Недетские игрушки. Часть 2
Ланка пришла в себя первой. Она поднялась с травы, отряхнула платье и тихо сказала каким-то чужим голосом: – Пойдём.
Котька поднялся, стараясь не поворачиваться к Ланке передом – действие на него всего увиденного ещё не закончилось и ему не хотелось, чтобы Ланка видела, как выпучились спереди его шорты.
Ланка направилась вдоль берега в сторону от любовной парочки. Она шла молча, потом повернулась и произнесла: – Давай искупаемся, что ли. – Помолчала немного и доверительно добавила: – А то у меня там всё мокро.
Котька крякнул от такой откровенности, у него там тоже было всё мокро, но он предпочитал об этом не распространяться.
Они прошли ещё метров двести, завернули за очередную излучину берега, так, что парочку стало не видно, и нашли место с песчаным пляжиком. Котька быстро скинул рубашку и шорты и остался в одних трусах. Плавок он не надел, купание на сегодня не намечалось, но трусы у него были почти спортивные, и можно было не стесняться. Тем более, что аппарат его уже пришёл в своё обычное состояние. Ланка стояла на берегу и раздеваться явно не торопилась. Она смотрела на Котьку несколько напряжённо и, казалось, на что-то решалась.
Котька нравился ей ещё с пятого класса, когда сразу после нового года появился в их классе, переведясь из другой школы. Жили они в соседних домах, через дорогу друг от друга и на улице встречались постоянно, часто играли в одной компании, в классе сидели на соседних партах, и она считала его своим другом. Другом он был настоящим, сколько раз выручал её, бывало, даже пытался защищать от чужих пацанов, за что иногда и бит бывал, никогда не трепался ни о ней, ни о ком другом и не хвастался своими успехами с кем бы то ни было. На неё, правда, он особого внимания не обращал, считал её просто подругой, одной из многих. Но всё равно…
Наконец Ланка отвела глаза в сторону и выдавила из себя: – У меня нет купальника.
Котька замер, ожидая продолжения. Она ещё помолчала и продолжила: – Отвернись, я разденусь.
У Котьки перехватило дух – она, что же, голой собирается купаться?! Он отвернулся и подождал, пока Ланка разденется, и повернулся только тогда, когда услышал, что она плюхнулась в воду. Быстро глянув на её платье, он разочаровано вздохнул: лифчика и трусиков рядом с платьем не было. Ланка купалась в них. Просто стеснялась, что это не купальник.
– Идём сюда! – Ланка стояла по грудь в воде, потом засмеялась и обдала его брызгами. Он быстро нырнул прямо с берега в её сторону и тут же упёрся руками в её живот, хотя она и попыталась отпрыгнуть в сторону, да вода не пустила. Ухватив её за ноги, он выпустил огромную кучу пузырей прямо под неё, потом вынырнул, снова нырнул и снова обдал её пузырями. Ланка весело взвизгивала и пыталась от него вырваться. Наконец, у неё это получилось, она нырнула и пропала. Котька закрутился на месте, не зная, откуда ждать нападения, но она просто отплыла ближе к берегу и встала на дно. Глубина там была небольшая, по пояс. Лифчик у Ланки был из тонкой белой материи и, намокший, стал совсем прозрачным. Через него была отчётливо видна полная ланкина грудь с тёмными крупными кругами вокруг розовых сосков.
Котька замер, поражённый. Ланка усмехнулась, снова нырнула и через несколько секунд больно боднула головой Котьке в пах.
Так они побесились минут пятнадцать, потом Ланка сказала: – Я сейчас, – отплыла немного в сторону, встала на дно и опустила руки вниз. Было заметно, что она спустила трусики и долго бултыхала руками в районе паха. Потом, как на в чём не бывало, вышла на берег и легла на траву. Трусики у неё были такие же белые и прозрачные, как и лифчик, и когда она выходила, было хорошо видно её круглую полную попочку.
Котька тоже вышел вслед за ней, и встал над ней, совершенно одеревеневший. Она лежала на спине с прикрытыми глазами, слегка разведя упругие полные ноги, и сквозь её мокрые прозрачные трусики были отлично видны и рыжеватые кудряшки волос, и пухленькие нижние губки, и даже самые половинки попочки, самый краешек. Она приоткрыла глаза, бросила на Котьку быстрый взгляд и тут же снова закрыла их. Щёки её порозовели, однако позы она не поменяла. Казалось, это стояние-лежание продолжалось бесконечно долго.
Наконец, Ланка открыла глаза совсем и невинно спросила: – Нравится?
Котька опять судорожно сглотнул и кивнул головой, сказать у него не получалось.
Ланка приподнялась, взяла Котьку за руку и потянула вниз: – Ложись.
Котька покорно лёг рядом, хотя и очень стеснялся: его аппарат снова выпирал и был настолько виден на фоне трусов, что спрятать его не было никакой возможности. Ланка легла, опёршись на локоть, и уставилась на это место. Потом вдруг взяла и качнула аппарат пальчиком под трусами. Котька дёрнулся.
Ланка убрала руку, долго смотрела Котьке в глаза, как будто они играли в гляделки, потом спросила: – Тебе понравилось?
Котька недоуменно посмотрел на неё.
– Ну, там, на берегу. Как они… – она замолчала, не зная, каким словом это назвать. – Я раньше никогда такого не видела.
– Я тоже, – Котька хотел это сказать спокойно, как обычно, но у него ничего не получилось, голос пропал и получился не голос, а какой-то хрип. Он прокашлялся и уже более спокойно произнёс: – Я тоже никогда раньше не видел.
Ланка снова качнула пальчиком его аппарат и вдруг спросила: – А у тебя уже молочко течёт? Из него.
Котька смутился – ну Ланка даёт! Взяла вот так и прямо в лоб и спросила. Он утвердительно кивнул, молочко оттуда у него текло уже давно, первый раз – почти полгода назад. Даже мать уже ругалась: трусы отстирывать приходилось.
– Я посмотрю? – спросила Ланка почти утвердительно и, пока он соображал, о чём это она, и приходил в себя от её бесстыдства, залезла рукой ему в трусы и вытащила аппарат на свет божий. Он тоже был уже довольно большой и торчал вертикально, как телеграфный столб. Ланка потрогала его двумя пальчиками, потом обхватила ладонью.
– Какой твёрдый, – сказала она с каким-то восхищением, что ли, потом добавила: – А я знаю, как сделать, чтобы молочко потекло.
Она провела ладошкой вверх-вниз, отчего шкурка на аппарате сдвинулась и обнажилась ярко-красная головка с щелочкой на самом конце.
– А нам так же, как они, нельзя, – произнесла она задумчиво, продолжая двигать ладошкой вверх-вниз, и не дожидаясь вопроса, пояснила: – Я же ещё пока девочка. Если мы так, как они, сделаем, папа узнает – убьёт!
Она замолчала, вздохнула, всё так же работая ладошкой, отчего Котькин аппарат чуть не трещал от распиравшей его крови, потом вдруг села.
– А ты в сализки играл когда-нибудь? – спросила она.
Котька недоуменно уставился на неё.
– Ну, в сосалки-лизалки?
Котька продолжал смотреть, ничего не понимая.
– Ну, это когда мальчик гладит у девочки там язычком, а девочка целует эту штуку, – она дёрнула его аппарат, – и они дразнят друг-друга, пока оба не кончат.
Котька отрицательно замотал головой.
– А хочешь поиграть? – ещё бы он не хотел!
Ланка встала над ним, быстро сняла лифчик и хотела уже спустить трусы, но передумала и сказала:
Котька поднялся, стараясь не поворачиваться к Ланке передом – действие на него всего увиденного ещё не закончилось и ему не хотелось, чтобы Ланка видела, как выпучились спереди его шорты.
Ланка направилась вдоль берега в сторону от любовной парочки. Она шла молча, потом повернулась и произнесла: – Давай искупаемся, что ли. – Помолчала немного и доверительно добавила: – А то у меня там всё мокро.
Котька крякнул от такой откровенности, у него там тоже было всё мокро, но он предпочитал об этом не распространяться.
Они прошли ещё метров двести, завернули за очередную излучину берега, так, что парочку стало не видно, и нашли место с песчаным пляжиком. Котька быстро скинул рубашку и шорты и остался в одних трусах. Плавок он не надел, купание на сегодня не намечалось, но трусы у него были почти спортивные, и можно было не стесняться. Тем более, что аппарат его уже пришёл в своё обычное состояние. Ланка стояла на берегу и раздеваться явно не торопилась. Она смотрела на Котьку несколько напряжённо и, казалось, на что-то решалась.
Котька нравился ей ещё с пятого класса, когда сразу после нового года появился в их классе, переведясь из другой школы. Жили они в соседних домах, через дорогу друг от друга и на улице встречались постоянно, часто играли в одной компании, в классе сидели на соседних партах, и она считала его своим другом. Другом он был настоящим, сколько раз выручал её, бывало, даже пытался защищать от чужих пацанов, за что иногда и бит бывал, никогда не трепался ни о ней, ни о ком другом и не хвастался своими успехами с кем бы то ни было. На неё, правда, он особого внимания не обращал, считал её просто подругой, одной из многих. Но всё равно…
Наконец Ланка отвела глаза в сторону и выдавила из себя: – У меня нет купальника.
Котька замер, ожидая продолжения. Она ещё помолчала и продолжила: – Отвернись, я разденусь.
У Котьки перехватило дух – она, что же, голой собирается купаться?! Он отвернулся и подождал, пока Ланка разденется, и повернулся только тогда, когда услышал, что она плюхнулась в воду. Быстро глянув на её платье, он разочаровано вздохнул: лифчика и трусиков рядом с платьем не было. Ланка купалась в них. Просто стеснялась, что это не купальник.
– Идём сюда! – Ланка стояла по грудь в воде, потом засмеялась и обдала его брызгами. Он быстро нырнул прямо с берега в её сторону и тут же упёрся руками в её живот, хотя она и попыталась отпрыгнуть в сторону, да вода не пустила. Ухватив её за ноги, он выпустил огромную кучу пузырей прямо под неё, потом вынырнул, снова нырнул и снова обдал её пузырями. Ланка весело взвизгивала и пыталась от него вырваться. Наконец, у неё это получилось, она нырнула и пропала. Котька закрутился на месте, не зная, откуда ждать нападения, но она просто отплыла ближе к берегу и встала на дно. Глубина там была небольшая, по пояс. Лифчик у Ланки был из тонкой белой материи и, намокший, стал совсем прозрачным. Через него была отчётливо видна полная ланкина грудь с тёмными крупными кругами вокруг розовых сосков.
Котька замер, поражённый. Ланка усмехнулась, снова нырнула и через несколько секунд больно боднула головой Котьке в пах.
Так они побесились минут пятнадцать, потом Ланка сказала: – Я сейчас, – отплыла немного в сторону, встала на дно и опустила руки вниз. Было заметно, что она спустила трусики и долго бултыхала руками в районе паха. Потом, как на в чём не бывало, вышла на берег и легла на траву. Трусики у неё были такие же белые и прозрачные, как и лифчик, и когда она выходила, было хорошо видно её круглую полную попочку.
Котька тоже вышел вслед за ней, и встал над ней, совершенно одеревеневший. Она лежала на спине с прикрытыми глазами, слегка разведя упругие полные ноги, и сквозь её мокрые прозрачные трусики были отлично видны и рыжеватые кудряшки волос, и пухленькие нижние губки, и даже самые половинки попочки, самый краешек. Она приоткрыла глаза, бросила на Котьку быстрый взгляд и тут же снова закрыла их. Щёки её порозовели, однако позы она не поменяла. Казалось, это стояние-лежание продолжалось бесконечно долго.
Наконец, Ланка открыла глаза совсем и невинно спросила: – Нравится?
Котька опять судорожно сглотнул и кивнул головой, сказать у него не получалось.
Ланка приподнялась, взяла Котьку за руку и потянула вниз: – Ложись.
Котька покорно лёг рядом, хотя и очень стеснялся: его аппарат снова выпирал и был настолько виден на фоне трусов, что спрятать его не было никакой возможности. Ланка легла, опёршись на локоть, и уставилась на это место. Потом вдруг взяла и качнула аппарат пальчиком под трусами. Котька дёрнулся.
Ланка убрала руку, долго смотрела Котьке в глаза, как будто они играли в гляделки, потом спросила: – Тебе понравилось?
Котька недоуменно посмотрел на неё.
– Ну, там, на берегу. Как они… – она замолчала, не зная, каким словом это назвать. – Я раньше никогда такого не видела.
– Я тоже, – Котька хотел это сказать спокойно, как обычно, но у него ничего не получилось, голос пропал и получился не голос, а какой-то хрип. Он прокашлялся и уже более спокойно произнёс: – Я тоже никогда раньше не видел.
Ланка снова качнула пальчиком его аппарат и вдруг спросила: – А у тебя уже молочко течёт? Из него.
Котька смутился – ну Ланка даёт! Взяла вот так и прямо в лоб и спросила. Он утвердительно кивнул, молочко оттуда у него текло уже давно, первый раз – почти полгода назад. Даже мать уже ругалась: трусы отстирывать приходилось.
– Я посмотрю? – спросила Ланка почти утвердительно и, пока он соображал, о чём это она, и приходил в себя от её бесстыдства, залезла рукой ему в трусы и вытащила аппарат на свет божий. Он тоже был уже довольно большой и торчал вертикально, как телеграфный столб. Ланка потрогала его двумя пальчиками, потом обхватила ладонью.
– Какой твёрдый, – сказала она с каким-то восхищением, что ли, потом добавила: – А я знаю, как сделать, чтобы молочко потекло.
Она провела ладошкой вверх-вниз, отчего шкурка на аппарате сдвинулась и обнажилась ярко-красная головка с щелочкой на самом конце.
– А нам так же, как они, нельзя, – произнесла она задумчиво, продолжая двигать ладошкой вверх-вниз, и не дожидаясь вопроса, пояснила: – Я же ещё пока девочка. Если мы так, как они, сделаем, папа узнает – убьёт!
Она замолчала, вздохнула, всё так же работая ладошкой, отчего Котькин аппарат чуть не трещал от распиравшей его крови, потом вдруг села.
– А ты в сализки играл когда-нибудь? – спросила она.
Котька недоуменно уставился на неё.
– Ну, в сосалки-лизалки?
Котька продолжал смотреть, ничего не понимая.
– Ну, это когда мальчик гладит у девочки там язычком, а девочка целует эту штуку, – она дёрнула его аппарат, – и они дразнят друг-друга, пока оба не кончат.
Котька отрицательно замотал головой.
– А хочешь поиграть? – ещё бы он не хотел!
Ланка встала над ним, быстро сняла лифчик и хотела уже спустить трусы, но передумала и сказала: