Виола. Часть 1
с тобой... без посторонних глаз.
По-прежнему оставаясь в недоумении, я встала, подошла к окну и начала опускать штору, мелкими движениями перебирая веревочку. Из-за щелканья механизма, я не услышала, как подошла мама. Для меня стало полной неожиданностью, когда она обняла меня двумя руками сзади за талию и прижалась всем телом. Я сразу догадалась, что на маме сейчас ничего нет и замерла. Затылком я чувствовала ее дыхание, спиной — ее теплую мягкую грудь, попкой — горячий низ ее живота. Мамины нежные ладошки двинулись вверх и легли на мои грудки, а пальцы ухватились за соски, которые тут же начали твердеть. Затем одна ее рука опустилась вниз. Остановилась на миг на безволосом лобке, ожидая моей реакции и, не дождавшись, двинулась еще ниже. Мамин пальчик скользнул между моих губок, легко коснувшись моего бутона и замер там.
— Ты очень чувствительная... , — прошептала она
— Ч-что т-ты делаешь?, — заикаясь спросила я, вся трепеща от этих прикосновений.
— ... и очень, очень красивая. Тут мне далеко до тебя, но в остальном... Ты даже не представляешь, насколько мы похожи... , — не обращая внимания на мой вопрос, продолжила мама, одновременно начав ласкать меня и сверху и снизу.
Я не удержалась и тихо застонала от удовольствия.
— ... И ты не представляешь, сколько нерастраченной любви во мне скопилось за годы нашей разлуки. Позволь мне...
— Что?
— Я... я просто не знаю, как выразить ее словами. Нет таких слов. Поэтому, позволь мне поделиться ею с тобой... Так, как я умею... Так, как я хочу...
Она сделала полшага назад и увлекла меня за собой, к кровати
— Ты просто ляг и закрой глаза. И ты все поймешь... все почувствуешь... Дочка моя... Доченька...
Придерживаемая мамой, я легла на спину на прохладное покрывало, прикрыла веки и отдалась ей вся, без остатка. Сама близость ее тела, ее тепло, неимоверно возбуждали меня. А ее волшебные руки, губы и язык, которыми она лелеяла меня, подолгу останавливаясь на самых чувствительных местах, приводили к полной утрате чувства реальности происходящего. Я словно висела в воздухе, ни на что не опираясь. Я тяжело и часто дышала, но мне не хватало воздуха. Я, кажется, что-то лепетала, но не слышала своего голоса. Я открыла глаза, но видела вокруг только свет и туман. Я хваталась за что-то руками, но осязание отключилось, и невозможно было понять, что у меня в ладони: смятая легкая ткань покрывала или тяжелая мамина грудь. Ее пальцы были во мне... Или это ее язык? Неважно! Все не имеет значения, когда тебе так фантастически, невероятно хорошо! Но скоро... или не скоро (я давно потеряла ощущение времени)... стало еще лучше. Так, как вообще, наверное, не бывает. И я полетела вниз. Как Алиса в свою бездонную кроличью нору. В ушах шумело, словно от сильного ветра, и сквозь этот шум прорывался мой собственный, казавшийся чужим и бесконечно далеким, голос...
— Привет, дочка...
Я посмотрела на ласково улыбающееся мамино лицо и устало ответила:
— Привет...
— Я ошибалась, когда думала, что ты такая же чувствительная, как и я. Тут ты меня тоже обскакала, Виола.
— Мам... это было... это было...
— Не надо ничего говорить. Я и так все видела. Ты так себе все это представляла, когда фантазировала о нас?
— Нет. Совсем не так. Наяву лучше.
— Хм... В жизни всегда все не так, как мы себе представляем. Иногда бывает и хуже. Поэтому я рада, что, как минимум, не обманула твоих ожиданий.
— Не обманула?! Мам, да это просто фейерверк какой-то! Я... я же... , — мысли лихорадочно бились в голове, но нужных слов не находилось, пока наружу не выплеснулось эмоциональное: — Я люблю тебя, мам!
— Я тебя тоже, Виолочка. Жаль только, что мы так много времени с тобой потеряли.
— И мне. Я обещаю, у меня больше никаких секретов от тебя не будет!
— Это не всегда правильно, но, если хочешь, давай попробуем.
— Почему неправильно?
— Помнишь, давно, я начала тебе рассказывать, что тоже люблю без трусиков ходить?
— Конечно! И я сегодня как раз хотела попросить тебя дальше рассказать, как ты обещала.
— У меня тогда это случайно вырвалось. И я замяла эту тему, потому что испугалась. Что оттолкну тебя от себя, когда ты узнаешь, какая я на самом деле.
— А какая ты?
— Ха... Вот, сегодня выяснилось, что почти такая же, как и ты. Точнее — наоборот. Неважно, — она понизила голос до шепота, — Я тоже хожу голой по своей спальне, а штор у меня вообще нет.
— Я заметила. Только не поняла, почему делиться друг с другом секретами не всегда правильно?
— Мне просто повезло, считаю, что ты родственной душой оказалась. В жизни обычно по-другому бывает. Вот представь: зашла ты случайно на тот сайт про эксгибиционизм, но тебе это не понравилось. И сама идея показалась отвратительным извращением. А людей, которые так считают, между прочим, большинство. И как бы ты тогда отнеслась к моему секретику, а?
— Хм... Ты права, наверное.
— Или я была бы обычной мамой, каких тоже большинство? И тут ты со мной делишься сокровенным, что фантазируешь на тему секса со своей мамой! Да будь я обычной, я бы в лучшем случае тебя к психиатру отвела! Улавливаешь? Так что секретами надо делиться с умом. И уж точно не давать клятв, что теперь всем, всем, всем делиться со мной будешь.
— Я поняла.
— Но... Хватит грузиться! Сегодня у нас праздник. Так что можно говорить и спрашивать обо всем, о чем хочешь. Обещаю — в психушку не сдам! Кто первый?
Мы, обнявшись, легли поудобней. Я ласкала мамину грудь, а она гладила меня по волосам. Первой стала я. Слишком много всего внутри накопилось.
— Мам, мне девушки нравятся. И женщины постарше тоже. Но только те, что себя в форме держат, как ты. А сейчас я была с тобой. И мне кажется, прекрасней уже ничего быть не может. Я лесбиянка?
— А мужчины тебя совсем не привлекают?
Я призналась, что мне нравится смотреть на них. Не на рыхлых и пузатых, а на спортивных и ухоженных. И что вид возбужденного мужского члена меня иногда прямо завораживает. Особенно когда он проникает в женскую плоть.
— То есть с мужчинами, как я поняла, ты еще ни разу не была?
— Нет... Я ни с кем еще до нас с тобой не была, — смутилась я
— Тогда как ты можешь думать, что ты лесбиянка? Все, милая, познается в сравнении.
— А тебе? С кем больше нравится, с мужчинами или с женщинами?
— И с теми, и с другими. Во всем есть свои прелести, свои плюсы и минусы. Я и тебе советую не занимать какую-то одну сторону, а быть с тем, с кем ты хочешь быть в данную минуту. И не имеет значения, кто это будет: он или она.
— Стать би?, — блеснула я своими познаниями.
— Не люблю терминов. Они как клеймо! Занимайся любовью с тем, кого ты хочешь, и кто хочет тебя! Или «что»... , — она вдруг озорно хихикнула, — Я вот, к примеру, время от времени с вибратором люблю баловаться. Он-то меня всегда хочет, и иногда наши желания совпадают. И радости тогда он дарит мне не меньше, чем живой человек!
— Ой! А мне можно попробовать?
— Нужно! Попробовать нужно все. И самой, в конце концов, решить, что тебе нравится. Главное
По-прежнему оставаясь в недоумении, я встала, подошла к окну и начала опускать штору, мелкими движениями перебирая веревочку. Из-за щелканья механизма, я не услышала, как подошла мама. Для меня стало полной неожиданностью, когда она обняла меня двумя руками сзади за талию и прижалась всем телом. Я сразу догадалась, что на маме сейчас ничего нет и замерла. Затылком я чувствовала ее дыхание, спиной — ее теплую мягкую грудь, попкой — горячий низ ее живота. Мамины нежные ладошки двинулись вверх и легли на мои грудки, а пальцы ухватились за соски, которые тут же начали твердеть. Затем одна ее рука опустилась вниз. Остановилась на миг на безволосом лобке, ожидая моей реакции и, не дождавшись, двинулась еще ниже. Мамин пальчик скользнул между моих губок, легко коснувшись моего бутона и замер там.
— Ты очень чувствительная... , — прошептала она
— Ч-что т-ты делаешь?, — заикаясь спросила я, вся трепеща от этих прикосновений.
— ... и очень, очень красивая. Тут мне далеко до тебя, но в остальном... Ты даже не представляешь, насколько мы похожи... , — не обращая внимания на мой вопрос, продолжила мама, одновременно начав ласкать меня и сверху и снизу.
Я не удержалась и тихо застонала от удовольствия.
— ... И ты не представляешь, сколько нерастраченной любви во мне скопилось за годы нашей разлуки. Позволь мне...
— Что?
— Я... я просто не знаю, как выразить ее словами. Нет таких слов. Поэтому, позволь мне поделиться ею с тобой... Так, как я умею... Так, как я хочу...
Она сделала полшага назад и увлекла меня за собой, к кровати
— Ты просто ляг и закрой глаза. И ты все поймешь... все почувствуешь... Дочка моя... Доченька...
Придерживаемая мамой, я легла на спину на прохладное покрывало, прикрыла веки и отдалась ей вся, без остатка. Сама близость ее тела, ее тепло, неимоверно возбуждали меня. А ее волшебные руки, губы и язык, которыми она лелеяла меня, подолгу останавливаясь на самых чувствительных местах, приводили к полной утрате чувства реальности происходящего. Я словно висела в воздухе, ни на что не опираясь. Я тяжело и часто дышала, но мне не хватало воздуха. Я, кажется, что-то лепетала, но не слышала своего голоса. Я открыла глаза, но видела вокруг только свет и туман. Я хваталась за что-то руками, но осязание отключилось, и невозможно было понять, что у меня в ладони: смятая легкая ткань покрывала или тяжелая мамина грудь. Ее пальцы были во мне... Или это ее язык? Неважно! Все не имеет значения, когда тебе так фантастически, невероятно хорошо! Но скоро... или не скоро (я давно потеряла ощущение времени)... стало еще лучше. Так, как вообще, наверное, не бывает. И я полетела вниз. Как Алиса в свою бездонную кроличью нору. В ушах шумело, словно от сильного ветра, и сквозь этот шум прорывался мой собственный, казавшийся чужим и бесконечно далеким, голос...
— Привет, дочка...
Я посмотрела на ласково улыбающееся мамино лицо и устало ответила:
— Привет...
— Я ошибалась, когда думала, что ты такая же чувствительная, как и я. Тут ты меня тоже обскакала, Виола.
— Мам... это было... это было...
— Не надо ничего говорить. Я и так все видела. Ты так себе все это представляла, когда фантазировала о нас?
— Нет. Совсем не так. Наяву лучше.
— Хм... В жизни всегда все не так, как мы себе представляем. Иногда бывает и хуже. Поэтому я рада, что, как минимум, не обманула твоих ожиданий.
— Не обманула?! Мам, да это просто фейерверк какой-то! Я... я же... , — мысли лихорадочно бились в голове, но нужных слов не находилось, пока наружу не выплеснулось эмоциональное: — Я люблю тебя, мам!
— Я тебя тоже, Виолочка. Жаль только, что мы так много времени с тобой потеряли.
— И мне. Я обещаю, у меня больше никаких секретов от тебя не будет!
— Это не всегда правильно, но, если хочешь, давай попробуем.
— Почему неправильно?
— Помнишь, давно, я начала тебе рассказывать, что тоже люблю без трусиков ходить?
— Конечно! И я сегодня как раз хотела попросить тебя дальше рассказать, как ты обещала.
— У меня тогда это случайно вырвалось. И я замяла эту тему, потому что испугалась. Что оттолкну тебя от себя, когда ты узнаешь, какая я на самом деле.
— А какая ты?
— Ха... Вот, сегодня выяснилось, что почти такая же, как и ты. Точнее — наоборот. Неважно, — она понизила голос до шепота, — Я тоже хожу голой по своей спальне, а штор у меня вообще нет.
— Я заметила. Только не поняла, почему делиться друг с другом секретами не всегда правильно?
— Мне просто повезло, считаю, что ты родственной душой оказалась. В жизни обычно по-другому бывает. Вот представь: зашла ты случайно на тот сайт про эксгибиционизм, но тебе это не понравилось. И сама идея показалась отвратительным извращением. А людей, которые так считают, между прочим, большинство. И как бы ты тогда отнеслась к моему секретику, а?
— Хм... Ты права, наверное.
— Или я была бы обычной мамой, каких тоже большинство? И тут ты со мной делишься сокровенным, что фантазируешь на тему секса со своей мамой! Да будь я обычной, я бы в лучшем случае тебя к психиатру отвела! Улавливаешь? Так что секретами надо делиться с умом. И уж точно не давать клятв, что теперь всем, всем, всем делиться со мной будешь.
— Я поняла.
— Но... Хватит грузиться! Сегодня у нас праздник. Так что можно говорить и спрашивать обо всем, о чем хочешь. Обещаю — в психушку не сдам! Кто первый?
Мы, обнявшись, легли поудобней. Я ласкала мамину грудь, а она гладила меня по волосам. Первой стала я. Слишком много всего внутри накопилось.
— Мам, мне девушки нравятся. И женщины постарше тоже. Но только те, что себя в форме держат, как ты. А сейчас я была с тобой. И мне кажется, прекрасней уже ничего быть не может. Я лесбиянка?
— А мужчины тебя совсем не привлекают?
Я призналась, что мне нравится смотреть на них. Не на рыхлых и пузатых, а на спортивных и ухоженных. И что вид возбужденного мужского члена меня иногда прямо завораживает. Особенно когда он проникает в женскую плоть.
— То есть с мужчинами, как я поняла, ты еще ни разу не была?
— Нет... Я ни с кем еще до нас с тобой не была, — смутилась я
— Тогда как ты можешь думать, что ты лесбиянка? Все, милая, познается в сравнении.
— А тебе? С кем больше нравится, с мужчинами или с женщинами?
— И с теми, и с другими. Во всем есть свои прелести, свои плюсы и минусы. Я и тебе советую не занимать какую-то одну сторону, а быть с тем, с кем ты хочешь быть в данную минуту. И не имеет значения, кто это будет: он или она.
— Стать би?, — блеснула я своими познаниями.
— Не люблю терминов. Они как клеймо! Занимайся любовью с тем, кого ты хочешь, и кто хочет тебя! Или «что»... , — она вдруг озорно хихикнула, — Я вот, к примеру, время от времени с вибратором люблю баловаться. Он-то меня всегда хочет, и иногда наши желания совпадают. И радости тогда он дарит мне не меньше, чем живой человек!
— Ой! А мне можно попробовать?
— Нужно! Попробовать нужно все. И самой, в конце концов, решить, что тебе нравится. Главное