Просто правдивая история
у маминой лучшей подруги, которая тогда жила в Москве. Представляете — девушка из забитой деревни да и в Москве. Приезжала она раз в год — ну и пир на весь мир сразу же. Полная хата народу: жара, скукота. Выскользнул я на улицу, уселся на лавочку и наблюдаю за «купающимися» в пыли воробьями. Как вижу выходит мама из дома. «Пойдем погуляем» — берет меня за руку и мы куда-то идем. Идем по узкой, обсаженной кукурузой, дорожке от дома. Кукуруза высокая — выше меня ростом в раза два — создает тень и прохладу. Мне казалось, что иду я через заколдованный лес с причудливыми деревьями. И вдруг — яркий свет — мы выходим на залитую солнцем поляну. Это оказывается хозяйственный двор со всеми присущими постройками. Главная — это КЛУНЯ, даже не знаю как точно перевести на русский, переводчик GOOGLE говорит РИГА. Ну пусть будет РИГА. Удивительное строение — в нем содержали и скотину, и кур, и дрова на зиму, и конечно же сено. У бабушки это было мое любимое место поиграть в партизан. А здесь она (РИГА) была еще больше чем у бабушки. Недавно видать построенная — пахло свежим деревом и конечно же сеном. Я как будто из заколдованного леса попал в сказочный замок — стоял очарованный, высоко задрав голову, наблюдая за летавшими под потолком ласточками. Как вдруг какой-то резкий посторонний звук нарушил эту идиллию. Я в отчаянии стал искать источник этого звука...
И то что увидели мои глаза — мозг отказывался принимать. Мощная желтая струя вырывалась откуда-то из под маминых ног и била оземь. Напор был настолько сильным, что мне казалось, как будто он выбивал мелкие камешки из почвы под собой (пол в РИГЕ был земляной). Лужа светло-желтой жидкости увеличивалась и растекалась прямо на глазах. Она кипела и пенилась и тонким ручейком подбиралась к моим ногам. И конечно же ЗВУК — он до сих пор стоит у меня в ушах, мощный, шипящий, как из брансбойта. Я смотрел, как, наверное, кролик смотрит на удава, не в силах оторвать глаза. Зрелище буквально заворожило меня. Вокруг замерли все звуки, кроме одного. Откуда-то из глубины сознания начала пробиваться мысль: «Это же НЕЛЬЗЯ. Это же НЕЛЬЗЯ смотреть, как мама сидит на корточках и ПИСАЕТ. Ведь это моя МАМА. Я не должен ЭТОГО видеть». С трудом я начинаю поднимать глаза и встречаюсь с ее глазами. Она смотрит прямо на меня не мигая. Вот тут уж точно как удав на кролика. Я оцепенел и не могу пошевелить ни ногой ни рукой ни даже отвести глаза от ее взгляда. Сколько это продолжалось — не помню, может секунды, может минуты, но мне казалось — вечность. И ВДРУГ... Она улыбается и тихим извиняющимся тоном произносит «Ну, приспичило».
ФУУУУУ. Как будто гора свалилась с моих плеч, мгновенно тело обмякло и я чувствую как горячая волна подымается от шеи все выше и выше. Я физически чувствую как краснею. Придя в себя — отворачиваюсь. Слышу только как шуршит платье, мама берет меня за руку и мы быстро выходим. Может я увидел что-то и больше тогда, но врать не буду, помню только эту невероятную светло — желтую струю и ошеломляющий звук. Именно он и возбуждает меня до сих пор, а не сам факт мочеиспускания. Сейчас я уверен, что это событие не прошло мимо в моем подсознании.
Помню, будучи уже женатым, имея двух детей, мы с женой заполучили новую квартиру. Въехать с однокомнатной в трехкомнатную сразу — это ж хоромы. Наши вещи лежат грудой в одной комнате, из мебели только старые кровати и диван. Жена с одним ребенком в одной спальне, я с другим в другой. В квартире пусто, ни мебели, ни ковров, только ЭХО. Слышно все, даже дыхание в соседней комнате. Что-то не спалось, время за полночь и вдруг слышу шорох — это жена в другой комнате встает и тихонько на цыпочках пробирается в туалет. Дабы лишний раз не скрипеть — не закрывает за собой даже дверь в туалет. И вот я слышу этот, откуда-то до боли знакомый, — шипящий, мощный звук. Я слышу как струя буквально хлещет в фаянсовый унитаз, потом немножко затухает и как последний аккорд — мощный всплеск. Слышу скрип сиденья, шорох одевающихся трусов и легкие шаги. Она даже не смывала за собой, чтобы лишний раз не шуметь. Не успевала она дойти до кровати, как я уже неистово дрочил. Такое счастье привалило мне раза два еще — ну а дальше расставилась мебель, постелились паласы и все закончилось...
Что-то отвлекли меня воспоминания. Ну так продолжим. На чем мы остановились? Ах, да: мама — скромная и застенчивая, стесняющаяся своей груди. Может у кого-то и создалось такое впечатление. Но это не так. Даже скорей наоборот. У моей мамы, да у Сережкиной даже по более, был веселый, компанейский нрав. Они были, то что зовется, «душой любой компании». Могли и выпить при случае, могли и пыхнуть сигареткой в форточку на кухне, правда всегда оправдывались, что это на плите что-то пригорело. Но нас с Сережкой, двух некурящих спортсменов, сложно было провести. А потрещать любили — ну хлебом не корми — дай языки почесать. Мы с Сережкой любовно называли их «Трандычихами» в честь одноименной героини нашего семейно любимого фильма «Свадьба в Малиновке».
Мамашки наши могли часами сидеть на кухне под бутылочку хорошего винца, благо благодаря ихней работе, добра этого всегда в доме было достаточно. Только и слышался постоянный смех из кухни. Ну чего было так ржать? Мы всегда удивлялись, как им удавалось из любого пустяка сделать повод для смеха. Но как бы то ни было — мам мы своих любили. Везде мы были вместе. В кино вместе, на пляж вместе, к Сережке на соревнования — вместе, даже на футбол иногда ходили вместе. Но «маменькиными сынками» нас никто не осмеливался назвать. Пусть бы только попробовал, сразу бы отведал Серегиного кулака. В последниее время у наших мам появилось новое хобби, которым, к нашему большому недоумению, они не делились. Они повадились ходить в сауну. «Вот исполнится вам по 16 лет, вот тогда и возьмем вас собой» — отшучивались они на наши расспросы о сауне. Да, честно говоря, не очень то и надо было. Тут реализовывалась первая взрослая мечта, а вы говорите какая-то баня.
«Юпитер-203» — производства Киевского завода «Коммунар»: двух скоростной, стерео, с двумя колонками. Это можно сравнить только с первыми «Жигулями — копейкой». Мы уже дождаться не могли. оповестили всех меломанов в городе, договорились об обмене записями, что у кого переписываем. Ведь у нас с Серегой почти своя студия звукозаписи наклевывалась. Два магнитофона давали возможность писать друг на друга — никого не надо было просить. Даже наоборот — к нам уже записывались в очередь на перезапись. Среди меломанов качество записи «Юпитера» считалось намного выше чем даже у «Маяка». И вот долгожданный день настал. До дня рождения еще правда неделя, но мама сказала, что магнитофоны уже у нее в подсобке и желательно их забрать, во избежание неприятностей при внезапной проверке. Вот они рудименты эпохи застоя, эры тотального дефицита Субботние уроки мы провели как на иголках — еле дождались окончания занятий — и на всех парах помчались к маме в универмаг. Там уже нас ждало предварительно заказанное мамой такси (по тем временам оно копейки стояло) в которое мы
И то что увидели мои глаза — мозг отказывался принимать. Мощная желтая струя вырывалась откуда-то из под маминых ног и била оземь. Напор был настолько сильным, что мне казалось, как будто он выбивал мелкие камешки из почвы под собой (пол в РИГЕ был земляной). Лужа светло-желтой жидкости увеличивалась и растекалась прямо на глазах. Она кипела и пенилась и тонким ручейком подбиралась к моим ногам. И конечно же ЗВУК — он до сих пор стоит у меня в ушах, мощный, шипящий, как из брансбойта. Я смотрел, как, наверное, кролик смотрит на удава, не в силах оторвать глаза. Зрелище буквально заворожило меня. Вокруг замерли все звуки, кроме одного. Откуда-то из глубины сознания начала пробиваться мысль: «Это же НЕЛЬЗЯ. Это же НЕЛЬЗЯ смотреть, как мама сидит на корточках и ПИСАЕТ. Ведь это моя МАМА. Я не должен ЭТОГО видеть». С трудом я начинаю поднимать глаза и встречаюсь с ее глазами. Она смотрит прямо на меня не мигая. Вот тут уж точно как удав на кролика. Я оцепенел и не могу пошевелить ни ногой ни рукой ни даже отвести глаза от ее взгляда. Сколько это продолжалось — не помню, может секунды, может минуты, но мне казалось — вечность. И ВДРУГ... Она улыбается и тихим извиняющимся тоном произносит «Ну, приспичило».
ФУУУУУ. Как будто гора свалилась с моих плеч, мгновенно тело обмякло и я чувствую как горячая волна подымается от шеи все выше и выше. Я физически чувствую как краснею. Придя в себя — отворачиваюсь. Слышу только как шуршит платье, мама берет меня за руку и мы быстро выходим. Может я увидел что-то и больше тогда, но врать не буду, помню только эту невероятную светло — желтую струю и ошеломляющий звук. Именно он и возбуждает меня до сих пор, а не сам факт мочеиспускания. Сейчас я уверен, что это событие не прошло мимо в моем подсознании.
Помню, будучи уже женатым, имея двух детей, мы с женой заполучили новую квартиру. Въехать с однокомнатной в трехкомнатную сразу — это ж хоромы. Наши вещи лежат грудой в одной комнате, из мебели только старые кровати и диван. Жена с одним ребенком в одной спальне, я с другим в другой. В квартире пусто, ни мебели, ни ковров, только ЭХО. Слышно все, даже дыхание в соседней комнате. Что-то не спалось, время за полночь и вдруг слышу шорох — это жена в другой комнате встает и тихонько на цыпочках пробирается в туалет. Дабы лишний раз не скрипеть — не закрывает за собой даже дверь в туалет. И вот я слышу этот, откуда-то до боли знакомый, — шипящий, мощный звук. Я слышу как струя буквально хлещет в фаянсовый унитаз, потом немножко затухает и как последний аккорд — мощный всплеск. Слышу скрип сиденья, шорох одевающихся трусов и легкие шаги. Она даже не смывала за собой, чтобы лишний раз не шуметь. Не успевала она дойти до кровати, как я уже неистово дрочил. Такое счастье привалило мне раза два еще — ну а дальше расставилась мебель, постелились паласы и все закончилось...
Что-то отвлекли меня воспоминания. Ну так продолжим. На чем мы остановились? Ах, да: мама — скромная и застенчивая, стесняющаяся своей груди. Может у кого-то и создалось такое впечатление. Но это не так. Даже скорей наоборот. У моей мамы, да у Сережкиной даже по более, был веселый, компанейский нрав. Они были, то что зовется, «душой любой компании». Могли и выпить при случае, могли и пыхнуть сигареткой в форточку на кухне, правда всегда оправдывались, что это на плите что-то пригорело. Но нас с Сережкой, двух некурящих спортсменов, сложно было провести. А потрещать любили — ну хлебом не корми — дай языки почесать. Мы с Сережкой любовно называли их «Трандычихами» в честь одноименной героини нашего семейно любимого фильма «Свадьба в Малиновке».
Мамашки наши могли часами сидеть на кухне под бутылочку хорошего винца, благо благодаря ихней работе, добра этого всегда в доме было достаточно. Только и слышался постоянный смех из кухни. Ну чего было так ржать? Мы всегда удивлялись, как им удавалось из любого пустяка сделать повод для смеха. Но как бы то ни было — мам мы своих любили. Везде мы были вместе. В кино вместе, на пляж вместе, к Сережке на соревнования — вместе, даже на футбол иногда ходили вместе. Но «маменькиными сынками» нас никто не осмеливался назвать. Пусть бы только попробовал, сразу бы отведал Серегиного кулака. В последниее время у наших мам появилось новое хобби, которым, к нашему большому недоумению, они не делились. Они повадились ходить в сауну. «Вот исполнится вам по 16 лет, вот тогда и возьмем вас собой» — отшучивались они на наши расспросы о сауне. Да, честно говоря, не очень то и надо было. Тут реализовывалась первая взрослая мечта, а вы говорите какая-то баня.
«Юпитер-203» — производства Киевского завода «Коммунар»: двух скоростной, стерео, с двумя колонками. Это можно сравнить только с первыми «Жигулями — копейкой». Мы уже дождаться не могли. оповестили всех меломанов в городе, договорились об обмене записями, что у кого переписываем. Ведь у нас с Серегой почти своя студия звукозаписи наклевывалась. Два магнитофона давали возможность писать друг на друга — никого не надо было просить. Даже наоборот — к нам уже записывались в очередь на перезапись. Среди меломанов качество записи «Юпитера» считалось намного выше чем даже у «Маяка». И вот долгожданный день настал. До дня рождения еще правда неделя, но мама сказала, что магнитофоны уже у нее в подсобке и желательно их забрать, во избежание неприятностей при внезапной проверке. Вот они рудименты эпохи застоя, эры тотального дефицита Субботние уроки мы провели как на иголках — еле дождались окончания занятий — и на всех парах помчались к маме в универмаг. Там уже нас ждало предварительно заказанное мамой такси (по тем временам оно копейки стояло) в которое мы