее кишки наполнены моей плотью. Она начала скулить в такт шлепкам моего лобка о ее зад, через некоторое время я выдернул член и вошел в ее горячее лоно. На смену слезам пришли стоны и вздохи. По ляжкам у нее опять потекли ручейки соков.
Через пару часов я сидел в зале на диване и вел беседу с сидящей у меня в ногах Раисой Николаевной, между делом она сосала пальцы на моих ступнях, старательно растягивая губы и пытаясь засунуть их все сразу себе в рот. В перерывах тоном лектора она рассказывала свою жизнь. В школе она уже работает около двадцати лет, с мужем у них одна миссионерская поза раз в месяц-другой, иногда он задерживается на работе, или просто говорит так. По молодости было у нее пять парней, одному даже пробовала сосать, так любила. Есть сын, зовут Костя, сейчас учится в школе еще, в девятом классе. Души в нем не чает.
— А где он сейчас? — спросил я.
— На шахматном кружке — посасывая большой палец ноги ответила моя игрушка.
— Как думаешь, он подглядывает за тобой? Нюхает твое грязное белье? — я убрал ноги и наклонившись к ней взял в охапку мягкую женскую промежность. Горячую и липкую.
— Это вряд ли — рассмеялась она, в краешке глаз рассыпалась сеточка морщин — он у меня хороший мальчик.
— Развернись и вытащи свой чехол для очков.
Она повернулась ко мне задом, между ягодиц красовался конец здоровенного овального футляра и осторожно вытянула из прямого прохода предмет. Анальное отверстие было широко распахнуто, зияло черной дырой, будто кратер после взрыва. Крепко я сегодня ее попользовал.
— Теперь ты не норка, а норА! — раздался чувствительный шлепок по ее заднице.
— Что ты имеешь ввиду? — она оглянулась через плечо подняв вверх брови.
— То что дырень у тебя зачетная... ты каждый день должна теперь трахать свою жопу, купи самый здоровый фаллос и трахай, как будет свободная минутка. И да, будешь давать мужу только в зад. Что, я зря его растарабанил что ли. — хмыкнул я водя пальцем по красному краю ее дырищи.
Она вздохнула.
— Только не сегодня, ты мне делал очень больно. Теперь у меня там все горит и шевелиться даже некомфортно.
— И сегодня и завтра, твоя жопа должна привыкнуть.
— Я даже сидеть не могу на ней-умоляюще заломила руки норА.
— Привыкай угождать дыркой мужикам, а не себе, терпи.
Снова Вздох.
— Хорошо...
Ей эта идея не понравилась, и все же она выполнила приказ. Впоследствии ее растянутый, сорванный сфинктер не сможет удерживать газы и от постоянного пуканья из открытой кишки на парах, ей дадут кличку «Пердушка». Она уйдет из колледжа подальше от насмешек студентов. Дальнейшую ее судьбу я не знаю.
— Через сколько будет твой сын? — я уже поглаживал ее влагалище время от времени засовывая в скользкую, хлюпающую щель пальцы.
Через минут двадцать, ааа... — выдохнула она подмахивая навстречу моей руке.
Громкий шлепок огрел ее белую ягодицу.
— Ай! Зачем ты так?
— Иди приведи себя в порядок, шалава, и проветри квартиру, воняет пиздой повсюду.
Кажется она обиделась. Неважно. Мне нравилось материться на зрелую женщину, что недавно управляла моей жизнью и могла одной корявкой лишить меня карманных денег в виде стипендии. Кстати о деньгах.
— Еще мне дашь денег на новую футболку. Тысячи две хватит.
— Что это за футболка? — раздетая преподша нагнулась и копалась в своей сумке.
— Не твое дело, дай денег и все.
— Держи. — она протянула две зеленых купюры-правда я хотела с Костей в цирк сходить.
Я потрепал ее по щеке. Пониже потрепанные